Эд Макбейн - Дело принципа

– Понятно.

– Я решил предупредить тебя.

– Спасибо. Я ценю твою заботу.

– Я думал, твоему мужу не стоит…

– Не стоит – что?

– Не стоит… не стоит знать, что… что его жена… Она смотрела на него с неподдельным изумлением.

– Но я рассказала ему, как мы были близки, Хэнк. Я даже сказала, что немного жалею о том, что мы не занимались любовью.

– Ты ему это сказала?

– Да.

– И… и что он ответил?

– Он ответил – я очень хорошо помню его слова, – улыбнулась она. – Он ответил, что для него это не имело бы никакого значения, зато для нас могло многое значить. Вот что он мне ответил.

– Судя по всему… он достойный человек.

– Думаю, он бы тебе понравился.

– Ну, значит, у тебя не будет никаких неприятностей из-за статьи.

– Нет. Никаких. Во всяком случае, со стороны Джонни.

– Слава Богу.

– Ты для этого пришел?

– Да.

– Ты мог бы сказать мне все это по телефону.

– Мог бы, – кивнул он.

– Тогда зачем же ты пришел?

Он немного помолчал, потом широко улыбнулся:

– Наверное, мне хотелось убедиться, что я не был дураком, когда влюбился в девушку по имени Мэри О'Брайен.

Когда он вернулся домой, оказалось, что его ждут посетители. Кэрин встретила его в дверях и сообщила:

– Пришли Джон с Фредом. По-моему, это не просто дружеский визит.

– Что ты имеешь в виду?

– Сам увидишь. У них такой вид, словно они нашли золотой на лужайке соседа.

– Ты не поцелуешь уставшего воина? – улыбнулся он.

– Конечно поцелую.

Она скользнула по его щеке губами, и он сказал;

– Поговорим позже. Где Дженни?

– Она ужинает у подруги. Вернется не раньше одиннадцати.

– Думаю, мы найдем, чем заняться, а, Кэрин?

– Да? Но, по-моему, меня еще никто не спрашивал.

– Я никогда не спрашиваю своих женщин. Я просто затаскиваю их в свою пещеру.

– На твоем месте я бы сначала поговорила с комитетом по охране зеленых лужаек в Инвуде.

– Именно этим я сейчас и займусь: Ты приготовила мартини?

– Да.

– Вот хорошо. С удовольствием выпью.

– Коктейли стоят на баре. Я бы тоже присоединилась, но кто-то ведь должен приготовить ужин.

– Поставь вино в холодильник, – сказал он.

– Вот это да! – рассмеялась Кэрин. – Отчего бы вдруг такой романтический настрой?

– От одного твоего вида, моя голубка. – Он подмигнул ей и прошел в гостиную. – Вот так сюрприз! – воскликнул он. – Джон, Фред, как дела?

Оба встали, когда он вошел в комнату. Джон Макнелли – высокий мускулистый мужчина чуть старше тридцати, с рано поседевшими волосами. Он работал на химическом заводе в Йонкерсе. Фред Пирс занимался рекламой, работал главным художником на фирме, специализирующейся на фотографиях. В отличие от Макнелли, он был низеньким, пухлым человечком и своим неряшливым видом напоминал художника с Левобережья. Они за руку поздоровались с Хэнком, и Макнелли засмеялся:

– Что, домой после битвы, а?

– Тяжелый был денек, – согласился Хэнк. – Тяжелый. Хотите мартини? Я собираюсь выпить.

Пирс явно хотел, но Макнелли быстро отказался за обоих. Хэнк подошел к бару, взял графин и налил себе изрядную порцию мартини, достал из вазочки две оливки и опустил в свой стакан.

– За удачу. – Он поднял стакан.

– Будь здоров, – откликнулся Пирс и бросил взгляд на Макнелли, словно спрашивая, можно ли ему говорить. Хэнк ослабил галстук и сел.

