Леонид Кудрявцев - Смерть по заказу

Бандой это заведение назвать было трудно. Больше всего оно и в самом деле напоминало настоящую фирму, которая заключала контракты и выполняла их, как правило, так, что клиент оставался доволен. Изредка случались осечки или что-то срывалось, но тут Мама пускала в ход свои связи (по слухам, огромные) и проблема как-то сама собой решалась.

Откуда у Мамы были все эти связи? Тут уж и понимать нечего. Желание, чтобы неугодный человек исчез испытывают время от времени все, и не только авторитеты преступных группировок, но и обычные бизнесмены, политики и даже высокопоставленные государственные служащие. Неизбежно кто-нибудь из них прибегал к услугам Мамы и автоматически становился ее знакомым. А извлекать выгоду из знакомств, и не только в виде денег, Мама умела великолепно. Она прекрасно понимала, что в этой стране, может быть полезен любой, пусть даже самый ничтожный и жалкий человечишко, и не забывала никого и ничего. Иначе бы она не была Мамой.

Вообще личностью она была жутко таинственной. Никто ничего достоверно о ее прошлом не зал. Ходившие о ней смутные слухи большого доверия не вызывали. Правда, кое-что Андрей мог определить и сам. Например, то, что Мама, скорее всего, сидела.

Нет, она не употребляла в разговоре уголовного жаргона и вела себя крайне интеллигентно, но все же зоной от нее временами попахивало слегка. И Андрей этот запах не мог не почувствовать.

Был и еще один интересный момент. В этом государстве ничего тайного не существует. Рано или поздно тайное становится известным всем. Причем, как правило, рано.

Другими словами, правоохранительные органы должны были если не знать, то хотя бы догадываться о второй, более тайной деятельности конторы Мамы. И они наверняка догадывались. Или знали.

У Андрея же создалось ощущение, что никто из милиции, а тем более из всех этих многочисленных кусочков, оставшихся от большого аппарата КГБ, всех этих появившихся после его расформирования контор, так и не попытался наложить на Маму лапу. Все они очень убедительно делали вид, будто об этой конторе не имеют и представления. Почему?

Связи? Да, именно они. Вот только те знакомства, которые она приобретала в результате деятельности «Феникса», были более-менее хаотичны и надежной защитой служить не могли. Помочь в каком-нибудь щекотливом деле – да; оградить от приставаний определенных органов – нет. Стало быть, у нее существовали еще какие-то знакомства никак или почти никак не связанные с нынешней деятельностью ее конторы. Связи из прошлого, о котором не знал практически никто.

Судя по всему, именно они создали вокруг конторы Мамы железный занавес, за который не мог прорваться никто: ни убеленный сединами следственный зубр, поймавший не одного бандита; ни зеленый лейтенантик, мечтающий о взятых малинах, о мафиози, стадами сдающихся лично ему, поскольку во всей милиции он самый профессиональный и уважаемый, короче, мечтающий о карьере и ради нее готовый на любые авантюры.

Что же это за прошлое было у Мамы? Кем она могла в нем быть? И кем в нем надо было быть, чтобы, несмотря на отсидку, все еще оставались такие связи, которые напрочь отбивали у правоохранительных органов желание связываться с «Фениксом»?

Андрей не раз прикидывал, что, скорее всего, в прошлом, во времена благословенного застойного периода, Мама должна была быть каким-то очень известным человеком, может быть, большим партийным работником. С полгода он ловил себя на том, что, когда в телевизионных передачах показывали кадры кинохроники застойного периода, он начинал вглядываться в мелькавшие на экране лица, пытаясь найти, высмотреть лицо Мамы и таким образом определить, кем она являлась в прошлом.

Однако никого похожего на нее Андрей так и не увидел. Нет, конечно, похожих было много, но то, что это не Мама, пусть даже и более молодая, Андрей мог определить совершенно точно. Объяснений могло быть два. Первое состояло в том, что Мама в молодости работала в таких органах, сотрудники которых снимаются очень неохотно. Второе – она сделала себе пластическую операцию, что тоже не так уж и сложно. А может быть, и то, и другое.

Андрей закурил сигарету, и, опустив стекло, стал стряхивать в образовавшуюся щель пепел.

– Так все-таки зачем мы должны заезжать к тебе домой? – спросил Андрей.

– В закусочной мне говорить об этом не хотелось. Мало ли там посторонних ушей, – объяснил Дегин. – Все очень просто. Я хочу дать тебе новый паспорт. Думаю, в этот раз тебе стоит пожить в Москве под чужой фамилией.

– Стало быть, ты почти уверен, что в этот раз Мама попытается тебя сдать?

– Сомневаюсь. Увидев тебя, она передумает. Вот то, что в этот раз она попытается добраться до тебя, можно почти гарантировать.

– И если ей это удастся, то в следующий раз она тебя точно сдаст, – уточнил Андрей.

– Однозначно, как любит выражаться один из наших политических деятелей.

– А паспорт нужен, чтобы у нее ничего не вышло?

– Точно, – ответил Виктор. – Причем учти на будущее, у меня дома паспортов на тебя аж две штуки. В обоих ты под разными фамилиями.

– И под какими? – поинтересовался Андрей.

– В одном – Голопупенко, а во втором – Провылезанский.

– Что? – воскликнул Андрей. – Что? Да я тебя…

– Шучу, шучу, – поспешно сказал Виктор и улыбнулся. – На самом деле – Хмылев и Тетерин.

Андрей покачал головой.

– Ну, ты со своими шуточками…

– А что, чем не фамилии? Любого милиционера ввергнут в отупение. Фамилии он запомнит, а тебя уже нет. Клево.

– Погоди, так все-таки какие фамилии на этих паспортах?

– Какие я и сказал.

– Голопупенко и Провылезанский?

– С чего? – совершенно невинно поинтересовался Виктор. – Я же тебе говорю – Тетерин и Хмылев. Все чин-чинарем. Чего ты привязался к этому Голопупенко?

– Ох, смотри у меня, – погрозил пальцем Андрей, и поспешно сменил тему: – Ну ладно, то, что сделать паспорта сейчас довольно легко, я в курсе. Но откуда ты взял мои фотографии для них?

– Что может быть проще? – пожал плечами Дегин. – Помнишь, в последнем деле, которое мы делали вдвоем, тебе понадобился пропуск? Ты еще тогда фотографировался. Помнишь?

– Помню. Точно, – признал Наумов. – Значит, ты забрал негативы?

– Ну да. Я рассудил, что фотографу они ни к чему. Доплатил немного сверх нормы, и – пожалуйста. Твоя фотомордочка у меня в конвертике. В конечном итоге, все это стало двумя настоящими, или почти не отличимыми от настоящих паспортами. Хорошо?

– Хорошо, хорошо, – проворчал Андрей. – Только в следующий раз, прежде чем делать что-то подобное, сообщи мне, ладно?

– Как скажешь, – согласился Виктор. – Как вам, граф, будет угодно.

Он бросил на Андрея не лишенный добродушной, скрытой насмешки взгляд, и тот не смог отделаться от ощущения, что для напарника все эти предосторожности, вся эта секретная деятельность все же в чем-то пусть немного, но вполне ощутимо является чем-то вроде игры в сыщиков и преступников, чем-то вроде детской «Войнушки».