Николай Леонов - Ждите моего звонка

Шок неожиданно прошел, и все задвигались. Серого трясла мелкая дрожь, он силился что-то сказать, но лишь беззвучно шевелил белыми губами,

— Уходите, уходите, сынки, отсюда, — сказал решительно отец Василий, — минут десять у вас еще есть,

Увидев, что Цыган приходит в себя, Серж потрепал его по щеке и спросил:

— Как дела, Михаил?

Николай оглядел зал, улыбнулся в ответ на требования клиентов и парадным ходом вышел на улицу. Он шумно вдохнул прохладный вечерний воздух, снял фартук, вытер лицо и руки и бросил его под забор. Нет больше полового Николашки — агент уголовного розыска Панин быстро зашагал по Пятницкой. Он взбежал на второй этаж, распахнул дверь с табличкой «Начальник уголовного розыска», широко улыбнулся повернувшимся к нему лицам и подошел к столу, за которым сидел Климов.

— Товарищ начальник, агент Панин ввиду расшифровки из трактира сбежал и прибыл в ваше распоряжение.

— Хорошо, что живой, — сказал худощавый мужчина, сидевший рядом с Климовым. — Хочешь конфетку? — он пододвинул Николаю лежавшую на столе коробку с леденцами.

— Ай да хлопец! — пробасил усатый здоровяк. — Смотрите, ребята, какой у нас бравый помощничек!

Панина окружили улыбающиеся люди, хлопали его по плечам, жали руки. Он тоже улыбался мелькающим лицам и не мог отогнать мысль: «Кто же из них?»

— Тихо! — крикнул Климов и поднял руку. — Докладывайте, Панин.

— Нечего докладывать, товарищ начальник. Сперли жулики мой блокнот, и сгорел я, еле ноги унес. Едем в трактир, надо выручать Михаила.

Машина грузно осела под непомерной тяжестью восьми человек и, чихая и кашляя, выкатилась в переулок. Панин сидел у усатого здоровяка на коленях и умоляюще попросил:

— Дайте наган, братцы, больше месяца в руках не держал.

— Держи, — Климов обернулся и протянул оружие, — ты лучше обстановку знаешь, скажи, как людей расставим.

— Двое со двора пусть припрут колом заднюю дверь, один останется у парадной двери, остальные пройдут через зал в кабинеты. Согласны, Василий Васильевич?

— Сейчас ты командир, — ответил хмуро Климов.

Панин чувствовал, начальник еле сдерживается, чтобы не засыпать его вопросами.

— Сомов и Лапшин — во двор, Виктор останется у парадных дверей. Зайцев и Шленов пойдут с нами, — сказал Климов и выскочил из остановившейся машины.

— Уголовный розыск. Всем оставаться на своих местах, — громко сказал Климов и поднял руку с наганом. Николай хотел его обогнать, но Климов загородил дорогу и пошел впереди. Посетители провожали их настороженными взглядами, и Панину казалось, что каждый облегченно вздыхает, когда они проходят мимо. В коридоре Климов остановился, направил наган на кабинеты и сказал:

— Трактир окружен уголовным розыском. Всем находящимся в кабинетах выйти с поднятыми руками и встать лицом к стене.

Раздался звон стекла, и из центрального кабинета показался чей-то зад, видимо, человек считал, что выходить спиной безопаснее. Панин узнал своего напарника и заклятого врага — полового Алешку.

— Следующий, — Климов щелкнул курком.

— Нету никого. Утекли, — чуть слышно пробормотал Алешка.

Панин проскочил мимо Климова и отдернул портьеру. Кабинет был пуст. Николай дал Алешке по шее и спросил:

— Когда ушли?

— Да минут десять, наверное.

В коридор выкатился хозяин и, быстро крестясь, запричитал:

— За какие грехи тяжкие, граждане начальники? — оглядел пустой кабинет и всплеснул руками. — Ах, бандиты проклятые, наели, напили и ушли. Кто же за них, антихристов, платить будет? — он увидел Панина и схватил его за руку. — Николушка, заступись! Что же ты раньше молчал, красный командир? Видел, что в страхе божьем держат и душу вынимают из старика, и молчал. Может, придут еще?

Климов хмурился и разглядывал носки ботинок. Панин оттолкнул хозяина и прошел в зал.

— Николашка, еще графин водки! — закричал какой-то пьяный, пяля на Панина бессмысленные глаза.

Николай подошел, положил на стол наган, поправил пьяному галстук и спросил:

— Может, хватит?

Кругом засмеялись, а гуляка, сложив губы трубочкой и удивленно подняв брови, силился что-то сказать и отпихивал наган вялой рукой.

— Кончай балаган, Панин, — бросил на ходу Климов. — Едем.

В отдел возвращались молча, Панин чувствовал, что все смотрят на него осуждающе, и он прятал глаза.

— Ну, казак, что дальше будем делать? — спросил Климов, когда они остались одни. — Положение хуже, чем месяц назад. Ты расшифрован, налетчики ушли и увели с собой Лаврова. А все иксы на своих Местах, и ни на один вопрос мы ответа не получили. Главное, что с Лавровым? Рассказывай. Подозревают его?

— Некогда, — уверенно сказал Панин, — Мишка сейчас правая рука Серого.

— Где теперь их искать?

— Михаил позвонит.

— Если будет иметь возможность.

— Василий Васильевич, вы не знаете, он не лыком шит. Михаил, он всех проведет и выведет.

— Как ты провалился и как спасся?

Панин посмотрел в суровое лицо Климова, на его сутулую и усталую фигуру и понял, что обманывать этого человека и зря успокаивать он не имеет права.

Климов слушал не перебивая, сопел погасшей трубкой, а когда Николай рассказал про Пашку, удивленно пожал плечами

— Но мы все-таки продвинулись, Василий Васильевич, — заканчивая свой доклад, сказал Панин. — Главарь у налетчиков — отец Василий.

— Что? Брось дурака валять! — Климов встал и сделал шаг к Панину.

Абсолютно точно. Я и раньше подозревал, а вчера, когда мне Михаил шепнул, что Серого вызвал шеф, так мы окрестили неизвестного, я весь трактир облазил и нашел голубчиков Заглянул в слуховое окно, вижу, сидят в винном погребе хозяин и Серый. Это сразу после убийства Свистка он его вызвал. Отец Василий смотрит на Серого зверем, улыбочки на лице нет, стучит кулачком по бочонку и что-то говорит, а Серый только руками разводит и, видимо, оправдывается. Я совсем в окошко башку засунул, но толком никак не разберу, слышу, грозит хозяин. «Приказываю... выметайся», — говорит и что-то еще. Серый пот вытирает и опять руками разводит. Больше мне нельзя было сидеть там, и я убежал.

— Молодец, Николай, — сказал Климов и первый раз за весь вечер улыбнулся. — Ты даже не представляешь, как это важно.

— Почему же я не представляю? — спросил Панин с обидой. — Я еще и не то сделал. Через час я залез в погреб и простукал все бочки. В пяти самых больших бочках не вино совсем, так как звучат они иначе. Хотел отломать крышку и заглянуть, да не рискнул.

Климов тяжело вздохнул.

— Ну, что мне с тобой делать?

— Я же не заглянул, — Панин развел руками, — ничего со мной делать не надо. Уверен, в бочках награбленное добро хранится.