Эллери Куин - Последнее дело Друри Лейна

— Мы теперь точно знаем, что перед нами Вильям Седлар; следовательно, мертвец должен быть Гэмнетом.

Вопрос заключается в следующем; был Гэмнет первым или вторым из тех двоих, что вошли в дом ночью? Мы знаем, что у первого посетителя не было ключа, и чтобы попасть в дом, он отнял его у Максвелла. Но у Гэмнета Седлара был ключ — он забрал его у брата. Следовательно, Гэмнет — это второй визитер, и именно он был убит первым посетителем. Теперь подумаем, кто же этот человек в маске? — продолжала увлеченная Пэтиенс. — Мы давно установили, что первый визитер, вооружившись топором, устроил погром. Мог ли этим человеком быть Вильям? Конечно, нет, поскольку Вильям точно знал, где находится тайник. Вильяма вообще не было в доме той ночью, и он не виновен в убийстве брата. Все это доказывает, что существовал некто третий. Именно он убил Седлара после того, как тот достал письмо из тайника, сбросил труп в подвал и скрылся.

— Изумительно! — воскликнул Роу. — Но кто же все-таки это был?

— Боюсь, нам придется начать расследование сначала, — сказала Пэтиенс, пожав плечами, и надолго погрузилась в свои мысли. Внезапно ее лицо сильно побледнело, она вскрикнула и, неуверенно поднявшись со стула, покачнулась.

— Пэт! Что случилось? В чем дело? — бросился к ней Роу.

Инспектор грубо оттолкнул его.

— Пэтти, с тобой все в порядке, дорогая?

Пэтиенс слабо простонала;

— Я… Я… У меня странное чувство… Мне действительно плохо… — Она пошатнулась и упала на руки отца.

Тамм и Роу отвезли Пэтиенс домой на такси. Девушка оставалась очень бледной, и ее била дрожь.

Мистер Друри Лейн и Вильям Седлар остались в кабинете хранителя вдвоем.

— Должно быть, это от жары, — пробурчал Седлар. — Бедная девочка!

— Без сомнения, — сказал Лейн. Он неподвижно стоял посреди комнаты, его глаза потемнели и напоминали два бездонных колодца.

— Думаю, с этим делом покончено, — с грустью произнес Вильям. — Конец поискам. Я бы так не беспокоился, если…

— Очень хорошо вас понимаю, мистер Седлар.

— Да. Теперь, полагаю, вы меня выдадите властям…

Лейн усмехнулся.

— Почему вы так уверены? Я не полицейский, а инспектор Тамм уже давно не связан с полицией. Кроме нас, никто не знает всю правду об этом деле. Мне не в чем обвинить вас. Вы не убийца, и кроме того, заплатили за свою кражу дорогой ценой.

В измученных глазах англичанина мелькнул луч надежды.

— Не могу ручаться за инспектора, — продолжил Лейн, — но как один из директоров Британского музея советую вам немедленно встретиться с Джеймсом Уайтом и подать в отставку…

— Я согласен с вами, мистер Лейн. Конечно, это будет нелегко, но не вижу другого выхода… — Он вздохнул. — Никогда бы не подумал, что поединок, начатый на страницах «Стрэтфорд Квартерли»…

— Приведет к такой драматической развязке, не так ли? — закончил Лейн. — Ну ладно, до свидания, мистер Седлар.

Старик взял свою трость и направился к выходу. С трудом, как будто у него болело все тело, он забрался на заднее сиденье лимузина, прикрыл глаза и унесся в мир своих мыслей.

Инспектора нельзя было назвать нежным человеком.

Его эмоции были спонтанными и необузданными. Но когда он стал отцом, в нем начали уживаться противоречивые чувства — смущение, восторг, трепетное беспокойство. Чем чаще он видел свою дочь, тем больше любил ее и тем меньше ее понимал. Казалось, Пэтиенс держит отца в постоянном напряжении; бедняге инспектору никогда не удавалось предугадать ее следующий шаг или разгадать тайну последней выходки.

