Никита Воронов - Огненный лис

В целом, ночное путешествие из Петербурга в Москву прошло спокойно если не считать пары разбитых по неосторожности чашек, да украденной кем-то из пассажиров льняной простыни.

А вот в соседнем вагоне, у того рослого проводника, который перед поездкой пропустил Дарью с Виктором, без приключений не обошлось, даже милицейский наряд вызывали.

Некто, перевозил в столицу деньги. И не то, чтобы сумма оказалась так уж велика, но меры предосторожности были им приняты все, что называется, «как в книжке пишут». Имелся добротный металлический кейс с кодовым замком, огромный газовый «ствол», наручники. Но вот горе — бедняга так испереживался в дороге, таких страстей напредставлял, что под утро, нажравшись для храбрости водочки до невменяемого состояния не чемоданчик пристегнул к себе, а себя самого надежно присобачил наручниками к столу.

А ключ, естественно, куда-то делся… В общем, пришлось обыкновенной ножовкой по металлу выпиливать из купе здоровенную стойку-железяку, с которой господин и удалился — впрочем, возместив ущерб и сполна оплатив причиненные хлопоты.

… По прибытии в парк отстоя, поездная бригада дружно отхохотала над инцидентом на утренней «пятиминутке» и разбрелась по своим вагонам заниматься уборкой.

Полетел в баки всяческий хлам и мусор: забытые кем-то носки, бумажки, пустая и не подлежащая сдаче стеклотара… Надсадно загудели пылесосы, загремели ведра.

— Под диваном покачественнее, — распоряжалась Дарья. — Если проверяющие припрутся, обязательно туда морду сунут.

— Понял, шеф! — Отозвался Виктор, отжимая старую половую тряпку.

Впервые за последние дни он чувствовал себя в полной безопасности. Настроение поднималось, как на дрожжах. Все вокруг радовало, доставляло удовольствие: и вид раскрасневшейся, румяной Даши с закатанными по локоть рукавами, и не похожий ни на что силует высотного здания за окном, и даже плещущаяся в ведре теплая вода.

— Слушай, может, прошвырнемся по Москве? — Спросил Рогов, когда уборка закончилась и вагон принял подобающий вид. — Любопытно, все-таки! Кремль посмотреть, Красную площадь, Мавзолей…

— А ты не был ни разу?

— Только проездом.

Даша наморщила лоб:

— В Мавзолей ты сегодня не попадешь. Суббота, народу пропасть.

— Неужели? До сих пор?

— Еще больше, чем раньше, — отмахнулась девушка. — Писали ведь, что скоро Ильича закопают, вот все и торопятся поглазеть.

— Ладно, — решил не настаивать Рогов. — К вождю мирового пролетариата ломиться не будем.

Однако, переспектива провести целый день на железнодорожных путях не прельщала:

— А как насчет того, чтобы просто прогуляться? Какую-нибудь сокровищницу культуры посетить…

— Витюша, милый! — Взмолилась Дарья. — Сходил бы ты сам, а? Я целую ночь не спала, веришь — глаза слипаются.

— Ну, во-от, — шутливо протянул Рогов. — Начинается.

— Что такое? — В голосе девушки послышалась тревога.

— Полы мыть — сам, в Мавзолей — сам, на выставку — сам… «В вагоне не практикуется» — тоже, так сказать, сам?

— Виктор! Ты меня пугаешь.

— Шучу, шучу, — Виктор выставил вперед ладони:

— Видишь? Волосы не растут.

— Ну и что?

— А то, что у тех, кто «сам», у них ладони шерстью покрываются!

— Да ну тебя! — Покраснела Дарья. — Несешь всякую чушь… Не понять, когда серьезно, а когда треплешься. Вали, давай! К Ленину. Я спать ложусь.

— Ну, Да-аша… — состроил жалкую физиономию Рогов. — Ну прогуляй меня по Москве, а? А то вдруг заблужусь?

— Не заплутаешь, — отрезала девушка.

— А вдруг?

— В крайнем случае, к любому дяденьке-милиционеру подойдешь, он обьяснит. Все, хватит! Я ложусь, а ты чеши, покоряй столицу.

И Дарья, опережая все возражения, задвинула перед самым носом Виктора дверь служебного купе.

— Арбат… Арбат! — Зло бубнил под нос Рогов, петляя по бесконечным московским закоулкам и бульварам. Надписи на табличках Виктор, конечно, читал, но всуе — в памяти они не оставались и вылетали из головы за ближайшим углом.

— Где же, блин, Арбат этот?

Неизвестно почему бытует в провинции мнение, что все московские дороги ведут либо на Красную площадь, либо на Арбат — но ни того, ни другого Виктор пока на своем пути так и не встретил.

Пару часов назад, когда Дарья наотрез отказалась сопровождать его по столице, Рогов решил проявить характер:

— Ну и пожалуйста… Счастливо оставаться.

Девушка демонстративно засопела, отвернувшись к стенке.

— Спи спокойно, дорогой товарищ!

Заперев вагон Дашиным трехгранным ключом-«специалкой», Виктор кряхтя перелез через невысокий заборчик, отделявший парк отстоя от всего остального, не имеющего отношения к железной дороге, человечества. И сразу же очутился лицом к лицу с шумным, бестолковым и суетливым городом.

Куда ни глянь — везде была Москва.

Красивая… Многоязыкая, высокомерная и недоверчивая, ветхая и юная, грязная по-азиатски — и в то же время вычищенная до показного, парадного блеска.

Мос-ква. И все тут! Центр вселенной, свет клином…

Кружок на карте мира.

И кружок этот где-то мягким, тончайшим волоском прорезает улица по имени Арбат.

— Да где же, в конце концов? — Рассердился Виктор. — Где он?

От посещения всевозможных оружейных палат, кладовых, картинных галерей, выставочных залов и тому подобного Рогов отказался сразу.

Во-первых, потому что любой музей теперь намертво ассоциировался у него с Пашкой Ройтманом и славными пограничными войсками.

Во-вторых, входной билет куда бы то ни было стоил денег. Не слишком много, но и такая сумма превышала скромные финансовые возможности Виктора.

А в-третьих… Впрочем, хватало и указанных выше причин.

Для выполнения культурной программы-минимум Рогов посчитал достаточным посещение Арбата. Захотелось окунуться, пусть и не с головой, но хотя бы по пояс, в мир художников, поэтов, театральной богемы и воров-карманников.

Вот только даже до этой цели добраться все никак не удавалось. Зато, как незыблимый ориентир, постоянно маячила перед глазами далекая Останкинская телебашня. То справа, то слева, то вообще где-то впереди…

Отчаявшись, Виктор метнулся навстречу какому-то прохожему:

— Вы не подскажете… Извините!

Мужчина, видимо, не расслышал.

— Эй, пузатенький! — Уже раздраженнее окликнул Рогов.

— Да-да? — Встрепенулся тот и забуксовал на полушаге.

— Простите, как бы мне на Арбат? Пол дня плутаю, а…

Незнакомец выслушал, кивнул и оживленно размахивая ручками затараторил:

— О це, слухай сюды! Пидышь видыль, в утой закуточек…

Виктор мало что понял из сочного украинского говора, но все равно обрадовался: хорошо хоть, что прохожий оказался не каким-нибудь японцем или немцем.