Эд Макбейн - Голова лошади

Малони поблагодарил ее и двинулся было к выходу, как вдруг услышал голоса, доносящиеся из маленькой комнатки рядом с шахтой мусоросжигательной печки. Он решительно направился туда, ожидая увидеть там еще нескольких женщин, болтающих о своих дневных заботах, и был очень разочарован, застав там только трех девочек, сидящих за низеньким столиком и увлеченно играющих в джеки [17]. Комнатка была побелена известкой и увешана забавными картинками, изображающими героев детских мультфильмов, здесь были Том и Джерри, Скрипи и старый король Коул и Белоснежка со своими веселыми гномами, и много чего еще. Голая электрическая лампочка свисала на шнуре над столом, ножки которого оказались подпиленными, чтобы за ним можно было поставить четыре маленьких детских стульчика. Сам стол был выкрашен в ярко-желтый цвет, а стулья — в ярко-розовый. Девчушкам было лет по восемь, на них были синие платьица, которые приятно сочетались с желтым столом, розовыми стульями, белыми стенами и яркими картинками из детских сказок. Они азартно вскрикивали, целиком поглощенные игрой, и не обращали ни малейшего внимания на остановившегося в дверном проеме и наблюдающего за ними Малони. Он собирался так и уйти незамеченным, но в последний момент заметил что-то знакомое на полу рядом с розовым стульчиком в конце стола, который занимала темноволосая девочка.

Это был пакет с Джуди Бонд.

У него бешено подпрыгнуло сердце.

Он сразу узнал шуструю курносую девочку, которая сидела напротив него со своей толстой мамашей в вагоне подземки. Он шагнул в комнату и теперь заметил, что девочка крепко сжимает ручки пакета маленькой пухлой ручкой. Она взглянула на него, когда он нерешительно затоптался на месте, ее темные глаза холодно и медленно осматривали его, словно оценивая.

— Привет, — неуверенно сказал Малони.

— Привет, — прочирикали две другие девчушки, но эта темноволосая не ответила на приветствие, а, наоборот, продолжала напряженно и подозрительно наблюдать за ним, все так же крепко вцепившись в пакет.

— Извини меня, девочка, — сказал он, — но это твой пакет?

— Да, мой, — не отрывая от Малони взгляда, ответила она высоким тонким голосом, который, казалось, исходил из ее курносого носика, так как рот оставался плотно сжатым.

— А ты уверена, что не нашла его в вагоне подземки? — спросил Малони и улыбнулся.

— Да, я нашла его там, но все равно теперь он мой, — сказала она. — Что упало, то пропало, ко мне на руки попало!

— Правильно, Мелисса, — сказала одна из ее подружек. — Что упало, то пропало.

Малони хотелось придушить ее, но вместо этого он кисло улыбнулся и постарался взять себя в руки.

— Ты, случайно, не нашла в этом пакете пиджак? — спросил он.

— Нашла, — сказала Мелисса.

— Так этот пиджак — мой, — сказал Малони.

— Нет, мой, — ответила она. — Что упало, то пропало.

— Правильно, ко мне на руки попало, — сказала та же девочка.

Это была тостушка с веснушками на носу и с проволочкой для исправления зубов. Она сидела справа от Мелиссы, как какой-нибудь адвокат своей подружки, и, уперев полные ручки в бедра, смотрела на Малони с нескрываемой враждебностью.

— Этот пиджак имеет для меня сентиментальную ценность. — Малони постарался придать своему голосу трогательную патетичность.

— Что это значит — сентиментальная ценность? — спросила третья девочка.

— Ну, понимаешь, у меня с ним связаны некоторые воспоминания, поэтому он мне очень дорог, — сказал Малони.

— Мне он тоже дорог, — сказала Мелисса.

— Он ей тоже дорог, — пропищала ее добровольная заступница.

— Спасибо, Фрида, — сказала ей Мелисса.

— Ну, сама подумай, — сказал Малони как можно спокойнее и убедительнее, — как может быть тебе дорог чужой пиджак с разорванной подкладкой и…

— Из него можно много чего сделать, — сказала Мелисса, не отводя пристального взгляда от его лица.

Он считал, что такой немигающий взгляд свойствен только змеям (см, том ЗА — ЗЯ), но, очевидно, у Мелиссы было подобное им строение глаз с кожистой складкой над ними, она совершенно не моргала и ни на минуту не ослабляла мертвую хватку своего кулачка, держащего пакет.

— Назови мне хоть одну вещь, которую ты сможешь сделать из моего пиджака, — сказал Малони.

— Я могу разрезать его на лоскутки, — сказала Мелисса и неприятно захихикала.

— Точно, она может нарезать из него лоскутков, — так же с торжеством засмеявшись, сказала Фрида.

— На что разорвать его? — спросила третья девочка, очевидно, слегка глуховатая.

— Да на лоскутки, Хильда, — продолжая посмеиваться, сказала Мелисса.

— Да на лоскутки! — сказала Хильда и рассмеялась.

Все три девочки весело смеялись, тогда как Малони глупо торчал у дверей, стараясь сохранить трогательный вид и отчаянно потея. В крохотной комнатке, расположенной в подвале, не было окна, и он чувствовал, как пот стекает у него по лбу и вискам, струится под мышками и на груди.

— Что ж, — сказал он, — если ты все равно собираешься разрезать его на свои лоскутки, почему бы тебе не вернуть его мне, зная, как он мне дорог?

— А может, я и не стану его разрезать, — сказала Мелисса.

— И что же ты сделаешь?

— Я срежу с него все пуговицы.

— Зачем? — спросил Малони.

— Пришью их на платье Дженни.

— Кто это — Дженни?

— Моя кукла.

— Ну, не станешь же ты пришивать такие большие черные пуговицы кукле на платье! У куколок должны быть яркие маленькие пуговки.

— Я могу их покрасить в какой-нибудь красивый цвет, — сказала Мелисса. — Все равно это мой пиджак, и я могу делать с ним все, что захочу. Что упало, то пропало, ко мне на руки попало.

— А потерявший плачет! — сказала Фрида.

Хильда засмеялась.

— Послушай, — сказал Малони, — я могу заплатить тебе за пиджак, хочешь? Я действительно очень к нему привык, понимаешь, и я…

— Сколько? — спросила Мелисса.

— Пятнадцать центов, — назвал Малони всю имеющуюся у него на этот момент сумму.

— Ха!

— А сколько же ты хочешь?

— Я хочу полмиллиона!

— Он… он столько не стоит, — сказал Малони, пораженный удивительным совпадением. — Это просто старый пиджак с оторванной подкладкой, он не годится на… — Он облизнул пересохшие губы. — Послушай, Мелисса… Тебя ведь так зовут, верно?

— Да, это мое имя.

— Я скажу тебе, что я сделаю…

— Мистер, — сказала Фрида, — мы хотим продолжить свою игру, вы не возражаете?

— Разумеется, я не хотел бы мешать вам, но, думаю, вы все же не понимаете, как много для меня значит этот пиджак, — сказал он сам не понимая, почему он пытается договориться с какими-то первоклашками вместо того, чтобы просто схватить пиджак и ретироваться. Конечно, учитывая то, как эта немигающая рептилия Мелисса вцепилась в пакет, заодно придется прихватить и ее, и можно себе представить, какой визг поднимет эта упрямая девчонка.