Обычно он чувствовал себя скверно в подобных ситуациях и сейчас испытал облегчение, переложив заботу о Пэтиенс, у которой случился необъяснимый приступ истерии, на плечи мистера Роу. А Гордон Роу, до сих пор влюбленный только в книги, наконец осознал, что означает любить женщину.

Пэтиенс оставалась загадкой, которую трудно было разгадать. Перестав плакать, она вытерла глаза платком, который позаимствовала у молодого человека, улыбнулась ему и скрылась в своей комнате. Ни угрозы, ни мольбы не произвели на нее никакого впечатления. Она посоветовала мистеру Роу уехать. Нет, она не желает видеть доктора. Она великолепно себя чувствует, только голова немного болит. Как инспектор ни упорствовал, больше он ничего от нее не добился. Мистер Гордон Роу и его потенциальный тесть переглянулись, и Роу направился к двери, безоговорочно подчинившись полученному приказу.

К обеду Пэтиенс не вышла. Более того, она не пожелала видеть отца перед сном и бросила «спокойной ночи» через закрытую дверь. Ночью инспектор, не в силах успокоиться, встал с постели и пошел в ее комнату. До него донеслись жалобные всхлипывания. Он уже было поднял руку, чтобы постучать в дверь, но не сделал этого, а вернулся в свою спальню и остаток ночи провел, уставившись печальным взглядом в серую стену.

Утром он проскользнул в ее комнату. Дочь спала. Ее золотистые волосы разметались по подушке, а слезы оставили полоски на бледных щеках. Она беспокойно ворочалась и горько вздыхала во сне. Инспектор поплелся в свою комнату, где позавтракал на скорую руку, и собрался на работу.

Пэтиенс так и не появилась в конторе. В 16 часов 30 минут инспектор, громко выругавшись, схватил свою шляпу и вышел на улицу.

— Пэт! — озабоченно позвал он, когда вошел в свою квартиру.

До него донеслись какие-то звуки, и, пройдя через гостиную, он обнаружил Пэтиенс перед закрытой дверью ее спальни.

— Ты уходишь? — недовольно пробубнил он.

— Да, папа.

— Почему ты закрыла дверь?

— Я… — Она прикусила губу. — Папа, я собираю вещи.

— Пэт, дорогая, в чем дело? Куда ты собралась?

Она медленно открыла дверь, и инспектор словно в тумане увидел чемоданы, лежащие на кровати.

— Я хочу уехать на несколько дней, — дрожащим голосом сказала Пэтиенс. — Это… это очень важно.

— Но что…

— Нет, папа. — Она закрыла чемоданы и застегнула ремни. — Пожалуйста, не спрашивай меня, куда и зачем.

Вообще ничего не спрашивай, прошу тебя! Всего несколько дней…

Инспектор плюхнулся в кресло, стоящее в гостиной, и не сводил с нее удивленных глаз. Но Пэтиенс, подхватив чемоданы, направилась в прихожую. Внезапно, приглушенно вскрикнув, она выронила чемоданы, подбежала к отцу, обвила его шею руками и крепко поцеловала.

Прежде чем инспектор опомнился, Пэтиенс уже исчезла.

Тамм остался один в пустой квартире, с потухшей сигарой во рту. Звук захлопнувшейся двери вывел его из оцепенения, и он постарался привести свои мысли в порядок. Но чем больше он размышлял, тем тревожнее становилось на душе. Инспектор неплохо разбирался в особенностях человеческой натуры и попытался прояснить для себя мотивы странного поведения дочери. Пэтиенс казалась уравновешенной девушкой, и эмоциональные бури и вспышки гнева, присущие большинству представительниц слабого пола, были чужды ей. Чем же объяснить необычную порывистость ее действий? Инспектор просидел в темноте без движения несколько часов. Только в полночь он поднялся, зажег свет и сварил себе крепкий кофе.