Николай Леонов - Ждите моего звонка

Климов раскурил трубку и стал расхаживать по кабинету, что-то бормоча себе под нос и сердито поглядывал на Панина.

— Интересно, очень интересно, — сказал он и остановился. — Как мы раньше не сообразили? Такой смирный старичок, приютил налетчиков, открыл им кредит. Эх, начальничек я липовый, — Климов постучал трубкой по лбу. — Теперь-то мы им прищемим хвост. Старика можно брать хоть сейчас. Он, спасая свою шкуру, расколется и свидетелей необходимых найдет.

— Нельзя этого делать, — перебил Панин.

Климов подошел, схватил его за уши и стал трясти.

— Нахальный мальчишка, ты меня совсем за дурака принимаешь? У, бисово племя! — он оттолкнул Панина и опять заходил по кабинету. — Нельзя его трогать, нельзя. А если?.. — Климов остановился и уставился на Панина отсутствующим взглядом. — Если попробовать, Николай? Чем мы рискуем? — Он сел рядом с Паниным, обнял его за плечи и изложил родившийся только что план.

— Здорово, Василий Васильевич. Вы просто гений! — воскликнул Панин, подпрыгивая на стуле. — Это вы прямо в яблочко залепили. Такого ему не выдержать.

— Подожди радоваться, Николай. Сколько времени тебе на подготовку надо?

— Минут тридцать.

— Действуй. Возьми с собой Виктора. Самый молодой, знаешь?

— Конечно, — Панин стоял приплясывая. — Можно идти?

— Иди, но если что — сразу стреляй. Желательно в ноги.

Панин вылетел из кабинета, и Климов услышал топот, а через минуту торопливые шаги уже двух человек.

«Ушли, — подумал Климов, — им игра, а мне каково? Сейчас выяснится, кто из моих друзей предатель». Он встал у открытого окна и стал ждать. Наконец на улице зацокали лошадиные подковы и под фонарем остановился лихач на дутиках. Кучер соскочил с козел, воткнул в сиденье кнут, долго возился около лошади, потом стал вытаскивать из пролетки мертвецки пьяного седока.

Климов выглянул в коридор и крикнул:

— Товарищи, прошу ко мне!

Когда все расселись, он встал, потер руки и, улыбаясь, сказал:

— Поздравляю, друзья, с удачей. Выявлен и задержан истинный руководитель банды налетчиков. — Климов говорил, стараясь никому не смотреть в лицо. — Тише, товарищи. Руководил бандой хозяин трактира, я даже не знаю его фамилии. Стыд и позор, что мы не выявили его раньше, но, как говорится, все хорошо, что хорошо кончается.

— Зачем же вы его задержали? — возмущенно спросил Зайцев. — Когда кончится игра в кавалерию и начнется настоящая работа?

— Товарищ Зайцев! — повысил голос Климов. — Прошу прекратить ваши демагогические выступления. Преступник уже задержан, и Панин начал допрос.

— Вы понимаете, что наделали? — Зайцев встал. — Имели такой козырь и выкинули его в корзину, отсекли себе выход на Серого. Где вы будете его искать? Действительно, где?

— Отец Василий расскажет, — спокойно сказал Климов.

— А если нет?

— Расскажет. Все расскажет. Я сам сейчас им займусь, — Климов застучал кулаком по столу. — И прошу никого из отдела не отлучаться. Пойдем в облаву, в последнюю облаву. Такой мозгляк должен расколоться моментально.

— Иду спать, — ехидно пробормотал Зайцев. — Никаких облав сегодня не будет. Спокойной ночи, друзья, — сказал он громко и первым вышел из кабинета.

«Неужели он? — подумал Климов, выключил свет и подошел к окну. — Если да, то спокойной ночи у тебя не будет, мерзавец. — Он посмотрел на стоящую под фонарем пустую пролетку и две темные фигурки, копошащиеся у подъезда дома напротив. — Должен сейчас появиться».

Через минуту дверь внизу скрипнула, раздались осторожные шаги, и чья-то тень появилась у водосточной трубы. «Не выдержали нервы, подлюга», — Климов достал наган, взвел осторожно курок и, напрягая зрение, пытался узнать крадущегося внизу человека. Тот застыл, потом стремительным прыжком пересек освещенное фонарем пространство, вскочил в пролетку и вытянул кнутом по спине застоявшейся лошади. Лошадь взвилась на дыбы, вынеслась из оглобель и ускакала по переулку. Человек свалился с козел. Направив на него наганы, рядом уже стояли Панин и Виктор.

— Не вздумайте сопротивляться, Шленов! — крикнул из окна Климов. — Убьем, как собаку! В камеру его, ребята!

— Слушаюсь! — донесся со двора голос Панина.

Климов сидел на подоконнике и шептал:

— Сволочь! Какая сволочь!

— Извините, Климов, за мою несдержанность.

Климов поднял голову, рядом стоял Зайцев.

— Хотите леденец? — ой тряхнул коробкой. Климов машинально взял конфетку и положил ее в рот.

— Красиво сделано, преклоняюсь и беру назад все свои слова. Вы стали настоящим работником, Климов. Я рад, искренне рад!

— А, бросьте вы, — пробормотал Климов и махнул рукой. — А я ставил его в пример.

— Ничего, Василий, — Зайцев взлохматил ему волосы. — Бывает.

— Я вас подозревал.

— Знаю. Все знаю, — сказал Зайцев, зажег свет, потом вышел из кабинета и осторожно прикрыл за собой дверь.

— Нельзя к начальнику, идите спать, — услышал Климов его недовольный скрипучий голос.

Панин вошел в кабинет и молча сел на стул, ждал, когда заговорит начальство. Климов проглотил леденец, и спросил:

На чем мы остановились?

— На том, что отца Василия брать нельзя, — ответил Панин.

— Нельзя, — повторил Климов и мечтательно протянул: — Был бы ты сейчас там, Колька. Старику необходима связь с налетчиками, сам он сейчас идти побоится, а тебя, как верного человека, точно послал бы.

Панин вздохнул.

— Не вздыхай. Связь старика с Серым — тонкая ниточка, за которую нам надо держаться двумя руками. Только не порвать бы. Мы не можем сидеть и ждать сигнала от Лаврова. Уверен, что Серый пойдет в налет в ближайшие сутки, точнее завтра ночью, что-бы взять куш пожирнее и уползти из Москвы. Но где они готовили это большое дело?

— Михаил считает, что даже Серому ничего конкретно не известно, — сказал Панин.

— Старик знает. Он один все знает. Как же он будет поддерживать с Серым связь? Кому он доверяет?

— Никому.

— А если опереться на Антонова? На Пашку Америку?

Пашка вылетел из трактира как ошпаренный и бежал, пока хватило сил. Теперь его в эту малину никакими калачами не заманишь. Как переполошились, голубчики! Куда весь фасон да смелость подевались, улепетывают, как и Пашка. Но рыжий-то каков оказался! Ай да мент! Молодчага парень, когда Пашка его предупредил, тот спокойненько смотрит, глазами хлопает, морда как у Христа. Подумал Пашка, что ошибся француз, ан нет, вон какая каша заварилась.

Пашка вошел в комнату и увидел Аленку, которая сидела за столом, положив голову на скрещенные руки. «Сидишь, краля? Значит, лучше с вором жить, чем по улицам шастать?» — довольно подумал Пашка.

— Ужин на кровати, в подушках, — сказала Аленка, не поднимая головы. — И не думай, пожалуйста, что я из-за куска хлеба осталась.