Никита Воронов - Огненный лис

… Первое, что сделал Виктор, подойдя к Змеиному острову — подготовил яхту к взрыву. Двенадцати четырехсотграммовых тротиловых шашек вполне хватило бы на то, чтобы от парусно-моторного судна не осталось и следа. Виктор сноровисто прикрепил к каждой шашке детонатор, скрутил провода в тугой узел и подсоединил к выключателю внутреннего освещения. Оставалось только в нужный момент щелкнуть тумблером.

— Утром в Черкассы пойдем, — решил Виктор.

С момента гибели Папича он начал разговаривать вслух, сам с собой. Сам себе отдавал распоряжения, сам себя отчитывал за упущения и провинности, сам себе давал советы… Виктор остался один. Без друзей, которые покинули его в самый нужный момент. Папич — навсегда, а Данила и Палец? Может быть, тоже…

— Не дай Бог, — прошептал Виктор.

Невидящим взглядом он окинул водную гладь. Прослезился. По телу пробежала мелкая дрожь — нервное напряжение постепенно спадало, душевный огонь, порожденный погоней и боем, угас. Навалилась усталость, измотанный организм требовал отдыха. Виктор вытянулся на рундуке, в который только что запихал взрывчатку, и крепко уснул.

Прошла ночь, наступило утро следующего дня, но Виктор все ещё не шелохнулся. Со стороны могло показаться даже, что он умер, и лишь едва уловимое дыхание опровергало это предположение. Очнулся Виктор так же внезапно, как и погрузился в сон. Непонятная, неосознанная тревога вдруг обдала душу спящего человека февральской стужей: на яхте он был не один!

Открыв глаза, Виктор Левшов увидел прямо перед собой лицо Курьева. Тимур сидел, привалившись спиной к переборке, и спокойно курил сигарету, выпуская, одно за другим, колечки дыма. На коленях у него лежал пулемет Дегтярева, реликвия времен Второй мировой войны.

— В траншее, за казармой нашел, — пояснил он, перехватив удивленный взгляд врага.

— Ну, что же, стреляй, — равнодушно отвернулся Виктор.

— Хорошо, — согласился Тимур. — Только попозже.

— А чего тянуть?

— Торопишься, — усмехнулся Тимур. — Потерпи. Немного осталось.

Будто в подтверждение его слов откуда-то издалека послышался характерный гул приближающего вертолета. Звук стремительно нарастал похоже, вертолет шел невысоко и на большой скорости.

— Ну, вот. Дождались.

— Вертолет прошел прямо над яхтой.

— Жестянка, «Ми-шесть», — скорчил презрительную гримасу Тимур. Потом, неожиданно для Виктора, вскинул ствол пулемета вверх, в открытый люк. Раздалась длинная, оглушительная очередь, трассирующие пули растаяли в небе.

— Не попал, — удивился Тимур.

Вертолет отклонился немного в сторону, описал большой круг над побережьем — и вновь пошел к яхте.

— Ну-ка! — Обрадованно покачал головой Тимур. — Давай, милок, поближе… не бойся!

Боковое окно вертолетной кабины открылось, и из него кто-то высунул длинный ствол.

Сквозь гул винтов приближающейся машины послышалась сухая дробь ответной очереди, пули плелиным роем прожужжали над яхтой и ушли в воду чуть в стороне.

— Видел? — Окликнул Тимур Виктора. — Уважают. И боятся! Товарищи в погонах… Еще один заход — и продырявят они твою посудину. А может, и нас с тобой заодно.

«Ми — шестой» вновь пошел на разворот, на этот раз по большой дуге.

— Этот ты зря, — Тимур встал во весь рост, высунулся из люка, положил ствол на гик и, прицелившись с упреждением на два корпуса, нажал спуск.

Даже со своего места на рундуке Виктор увидел, как от корпуса старенького вертолета в стороны полетели куски обшивки, из двигателей повалил черный дым, полыхнуло — и винтокрылая машина с оглушительным всплеском упала в воду.

— Все, — сплюнул Тимур на палубу. — Легко и просто.

— За что же ты так «папика»-то своего? Из пулемета… — поинтересовался Виктор.

— Папа мой там лежит! — Перебил его Тимур, мухнув рукой в сторону острова.

— Документы я нашел. Все сходится, мать моя так и рассказывала.

— Выходит, родственник ты мне? — Хмыкнул Виктор. — Вот уж, не ожидал…

— Плевать мне на твои ожидания! И на тебя плевать. Ты уже в прошлом остался. Нажму сейчас на курок — и все!

— Не нажмешь, — уверенно покачал головой Виктор. — Тебе ведь золото увидеть хочется.

— Или нет? Иначе, зачем было столько народу на тот свет отправлять, верно?

— Шурэна жаль, — цинично поджал губы Курьев. — Уж больно плакал в темном переулке.

— А Гарпушу?

— Нет, — удивился Тимур. — Да пес с ними со всеми! Ты о себе подумай. Скажешь, где золотишко — может, и поживешь еще. Не скажешь — буду убивать тебя долго и неприятно.

— Хорошо, — не стал спорить Виктор и незаметно для Курьева положил руку на задвижку носового люка. — Здесь оно. На яхте. Почти у тебя под ногами.

— Ты чего гонишь? — Не поверил Тимур.

— Карту возьми. Под рундуком.

— Не вижу, где? Темно.

— А ты свет зажги, — посоветовал Виктор.

— Сейчас, — кивнул Тимур и потянулся к выключателю…

22 августа следующего года в Санкт-Петербурге было свежо, но безветренно. Ближе к полудню отшумел один из последних летних ливней, сбил тугими струями пыль с тротуаров, взъерошил листву, истрепал бесконечные портянки объявлений.

Все, как и много лет назад. Свежо и немного прохладно. Щедро омытый дождями город хитро прищурился наполовину зашторенными окнами и тихо ждет окончания дня.

Ливень закончился. Скоро закончится и этот день.

В ожидании вечера нетерпеливо зааплодировали друг другу разбитые, разношенные двери парадных, выпуская на волю людей. Кого по делам, кого просто вдохнуть так недостающего горожанину свежего воздуха. Люди спешили, все вместе — и, одновременно, порознь, мало знакомые между собой, одинокие, неприветливые…

На улице Тамбасова, неподалеку от крайней парадной многоэтажного дома, врос в землю убогий, давным-давно разграбленный и раздетый местными автомобильными ворами «москвич». А чуть в стороне, в инвалидном кресле, почти неподвижно сидел хозяин машины. Щеку Виктора обезображивал длинный, извилистый шрам, ноги его были парализованы, а вместо левой руки чернел старой перчаткой протез.

В общем, никто так и не понял, как Виктору удалось выжить после взрыва на яхте. То ли ударная волна смилостивилась, то ли вода не приняла. Сам он совершенно не помнил, как оказался сначала на суше, а потом на больничной койке. Не помнил, откуда и как появилась мать с Дарьей, как привезли они его в Петербург… да, впрочем, и не важно это все было! Главное, теперь они здесь — все вместе.

Мать сейчас что-то готовит на кухне. А Дарья, Дашенька… Всего несколько минут назад она выкатила беспомощного мужа из парадной — и поспешила обратно: заботы-хлопоты, пеленки-распашонки… Меньше года назад у них родилась дочь. Красавица. Виктор был счастлив.