Рената Оливьери - Пикник с кровью

Он продолжал думать о вдове хозяина траттории Марии Датури, о доме возле озера Редечезио на окраине города. «Убивать и хоронить навечно». Да, именно оттуда нужно начинать новые поиски. Джулиани первым пойдет в Милано-Сан-Феличе, а потом появится он сам. Необходимо действовать крайне осторожно.

Амброзио выжал в стакан апельсин. Аромат напомнил ему ледяные туринские зимы, белые крыши домов на берегу По, мосты на реке. На площади Витторио Венето, огромной и продуваемой ветром, в детстве он всегда боялся заблудиться. Тогда еще был жив дедушка Гульельмо, маленький, щупленький, с льдинками-глазами и облачком пара из носа, который, казалось, держался на густых и колючих усах. Он был похож на гнома из детских сказок.

Утро было холодное, сырость пронизывала все вокруг. Комиссар спрашивал себя, сможет ли Джулиани, еще совсем мальчишка, выполнить задачу. Он мог бы представиться студентом, который готовится к экзамену по истории.

Кстати, Джулиани и был студентом, и мог бы даже окончить университет, если бы у него были богатые родители. Но богатых родителей не было, а тут подвернулась работа в полиции, и на университете пришлось поставить крест…

Эмануэла говорила ему: Джулио, ты профессиональный лгун. А он отвечал: обманщик обманщику рознь. Одного видно, едва откроет рот, а другой обманывает — и сам верит в то, что говорит. Я стал лгуном из-за службы в полиции.

У Джулиани были темные настороженные глаза. Широкий в плечах, стройный и белозубый — женщины, наверное, с ума сходили по нем.

— Ты жениться не собираешься?

— Пока нет, комиссар, — широко улыбнулся инспектор.

— Нужно, чтобы все знали, что ты разыскиваешь какую-то старую книгу о войне.

— Атака кавалерии у Избушенского, загадка Рудольфа Гесса…

— Тебя это интересует?

— Мой отец воевал в Югославии, сержантом. Дома у нас все полки забиты книгами о второй мировой войне.

— Главное, чтобы ты понравился вдове. В траттории должен быть бар, там собираются друзья бедняги Датури, проследи за ними. У нас мало времени, максимум три дня. За три дня нужно найти самого преданного друга Альваро Датури.

— У него, должно быть, пристрастие к определенным книгам?

— Могу поспорить, что те, которые есть у твоего отца, он знает.

— Я его найду.

— Позвони мне, и я тут же появлюсь в траттории.

— Задача ясна. — Джулиани встал, он был похож на морского кадета.

Амброзио хотел бы иметь такого сына. Что там моряк, может, он родился бы с музыкальным слухом, как его мать.

Теперь предстояло заняться газетами.

Комиссар прошел в соседнюю комнату, где сидел за машинкой Де Лука.

— Где Надя? — спросил он.

— Минуту назад была здесь.

— Как только увидишь, срочно пришли ко мне.

Комиссар вернулся, едва сдерживая возбуждение. Господи, и как он раньше об этом не подумал!

— Немедленно просмотри во всех газетах некрологи на смерть Альваро Датури. А все-таки у него сработал нюх, хоть и с опозданием, но сработал.

В некрологе, напечатанном на предпоследней странице «Коррьере», сообщалось: «Трагически погиб Альваро Датури. О нем скорбит подруга его жизни Мария Виньяти Датури. На церемонии погребения присутствовали Марио Виньяти с семьей, Микеле Россетти, Луиджино, Энрико, Итало, Романо, Джанкарло с Анной, Альфредо, кап. Джорджио Де Пальма, Рената Орландо.

— Джулиани! — Амброзио никогда не кричал, разве что в исключительных случаях. Это был исключительный.

— Вот тебе некролог. Сделай себе копию, тут все друзья кулинара. Особое внимание — капитану Де Пальма. Почему, черт побери, я не подумал об этом раньше?

В молодости у него, наверное, были рыжие волосы. Невысокого роста, не больше ста семидесяти сантиметров, но плотный, коренастый. Васильковые, как у девушки, глаза смотрели в одну точку, широкую грудь делил надвое военного образца черно-красный галстук, выделяясь на бледно-голубой сорочке. На нем были синий бархатный пиджак и серые брюки, на мизинце левой руки обручальное кольцо.

Реальность всегда оказывается не похожей на то, что мы себе воображаем. Оказались ненужными притворство, игра, выжидание. Был столик недалеко от кассы, за которым сидели четверо, одного из них часто называли Капитаном. Обслуживала их вдова Датури. Все четверо ели сосредоточенно, разговаривали мало. Джулиани сел поблизости, заказал котлету по-милански. Капитан, насколько он понял, жил в своем доме недалеко от траттории. Один из сотрапезников был, похоже, его шофером, другие коммерсантами; говорили об электронной аппаратуре.

Когда обед уже заканчивался, один из коммерсантов, помоложе, сказал: «Синьор Де Пальма, если позволите, я пойду на эту встречу». Капитан кивнул. Коммерсант вышел не простившись.

Больше у Джулиани не было никаких сомнений. Он подошел к столу и представился:

— Я инспектор полиции из отдела Мобиле…Капитан то закрывал глаза, то вдруг открывал, как под действием яркого и резкого света. Голос у него был спокойный, он, казалось, совсем не удивился вызову в квестуру для беседы с комиссаром, который занимался делом бедняги Датури.

— Итак, что вас интересует, господин комиссар? Кстати, разрешите закурить? — Де Пальма достал сигару, рассеянно покрутил ее в пальцах.

Амброзио эта сигара напомнила Массагранде, командира Мобиле, когда сам он был еще довольно молодым его заместителем.

— С некоторых пор мне поручено заниматься тем, что репортеры называют микропреступностью. Вы ведь знаете, насколько выросли мелкие кражи, вымогательства, не говоря о покушениях, вооруженных грабежах, кражах автомобилей и пожарах с жертвами.

— А убийства? — спросил Капитан. — Насколько я понимаю, вы занимаетесь и убийствами.

— Более чем на сорок процентов.

Капитан пустил вверх струйку дыма от сигары.

— И что вы собираетесь делать? Васильковые глаза его стали стеклянными, почти прозрачными.

— Глава полиции говорит о профилактике, усилении «видимого» присутствия государства и сил охраны порядка в центре, на окраинах, в пригородах…

Амброзио, вздохнув, подумал: «Сейчас он взорвется». Но Де Пальма подвинул кресло к столу и оперся локтями о стекло.

— Государство? А оно существует? Существует еще? Или уже давно рухнуло?

— А вы как думаете?

— Я думаю, что Италия — не государство. Италия — конгломерат семей, а государство — это нация. Была попытка превратить это сообщество в нацию, но она позорно провалилась. Вам это говорит один из тех, кто пытался что-то сделать.

— Вы воевали? Де Пальма аккуратно стряхнула пепел в пепельницу.

— Какие курите сигары?

— «Клатмастер».

— Я так и знал.

— Как вы сказали?

— Их курил мой командир.

— Знаете, сколько лет мне было, когда я решил помочь в создании новой родины? Восемнадцать. Тогда как раз началась война. Я был в пустыне, с противотанковой пушечкой 47/32. Ее звали «Слоненок».