– Что я могу сделать для вас, ребята? – поинтересовался он. – Пожертвования для родительского комитета? Для малой лиги? Что на этот раз?

– Да ничего серьезного, – ответил Макнелли.

– Мы просто пришли с дружеским визитом, вот и все, – добавил Пирс, снова бросив взгляд на Макнелли.

– Ну что ж, всегда рад вас видеть. – Хэнк смотрел на них поверх своего стакана и думал, зачем они пришли на самом деле, подозревая, что дело вовсе не в «дружеском визите».

– Соседям нужно иногда встречаться, – заметил Макнелли.

– Особенно в таком районе, как наш, – добавил Пирс. – Где все друг друга знают. Где люди много лет живут на одной улице. У нас хороший район, Хэнк.

– Конечно, – согласился Хэнк. На самом деле он не очень-то любил Инвуд. Но будучи обвинителем от округа Нью-Йорк, он должен был жить в пределах этого округа. Когда он только получил работу, то хотел поселиться в Гринвич-Виллидж, но Кэрин убедила его, что Инвуд со своей сельской местностью больше подходит для Дженни, которой в то время было всего пять с половиной лет. Однако он так и не пустил корни в районе.

– Мы бы хотели, чтобы он и дальше оставался таким Же хорошим, – продолжал Макнелли.

– Естественно, – кивнул Хэнк, потягивая мартини. Он чувствовал себя прекрасно. У него сразу поднялось настроение после разговора с Мэри и теплилась надежда, что соседи вскоре отправятся ужинать домой, а он наконец-то сможет поцеловать жену.

Вдруг ни с того ни с сего Пирс задал совершенно нелепый вопрос:

– Скажи, а тебе бы понравилось, если бы твоя дочь вышла замуж за пуэрториканца? Хэнк недоуменно заморгал.

– Что? Что ты сказал?

– Подожди, Фред, – вмешался Макнелли. – Мы же договорились, что я…

– Извини, Джон. Просто мы говорили о районе…

– Я знаю, о чем мы говорили. Господи, у тебя такта не больше, чем у паровоза!

– Мне жаль, если я…

– О, помолчи, дай я все объясню Хэнку, а то он сейчас Бог знает что подумает.

– Ты о чем, Джон? – не понял Хэнк.

– О районе. И о городе.

– По-моему, у нас хороший район, – сказал Хэнк. – И хороший город.

– Ты прав, – удовлетворенно кивнул Макнелли.

– Вот видишь, я же говорил, что он согласится с нашим мнением, – вставил Пирс.

– Каким мнением? – по-прежнему ничего не понимал Хэнк.

– О том, что район должен оставаться хорошим. И город тоже.

– Я вас не понимаю, – пожал плечами Хэнк.

– Ну, тогда давай обсудим, – предложил Макнелли. – Теперь ты знаешь, что мы с Фредом и все наши соседи – люди без предрассудков. Мы…

– Конечно знаю, – перебил его Хэнк.

– Так вот. Мы обычные американские граждане, которые считают, что все люди созданы равными и что каждый человек имеет право на место под солнцем. Я прав, Фред?

– Абсолютно, – кивнул Пирс.

– Так вот, – продолжал Макнелли. – Мы также не считаем, что бывают люди второго сорта, но полагаем, что некоторые… элементы этого города чувствовали бы себя лучше в сельской местности, нежели среди городской культуры. Ведь не станешь же ты утверждать, что люди, привыкшие к рубке сахарного тростника и рыбной ловле… нельзя же просто взять этих людей и бросить их посреди крупнейшего города мира, а потом надеяться, что они приспособятся к цивилизации. Эти элементы…

– Какие элементы? – спросил Хэнк, по-прежнему не понимая, к чему клонят соседи.

– Не будем играть словами, Хэнк. Я уверен, что мы смотрим на мир одними глазами, и знаю, что ты считаешь нас людьми с предрассудками. Я говорю о пуэрториканцах.