Никита Воронов - Огненный лис

— Палец, двигатель запускай! Витек! Ты чего там чухаешься? Режь быстрее, мать твою!

Обрезки якорных тросов отлетели в сторону, яхта освободилась и тут же поползла в направлении берега.

— Мотор-р! — Зарычал Папич. — Андрюха!

Палец кубарем скатился вниз, оттолкнул и без того насмерть перепуганную девицу:

— Горячая любовь корсара! Уходим в тину, красавица…

Он ухватился за ключ зажигания на приборной доске, резко провернул ключ замка зажигания — и сквозь свист штормового ветра откуда-то из чрева яхты послышался истошный вой вхолостую сработавшего стартера:

— Бендикс не срабатывает! Муля, бендикс, мать его!

— Что?

— Накрылась железяка ржавая!

А яхту, тем временем, неотвратимо тянуло к берегу. Уже зашуршало под килем песчаное дно, несколько раз борт ударился о какие-то камни. Пожалуй, ещё парочка хлестких волн, или добротный порыв ветра — и валятся красавице в виде фанерных обломков на отмели, прямо под глинистым, раскисшим от дождя обрывом.

— Ну, что же ты там? Ну? Давай! Давай мотор!

Палец не ответил — с тупой настойчивостью он продолжал крутить ключ зажигания, будто пытаясь разворотить в приборной доске приличных размеров дыру.

— Ой, Господи! Ой, Господи… — с каждым новым громовым раскатом приговаривала забившаяся в угол каюты девица. — Мы не утонем, да? Мы правда не утонем?

— Еще как утонем! — Успокоил её верный спутник. — Так удачно утонем пальчики оближешь… только пузыри по воде пойдут!

— Держись, братва! — Захлебываясь дождевой водой и пенными брызгами, Виктор перебежал на корму и схватился за шкот.

— Какого хрена? — Вытаращился Муля.

— Грот поднимаю! На парусах, может, выберемся…

— Уйди оттуда, утопленник! — Замахал Муля Папич руками на Виктора. Сшибет!

Однако, Виктору уже кое-что удалось. Освободившийся гик молниеносно перелетел от одного борта яхты к другому, а затем так же быстро вернулся обратно. И хотя Виктор успел уклониться, потерявшую управление яхту стало нещадно разбалтывать из стороны в сторону.

— Все, — опустился на палубу Муля. — Отплавались. Сейчас мачту сорвет… к едрене фене!

И в то же мгновение заработал двигатель. Взревел от натуги, набрал обороты — и воду за кормой взбурлили лопасти винта. Яхта вскинулась и подалась вперед.

— Андрюха! Палец! — Заверещал Муля. — Ну, Андрюха, Палец ты наш!

Судорожно вцепившись в руль, он потянул его влево, и яхта, с трудом преодолевая сопротивление волн, развернулась и клюнула носом на килевой качке.

— Витек! Вяжи гик «на родину»! — В голосе Папича вновь зазвучали командные нотки:

— Эй, трюмный механик! Наверх не вылезай, следи за мотором. Идем на большую воду!

— На глубину идем, мать её в душу!

Яхта подпрыгнула на первой встречной волне, и уже увереннее разбила в пену следующую.

Ветер крепчал.

— Кажется, шторм начинается. Настоящий.

— Что? — Из-за шума стихии не разобрал Виктор.

— Сильно задувает! Метров тридцать в секунду. Ты веревкой какой-нибудь к релингу привязался, а то сметет с палубы на хрен!

— А ты что, ветер пальцем наслюнявленным меряешь?

— По таблице Бофорта, — огрызнулся бывалый яхтсмен.

— Чего? Не понял!

— Короче, посудина наша на гонках хороша. А картинку Репина «Девятый вал» может и не выдержать.

— Айвазовского, — машинально поправил Виктор и посмотрел назад, на медленно удаляющийся остров. — Ерунда! Главное, от камней избавились, а теперь уже…

Фраза Виктора оборвалась на полуслове. В полном изумлении и он, и вцепившийся в штурвал Муля Папич, уставились на поверхность воды, которая вдруг, за какие-то доли секунды, успокоилась и затихла, сонно перебирая последние, медленные и безобидные волны.

Виктор выругался. По инерции.

— Это точно, — подтвердил Муля Папич.

Шторм закончился, будто и не было его вовсе. Казалось, дремавший до этого где-то там, наверху, режиссер, очнулся наконец, недовольно причмокнул губами — и распорядился сменить декорации.

Тишина, неспокойная и тяжелая, повисла над водами.

— Такого я ещё не видел, — признался Муля.

— Я тоже, — промямлил Виктор.

На палубу высунулся озабоченный Палец:

— Ребята! Я того, кажется… Посмотрите, кровь у меня из ушей не идет? Не слышу ни хрена! Наверное, перепонки барабанные от натуги лопнули.

— Успокойся. В порядке все.

Виктор, как завороженный, глядел на чудесным образом окрасившийся горизонт. Все возможные оттенки фиолетового, лилового, розового цветов чудным образом переливались на небе, отражаясь в поверхности моря — и от этого зрелища было не оторваться.

Сразу же заметно потеплело.

Красота…

Внезапный громовой раскат вернул людей к реальности: откуда-то с востока медленно выползала туча — огромная, мраморно-черная, полыхающая пронзительно яркими вспышками.

— Полундра! — Спохватился Муля Папич. — Все в трюм!

— Что это? — Замешкавшийся Виктор почувствовал хлесткую боль над лопатками. — Это что такое?

— Прямо под ноги ему сверху брякнулась небольшая льдинка.

— Это откуда?

В следующее мгновение по палубе начали с остервенением лупить куски льда, некоторые из которых размерами и формой не уступали голубиному яйцу.

— Град это, идиот! Сваливай оттуда, быстро!

Очередная льдинка угодила Муле Папичу прямо по темени, и отважный яхтенный капитан с диким криком спрятался вниз, в укрытие. Однако, примеру приятеля Виктор почему-то не последовал. Подхватив спасательный жилет, он прикрыл им голову и часть тела, оставшись на палубе.

— Настоящие камни, — шептал он беззвучно. — Огромные, ледяные…

Страшной силы электрический атмосферный разряд ослепил его.

— Господи, что же это?

Однако, зрение, странным образом, почти сразу же вернулось к Виктору. Он успел даже краем глаза заметить то место на берегу, возле самой кромки воды, в которое впилась молния. Потом была ещё одна огненная стрела, потом ещё и еще… пока Виктор не сообразил, что все они устремляются к одному и тому же месту.

— Вон там! Там оно, мужики!

— Чего ты? — Не поняли снизу. — Прячься к нам! Зашибет!

— Там золото! Золото!

— Где?

— Я место видел! Слышите? Ах, ты… мать его перемать! Я знал! Я знал!

В следующую секунду прямо над островом, в разоренном огненными сполохами небе, возникло видение: на Виктора в упор смотрели холодные, но прожигающие насквозь этим холодом глаза зверя.

— Это ты, Лис? — Пошевелил губами Виктор. — Да, это ты… Ты не оставил меня в покое?

Видение не исчезало.

— Почему?

— Убей…

— Кого? Зачем?

Пасть Огненного Лиса опять раскрылась:

— Убей его. И ты убьешь себя. И вернешься. Вернешься обратно на грешную землю. Вернешься ко мне.

Голос зверя теперь звучал не только внутри Виктор. Он был везде.