Рената Оливьери - Пикник с кровью

— А где вы живете, синьора?

— В Милано-Сан-Феличе, рядом с фирмой. На ней был зеленый, цвета нефрита, жакет и серые брюки, на мизинце колечко с гранатом.

— У Капитана тоже кольцо на мизинце, — сказал комиссар, улыбнувшись ей.

— Вы все замечаете.

— Такая профессия.

— Это обручальное кольцо его матери.

Комиссар рассказал о расследовании, которым он занимается. Синьора Орландо внимательно выслушала его, достала из сумочки серебряную зажигалку и пачку сигарет.

— Чего же вы хотите от меня?

— Понимаете, синьора Орландо, все эти убийства похожи… как бы это вам сказать… Как будто кто-то приводит в исполнение приговор. Все четверо убитых далеко не святые, все были не в ладах с законом. Сначала мы думали про обычное сведение счетов, но потом… Нет, это не сведение счетов.

— Значит, месть?

— Вы прекрасно поняли проблему.

— Кто может быть этим одиноким судьей? Уж очень похоже на детективный фильм, комиссар. — Она положила в сумочку сигареты и зажигалку.

— Чтобы найти его, нужно составить точное представление об этом человеке. Однако не вызывает сомнения: он хорошо умеет пользоваться оружием крупного калибра.

— Вы думаете, что Джорджио, который служил в армии совсем мальчишкой, таким, как мои дети…

— Синьора, людей, владеющих огнестрельным оружием, которые регулярно ходят упражняться в тир, тысячи в городе.

— Тогда почему… Почему вы пришли сюда?

— Я убежден, что смерть синьора Датури — не просто эпизод в этой трагической истории. И объясню почему. Полицейский, стрелявший по двум грабителям, которые были арестованы и отправлены под домашний арест, вызвал фатальный психологический сдвиг у таинственного мстителя. Попробуйте встать на его место. Ведь эти два жулика, по его мнению, никогда не понесут настоящего, заслуженного наказания. Значит, что остается делать добропорядочному гражданину, чтобы добиться справедливости, как не взяться самому за оружие?

— Я знаю Марию, вдову синьора Датури.

— Знаете, как она рассуждает?

— Да. — Она с пониманием взглянула на комиссара.

— Вдова Датури нисколько не возражала бы, если бы несчастных подростков поджарили на медленном огне Как во времена инквизиции.

— Мой муж тоже думал так. Девчонкой у меня были другие мысли, но сегодня не могу не согласиться с Джорджио и такими, как бедняга Датури и его жена.

— Вы должны мне помочь.

— Как?

Амброзио достал из бумажника газетную вырезку.

— Кто такие Луиджино, Энрико, Итало и прочие?

— Я их знаю. Луиджино и Энрико официанты. Итало — мальчик, который помогает на кухне. Марио Виньяти, должно быть, брат Марии, я его никогда не видела. Микеле Россетти не знаю, наверное, сосед, а Альфредо, если не ошибаюсь, брат Энрико, официанта, который иногда приходит помочь в траттории.

— Большое спасибо.

Амброзио встал. Синьора Орландо посмотрела на часы и тоже подошла к вешалке.

— Хотите, я подвезу вас?

— Спасибо, у меня возле дома машина.

Она надела длинный зеленый жакет на искусственном меху с капюшоном.

Они спустились вместе. Небо очистилось от ту ч, ярко светила луна. Холод заметно усилился.

— У меня впечатление, что синьора Де Пальма очень мучают воспоминания.

— Но он бывает и другим. Не знаю, как он заставил полюбить себя моих сыновей, .. — Рената прервала фразу, смущенно посмотрела на него. — И меня тоже.

— Он видел слишком много смертей, — произнес Амброзио, вспомнив о красном цветке кориандра.

— Даже смерть своего друга, погибшего на Центральном вокзале в рождественские дни.

Амброзио почувствовал, что у него перехватило дыхание.

— Де Пальма не говорил об этом.

— Он и мне почти ничего не сказал. Это было ужасно. Мне показалось, что гибель Этторе Ринальди вывела его из равновесия. Но Капитан из тех, кто не любит показывать свои слабости. И не хочет, чтобы его утешали.

Они стояли возле ее машины, белой малолитражки. Комиссар с удовольствием продолжил бы разговор, но понимал, что делать этого не следует: все, что он хотел узнать, женщина рассказала. Этого пока достаточно.

Они собрались в его кабинете все: Де Лука, как всегда, с печальным лицом, Джулиани в кожаной куртке. Надя сидела на стуле, положив ногу на ногу. Амброзио заметил царапину на ее колене.

— Мы проверили газеты от первого января и вытянули пустышку. Знаете, почему? Потому что нужно было залезть поглубже, в начало Рождества.

Инспекторы смотрели на него, как ученики во время переклички на уроке в ожидании вызова.

— Я получил интересную информацию: в рождественские дни на Центральном вокзале погиб человек, который был другом Капитана. Нужно срочно этим заняться.

— Послушайте, комиссар, а не имеет ли к этой истории отношение письмо, опубликованное сегодня в «Джорнале»? — спросила Надя.

— Где оно?

Надя подала газету с обведенной красным фломастером заметкой.

— Читай, — попросил комиссар.

— Пожалуйста. «Город парализован страхом. Боятся служащие железной дороги, пассажиры, таксисты, торговцы. Толпы бездельников превратили вокзалы в притоны. Наркотики, контрабанда, грабежи, кражи, проституция. Почему не принимаются адекватные меры? Ждут, когда убьют сенатора, или епископа, или мэра города, который ездит по Милану на велосипеде? Мой старый друг лишился жизни на Центральном вокзале два месяца назад. И ничего не случилось, убийцу или убийц так и не нашли. Все отлично знают, что надо что-то делать, и спешно, но никто ничего не делает…"

— Заметка подписана?

— Нет, — покачала головой Надя. — Я уже связывалась с редакцией. В письме была просьба, чтобы поставили только фразу: «Письмо за подписью», — они так и сделали.

— Ты спросила, когда они получили письмо?

— Мы посмотрели почтовый штемпель. Кажется, седьмого марта.

— Почему кажется?

— Трудно разобрать, могло быть и первое марта. Но скорее всего — седьмое, это как раз на следующий день после убийства Джино Фруа, наркомана.

Амброзио не сомневался в том, кто автор письма в «Джорнале». Конечно же, Де Пальма. Ну, что же, значит, надобность еще в одном разговоре с ним возникла куда быстрее, чем комиссар об этом думал.

Приказав принести дело об убийстве Этторе Ринальди, он бегло просмотрел его, достал фотографии и, кивнув Наде, вышел к машине.

Надя привычно села за руль, Амброзио откинулся на сиденье и закурил сигарету. Еще раз внимательно просмотрел фотографии, сделанные на следующий день после Сан Стефано. На них был труп человека в темном пальто, распластанный на мокром асфальте между двумя автомобилями. Его шляпа валялась рядом, руки были неестественно раскинуты, как будто не принадлежали ему. Амброзио поразил старомодный каракулевый воротник пальто: чувствовалось, что оно верно служило своему хозяину не один год. Пальто с таким воротником когда-то носил и его отец. Кстати, у старика было несколько палок для прогулок. Комиссар вспомнил одну, с набалдашником из слоновой кости, круглым, гладким, его было так приятно держать в руках.