Анастасия Валеева - Паутина

«Глобус!» – захотелось воскликнуть Милославской. Прозвище, данное этому молодому мужчине еще в детстве, оказалось удивительно точным.

– З-здравствуйте, – заикнувшись, сказала она.

– Здрасьте, – удивленно ответил тот.

Через плечо его выглянула полноватая женщина, которой на вид было за пятьдесят и которой так не шла броская косметика.

– Я из милиции, – опередила вопрос, стоящий в их глазах, гадалка.

– Что-о? – испуганно произнесли хозяева в один голос.

– Можно войти? – Яна старалась выглядеть смело.

– Войдите, – Глобус нехотя уступил дорогу.

– Я так и знала! – воскликнула женщина.

– Помолчи! – грубо набросился на нее Глобус.

– Что вы знали? – не упустила шанса спросить гадалка, которую пригласили пройти в одну из комнат.

Сын сердито посмотрел на мать. Их родственную связь Милославская легко определила по чисто внешним признакам: возрасту, схожести лиц, взаимоотношениям.

– Что случилось? – тревожно спросила женщина, игнорируя давящий взгляд Глобуса. – Что он натворил? Его забрали?

– Вы имеете в виду своего второго сына? – рискнула предположить гадалка.

Хозяева, испуганные, переглянулись.

– Что вы можете сказать по поводу «Жигулей» шестой модели, стоящих в гараже вашего друга Славы? – спросила Яна, глядя в глаза Глобусу.

Лицо того сразу заметно вытянулось.

– Ну? – строго надавила гадалка.

– Ничего не могу сказать. Стоят у него в гараже, – растерянно пробормотал он.

– А если уже не стоят? – многозначительно произнесла Милославская.

Глобус кинулся в прихожую и, сорвав с крючка олимпийку, стал шарить по ее карманам.

– Ключей нет! – в ужасе бросил он своей матери.

– Кроме Мишки никто не мог, – бледнея, шепотом проговорила та.

Глобус растерянно и зло сверкнул глазами.

– Прошу вас конкретнее говорить о ваших подозрениях, – сказала Милославская. – Боюсь, произошло непоправимое.

– Что? – прошептала мать.

– На загородной трассе произошла авария. «Жигули», стоящие некогда в гараже Ленгусов, изрядно пострадали. Их водитель…

– А! – женщина вскрикнула и закрыла глаза.

– Он мертв, – заключила гадалка.

– Это Миша? Он? Да? Говорите! – закричала мать Глобуса, беспомощно сжимая кулаки.

– Не знаю, – холодно отвечала Яна. – Я же не знаю вашего Мишу.

– Брат не ночевал дома, – тихо проговорил Глобус.

– А такого раньше не бывало? – усмехнувшись, произнесла Милославская.

– Последние два года нет. Он после тюрьмы решил новую жизнь начать.

– Покажите мне его фотографию, – сказала гадалка, решив применить испытанный уже сегодня метод.

– Вот, – указал Глобус на снимок, иголкой прикрепленный к обоям прямо над тем местом, где сидела Яна.

Милославская привстала. С фотографии смотрела на нее точная копия трупа. Своего возгласа гадалка сдержать не смогла.

– Постойте! Я могу вам сказать еще несколько слов? – настойчиво спросила Милославская Глобуса, в глазах которого так ясно читалось недовольство дальнейшим пребыванием гадалки в их квартире.

– Вы не понимаете? – раздраженно произнес он. – Не понимаете, да?

– Понимаю, – перебила его Милославская, – понимаю даже больше, чем вы предполагаете. Мне самой пришлось пережить подобную трагедию, и потому я могу себе представить, что вы сейчас чувствуете, – голос Яны заметно дрогнул. – Тем не менее в интересах следствия я должна выяснить все подробности.

Гадалка и ее собеседник стояли в прихожей. Из соседней комнаты слышался стон, прерываемый тугими рыданиями. Мать Глобуса, по совету Милославской созвонившегося с органами по телефону 02, получила «приглашение» через 2–3 часа прибыть в морг на опознание трупа. Понимая, что убитая горем женщина в ее теперешнем состоянии не сможет никуда ехать в общественном транспорте, парень бросился было искать более подходящее средство передвижения: хотел договориться с кем-нибудь из знакомых. Он совсем, казалось, забыл, что в комнате находится посторонний человек, и Яне пришлось остановить его практически в дверях.

– Ну? – зло процедил он. – Что? Что вам надо?

– Насколько я понимаю, ваш брат угнал эти «Жигули»?

Глобус нервно подернул бровью.

– Угнал, угнал, – кивая, повторила гадалка. – Вытащил у вас ключи, доверенные вам приятелем. Захотел покататься или еще какая-нибудь надобность возникла…

Яна говорила твердо, пытаясь заглушить в себе все другие чувства.

Глобус ничего не отвечал ей, но по глазам его было видно, что Яна права.

– Я хотела бы знать, кому же принадлежит эта машина? – отчетливо проговорила Милославская.

Ей были известны данные о владельце, но найти его, получив информацию от Глобуса, можно было гораздо быстрее.

– Спросите у хозяина гаража! – огрызнулся парень и потянулся к дверной ручке.

Гадалке пришлось остановить его, потянув за рукав.

– Но ведь узнать это от вас я могу скорее, – убедительно произнесла она. – Вячеслав будет не скоро.

Глобус молчал.

– В конце концов отвечать на вопросы милиции – ваша обязанность, – продолжала Милославская, настойчиво глядя в лицо раскрасневшегося парня. – Или вы желаете своему другу, я имею в виду Славу, зла? «Жигули» – темная лошадка, замешанная в грязном деле.

– О Шланге слышали что-нибудь? – поворачивая ключ в замочной скважине, недовольно проговорил Глобус.

– Нет, – невольно усмехнувшись, ответила гадалка, – не имела счастья быть знакомой.

– У нас здесь рынок рядом, – парень кивнул куда-то влево.

– Шланг там всем заправляет. Бывает на месте часов… —

Глобус задумался, – если сейчас пойдете, то не ошибетесь, – закончил он. – Где живет, не знаю. Сами там со всем остальным разбирайтесь. Его это машина.

Глобус открыл дверь и, не вызывая лифта, скоро стал спускаться по ступенькам. Гулко отдающиеся его шаги наполовину заглушались причитаниями матери, потерявшей непутевого, но от того не менее любимого ею сына.

Чувствуя себя совершенно разбитой, Милославская прислонилась к стене и тихо пробормотала:

– Боже мой! Глобусы, Шланги… Когда же все они закончатся? Надеюсь, Шланг и есть Осипов Юрий Иванович…

Она не имела представления, как, собственно говоря, станет отыскивать среди рынка, обыкновенно изобилующего людом, этого самого Шланга. Спрашивать о нем у торгующих, называя его не совсем ласковое прозвище, вполне справедливо казалось гадалке глупым. По фамилии-имени, судя по всему, его в этом кругу мало кто знал. Да и кто она такая, чтобы ее о нем сразу стали информировать? На базаре народ – тертый калач, они ментов за версту чуют и вряд ли без предоставления соответствующего документа поверят, что Милославская – сыщик, а если и поверят, не проявят радушия.