Шарль Эксбрайа - Овернские влюбленные

- Скажите, Агата, после того как я позвонил вам и попросил сообщить мадемуазель Парнак о несчастье с господином нотариусом, вы сразу же связались с ней?

- Да, сразу же.

- А она не говорила, в какое время собирается вернуться в Орийак?

- Нет, сказала только, на какой поезд сядет в Лиможе.

- А вы никому не рассказывали об этом?

- Да вроде нет. За весь вечер я не видела ни души и в ожидании мадемуазель смотрела телевизор. Тем не менее сон меня все-таки сморил, так что проснулась я, лишь когда господа полицейские позвонили в дверь... Ах, да! Теперь вспомнила! Часов в десять из больницы звонила мадам и спрашивала, знаю ли я о нашем горе. Я ответила, что да, конечно, сказала также, что предупредила барышню и та вернется сегодня с последним поездом.

Позвонив в клинику, Шаллан узнал, что мадам Парнак все еще в постели и ночью, естественно, никуда не отлучалась.

Вскоре проснулась Мишель и согласилась принять полицейских. Девушка лежала на кровати с распухшим от слез лицом. Она любила отца и тяжело переживала его смерть. Кроме того, это самоубийство, необъяснимое с моральной точки зрения и очень непохожее на обычные поступки весельчака нотариуса, придавало происшедшему что-то зловещее и непостижимое.

- И все по вине этой стервы! - с ненавистью вскричала девушка. - Должно быть, папа узнал, что она ему изменяет, и, не в силах пережить такой удар, потерял голову!

- Во всяком случае, мадемуазель, должен с прискорбием сообщить вам, что на Франсуа Лепито ложится тяжкая ответственность. Если бы у него не оказалось этого пузырька с ядом... может, ничего бы и не произошло. Впрочем, он уверяет, будто этот пузырек ему принесли... Довольно жалкая отговорка!

- Франсуа говорит правду! - возмутилась Мишель. - Это я принесла пузырек!

Шаллан и Лакоссад переглянулись. Наконец-то хоть одно их предположение подтвердилось.

- Разрешите спросить, мадемуазель, зачем вы носите с собой яд, способный убить человека на месте?

- Яд? Да вы что, издеваетесь надо мной? Это была вода, но Франсуа так наивен, что готов верить любой чепухе!

- Вода?

- Ну конечно! Я налила ее из крана на кухне. Впрочем, можете спросить у Агаты - это она нашла мне флакончик, и воду я наливала у нее на глазах.

- Но... зачем?

Мишель пришлось рассказать все: о сцене, которую она устроила Франсуа, узнав о приходе мачехи, и о том, каким образом она вырвала у молодого человека обещание не разыгрывать Дон-Жуана.

Полицейские не могли прийти в себя от удивления. Наконец Шаллан спросил у своего помощника:

- Что вы об этом думаете, Лакоссад?

- По-моему, мадемуазель Парнак говорит правду. Эта девушка с характером. Кстати, она напомнила мне одну чешскую поговорку: "Причесывай дочь до двенадцати лет, до шестнадцати - не спускай с нее глаз, а потом скажи спасибо супругу, что избавил тебя от забот".

- Да, но если наша барышня права, то как объяснить отравление мадам Парнак у Лепито?

- Вранье! - воскликнула Мишель. - Эта женщина на все способна, лишь бы привлечь к себе внимание! Отравление такая же чепуха, как и то, что на нее якобы напали в саду!

- Но, мадемуазель, доктор Периньяк...

- О, этот... Нашли кого слушать! Ради моей мачехи Периньяк готов расшибиться в лепешку. Каждое ее желание для него - закон!

- Почему?

- Что почему?

- Почему доктор так покорен вашей мачехе?

Мишель с явным недоумением воззрилась на полицейских.

- Как, вы не в курсе? А я-то думала, только папа и Франсуа ни о чем не догадываются!

- О чем же все-таки, мадемуазель?

- Да просто доктор Периньяк уже больше года спит с Соней!

Агата полностью подтвердила историю с пузырьком и водой из крана.

Отпустив Франсуа, Ансельм посоветовал ему навестить Мишель, а сам пошел в кабинет комиссара, и полицейские принялись обсуждать положение.

- Похоже, все несколько прояснилось, а, Лакоссад?

- Право же...

- Наконец-то мы получили первое доказательство козней, которые подозревали с самого начала!

- Нам здорово помог яд, надо сказать.

- Доктор Периньяк солгал. Почему?

- Не хотел упускать редкую возможность избавиться от мэтра Парнака.

- По-моему, это очевидно. Но раз мы выяснили, что он солгал насчет смерти Парнака и отравления Сони, то почему бы не допустить, что заключение о смерти мсье Дезире тоже ложно?

- Как вы считаете, мадам Парнак - его сообщница?

- Будь у нас только отравление, я бы еще усомнился, но покушение в саду...

- И какова их цель?

- По-моему, тут не может быть двух мнений. Они задумали присвоить состояние Парнаков, а потому не исключено, что это Периньяк сегодня ночью пытался сбить Мишель. Таким образом, Соня осталась бы единственной наследницей своего мужа, а заодно и его брата. Ловко придумано, а? Если б мы пораньше узнали о тайных отношениях Периньяка и мадам Парнак! Выходит, в курсе были все, кроме нас... Нечего сказать, хороша полиция!

- Да, вы правы. Достаточно предположить, что виновен Периньяк, и вся история великолепно увязывается. Смотрите, доктор знал, что мсье Дезире терпеть не может невестку и вполне способен предупредить брата о ее поведении. Подстроить "самоубийство" мсье Дезире - для него детская игра. Периньяк - свой человек в доме нотариуса. Потом он предпринимает липовое покушение на Соню. Зачем? Во-первых, таким образом она будет выглядеть одной из жертв и, естественно, не вызовет подозрений, а во-вторых, предосторожности ради преступники накапливают улики против Лепито. Кроме того, во время визита к больной Соне врачу нетрудно проникнуть в гараж, куда он, вероятно, поставил и свою машину, и сунуть бомбу в мотор автомобиля нотариуса. Шутка с ядом, разыгранная Мишель, перепугала Соню, но врач сразу усмотрел здесь отличную возможность разом избавиться и от Лепито, и от нотариуса, которому жена могла без помех подсунуть отравленный кофе (поэтому, кстати, она и вымыла чашку). Если бы Периньяку удалось сегодня ночью убить Мишель, никто и никогда не докопался бы до истины. Можно предполагать, что через несколько месяцев Соня продала бы контору, а доктор - свой кабинет и оба навсегда исчезли бы из Орийака. И ничто не помешало бы им в чужих краях наслаждаться плодами нечестно приобретенного богатства. Но замысел провалился. Теперь уже им не помогут никакие деньги. Можно подумать, это с них писал некогда Сервантес: "Фортуна посылает миндаль тем, у кого больше нет зубов".

- Оставьте в покое Сервантеса, Лакоссад, и поспешите отправить побольше народу на поиски сведений о прошлом доктора Периньяка. Как только они с этим покончат, я пойду к прокурору.

Еще до полудня комиссар узнал, что доктор Периньяк по уши увяз в долгах, а в два часа уже звонил в дверь прокурора. Учитывая социальное положение предполагаемых преступников, тот долго не мог поверить в их виновность. Однако доказательства, приведенные комиссаром, в конце концов убедили представителя судебной власти. В три часа Шаллан, Лакоссад и еще два инспектора явились домой к доктору Периньяку. Последний сначала выразил изумление, а потом возмутился. Но комиссар быстро оборвал возражения.