Эд Макбейн - Голова лошади

— Шестерки, — сказал он.

Этот кон он прошел быстро, чувствуя все большую уверенность, совершенно не замечая ни Мелиссу, ни ее преданных подружек, все внимание сосредоточив на игре, затем с блеском прошел семерки, восьмерки и девятки, после чего сделал паузу, чтобы отдышаться.

— Играйте же, — сказала Мелисса.

— Этот кон — последний, — сказал он. — Если я его пройду, я выиграл.

— Правильно, — сказала Мелисса.

— Но сначала вам надо его пройти, — сказала Фрида.

— Сначала вы должны выиграть, мистер.

— А вы еще можете проиграть, мистер.

— Заткнитесь вы! — сказал он.

Девочки умолкли.

Он собрал джеки. «Я должен выиграть, — сказал он себе. — Я обязан выиграть». Он бросил джеки на стол. Девять из них чудесным образом легли рядом меленькой кучкой. Десятая покатилась по Столу и замерла футах в двух от остальных.

— Очень плохо, — сказала Мелисса. — Вы выходите из игры?

— Я это сделаю, — сказал Малони.

— Это будет посложнее, чем у меня, — сказала Мелисса.

— У меня получится.

— Посмотрим, — сказала она.

— Да, посмотрим.

«Сначала хватаю эту кучку из девяти, потом тот один, а после ловлю мячик, — прикидывал он. — Нет! Сначала толкну этот один ладонью к кучке, как это делала Мелисса, затем хватаю все десять и ловлю…

Нет!

Минутку, думай спокойно!

Да, да, это единственно верный способ».

— Ну! — сказал он.

— Неудачи вам! — хором сказали девочки, и он подбросил мяч в воздух.

Казалось, его рука действовала страшно медленно, подтолкнув отдельно лежащий джек к остальным, мячик же опускался так быстро, нет, ему никогда этого не сделать, вот уже все десять Джеков под его хватающими пальцами, он закрывает ладонь, глаза метнулись к снижающемуся мячику, хватает джеки со стола, мячик подскакивает, он скользнул рукой по столу, раскрыл ладонь, пошире растопырив пальцы, хватает мячик, снова закрывает ладонь и чувствует, что мячик выскальзывает из его пальцев.

Нет, воскликнул он в душе, нет!

Он сжал мячик так сильно, что чуть не сломал себе пальцы.

Он стискивал кулак с такой отчаянной силой, как будто хватал ся за жизнь, удерживая в нем мячик и джеки, не давая им выскользнуть, и наконец медленно опустил сжатый кулак на стол.

— Я выиграл, — сказал он, не разгибая пальцев.

— Вы гадкий! — сказала Мелисса и швырнула пакет на стол.

Затем она вскочила с низенького стульчика, отбросила назад длинные темные волосы и стремглав выбежала из комнаты.

— Противный, гадкий! — крикнули Фрида и Хильда и побежали вслед за Мелиссой.

Он сидел, совершенно измученный и опустошенный, опустив голову на колени, все еще крепко сжимая в кулаке свою добычу.

Наконец он раскрыл ладонь, джеки высыпались на стол, а мячик подкатился к краю стола, упал на бетонный пол и, подскакивая, полетел в угол комнаты.

В маленькой комнате наступила тишина.

Малони вытряхнул из пакета Джуди Бонд пиджак. Он потрогал большие пуговицы спереди и более мелкие на рукавах, затем поднял со стола один из Джеков и поднес его к средней из больших пуговиц. Острым концом металлической звездочки он поскреб пуговицу. Черная клейкая стружка краски потянулась за острием. Комочки черной краски усеяли ярко-желтую поверхность деревянного стола. Он улыбнулся и стал ожесточенно сдирать краску с пуговицы. Значит, впереди три пуговицы, каждая около десяти каратов, как сказал Боццарис, точнее, десять, одиннадцать и девять, в таком порядке (он продолжал соскребать и выколупывать краску из неровной поверхности пуговицы), и по четыре маленьких на каждом рукаве, всего восемь по пяти-шести каратов каждая. «Выходит, я — Рокфеллер, — думал Малони, — я обладаю бриллиантами на сумму около полумиллиона долларов».

Наконец ему удалось удалить всю краску со средней пуговицы.

Он ухватился за нее двумя пальцами и поднял вместе с пиджаком к голой лампочке. Пуговица сверкнула ослепительным блеском. «Эта красавица каратов в одиннадцать, не меньше, она немного крупнее двух остальных, господи, я богач, — подумал он, — наконец-то я выиграл!»

— Положи его! — произнес за спиной чей-то голос.

Малони обернулся.

В дверях стояли К, и Пэрсел. Малони и не думал выпускать пиджак из рук, но это не имело никакого значения, потому что Пэрсел в мгновение ока оказался рядом и ударил его прямо в лицо рукояткой револьвера.

Над кладбищем мечутся дикие фурии, оглашая окрестности неистовыми жуткими воплями. «Я сплю или уже умер?» Сквозь гул в голове до Малони доносятся раздраженные голоса К, и Пэрсела.

— Нужно было убедиться, что он умер, прежде чем отправиться в аэропорт.

— Мы подумали, что он наверняка задохнется в закрытом-то гробу!

— А он и не подумал задыхаться!

— Мы же не думали, что гроб у нас отобьют и откроют.

— Вам следовало бы быть более предусмотрительными.

— Кто здесь главный, ты или я?

— Вы, но…

— Тогда заткнись.

— Вот новые брюки. — Это уже другой голос, принадлежащий Мак-Рэди.

Малони не смел открыть глаза. Неужели они снова вернулись в коттедж гравера? Что-то мне становится дурно при одной мысли, что нахожусь рядом с кладбищем, подумал Малони, или это оттого, что меня так часто били по голове.

— Нам не пришлось бы возиться со всем этим дважды, если бы вы с самого начала сделали все как следует, — ворчал Пэрсел.

— Но бриллианты-то мы вернули, — сказал Мак-Рэди, — так что какое это имеет значение?

— На этот раз мы убедимся, что он мертв, — сказал К.

— Сними с него ботинки, — сказал Мак-Рэди.

— Зачем?

— Чтобы надеть на него брюки.

— Он еще без сознания?

— Да.

— Тащите его туда, поближе к гробу.

Чьи-то руки схватили его за лодыжки и поволокли по полу. Он слышал, как скриипят половицы под тяжестью его тела, слышал противный звук, когда ткань одежды цеплялась за неструганые доски. Они не связали его, руки и ноги были у него свободны, он еще мог побороться за свою жизнь или попытаться убежать.

Как же им удалось выследить его в том подвале, гадал он и вдруг вспомнил, что попросил водителя такси подождать его у дома, это была грубая ошибка, роковой промах. «Я наделал слишком много ошибок за эти два дня, — думал он, — и ужасно устал. Лучше убейте меня и положите в этот проклятый гроб, только поскорее кончайте с этим».

— Стаскивай с него брюки, — сказал Мак-Рэди.

Пэрсел стянул брюки. На полу коттеджа было холодно лежать, под дверь задувал пронзительный студеный ветер. Почему это рядом с кладбищем всегда так холодно и неуютно, лениво думал Малони.

— У него трусы в горошек, — расхохотался Пэрсел, — просто умереть можно.

— Вот, надевай, — сказал Мак-Рэди.

Пэрсел натянул на него новые брюки.

— А ремень нужно?