Даниэль Клугер - Побег из «Школы искусств»

Но к несчастью путь к отступления был отрезан. Когда Виктор, стараясь двигаться так же бесшумно, как и его гость, приблизился к окну и уже собрался выпрыгнуть, под окном послышались негромкие голоса. Черноусов замер. Потом осторожно оглянулся на незнакомца в комнате.

Наверняка он тоже слышал голоса, но нисколько не обеспокоился. Черноусов осторожно выглянул в окно.

Возле дома стояли двое мужчин. Видно было плохо, они стояли так, что свет от уличного фонаря не достигал их. Тем не менее, ему показалось, что ребята такие же тренированные, как и тот, что в доме.

Один из них курил – Черноусов видел мигающий огонек сигареты. Ясно было, что они ждут кого-то. Поскольку у Виктора таких знакомых не было, он сделал вполне естественный вывод, что ждут обладателя фонарика. И это Черноусову совсем уж не понравилось.

У курившего сигарета погасла, он чиркнул спичкой. Лицо на миг осветилось, и Виктор неожиданно узнал одного из двух «леваков», подпиравших стенку в аэропорту рядом со ним.

Черноусов инстинктивно вжался в угол, стараясь, по возможности, быть похожим на свежую штукатурку.

Человек в доме, похоже, нашел то, что его интересовало. А интересовала его дорожная сумка опекаемой корреспондентом девушки. Он быстро расстегнул ее. При этом движении фонарик в его руке качнулся, и луч высветил кусок стены сантиметрах в десяти от головы Виктора. К счастью, человек стоял к нему спиной. Он рылся в сумке небрежно, выбрасывая содержимое на пол. Следовательно, искал вполне конкретную вещь. Выбросив все, он перевернул пустую сумку и на всякий случай потряс. Ничего не выпало.

Черноусов так увлекся наблюдением за ним, что не сразу сообразил: теперь тот снова начнет обыскивать комнату. Видимо, он так и собирался поступить, но за окном негромко свистнули.

Человек тут же погасил фонарик. Быстро открылась и закрылась дверь. А Виктор в полном изнеможении сполз по стеночке на пол. Тотчас раздался звук подъехавшей машины. Хлопнула дверца. Чьи-то очень знакомые каблучки простучали по крыльцу. Черноусов услышал, как в замке поворачивается ключ. Дверь открылась, зажегся свет, и он с радостной улыбкой поднялся навстречу удивленной Светлане.

Радовался он, скорее всего, электрическому освещению, по которому успел соскучиться за эти несколько часов. Больше радоваться было нечему. Окинув гневным взором распотрошенную сумку и своего спутника рядом – похоже, больше всего ее возмутила идиотская улыбка последнего – Светлана решительно подошла ко Черноусову и влепила очень чувствительную пощечину. После чего распахнула дверь и скомандовала:

– Вон!

Черноусов как бобик подчинился. Спорить не хотелось, оправдываться и объясняться не было сил.

Конечно, самым умным было бы отправиться домой, то бишь, в пансионат, а утром распрощаться с московской девицей. Но его смущало то, что резвые ребята-леваки вполне могут вернуться. Неизвестно, чем это закончится для него, но для девушки по имени Светлана сей визит может закончиться плохо. Ребята были совсем непохожи на курортных воров-гастролеров. Не стали бы гастролеры следить за парочкой от самого аэропорта.

Черноусов сел на скамеечку возле дома и закурил. С моря тянуло свежим солоноватым ветром. Ему пришло в голову, что он похож на влюбленного, безнадежно проводящего ночь под окном предмета своей страсти.

– Вот уж действительно… – пробормотал Виктор. – Предмет. Похоже, неодушевленный. Во всяком случае, бездушный…

Тут ему пришла в голову вполне здравая мысль. Может быть их – то есть, ее – преследует отвергнутый поклонник? И надеялся он найти в сумке обратный билет своей зазнобы. А ребята под окном – кореша. Чтобы, значит, в случае появления у милой нового обожателя, переломать ему кости.

Гипотеза объясняла и поведение товарища Василенко Г.Н. Может быть, не нравился папе дочкин жених. Рылом не вышел. Или происхождения чуждого, не пролетарского. Мало ли. Подумал: а не познакомить ли Светочку с приличным парнем? То бишь, с Виктором Черноусовым?

У Черноусова заныли ребра. Он вспомнил мускулистые спины троицы на пляже (что это были они же, не было никаких сомнений). Да уж, ситуация…

Время шло, сигареты кончались, предположения и версии тоже. Черноусов поднялся со скамейки, в последний раз окинул взглядом дом на Парковой и направился к пансионату.

Дверь номера его сосед оставил незапертой. Черноусов нащупал выключатель, зажег свет и остановился у входа.

Черноусовская сумка лежала на застеленной кровати. Вещи были вытряхнуты.

«Дурацкая привычка у ребят, – с досадой подумал он. – Невесть что ищут, а я убирай…»

Ничего не пропало. Корреспондентское удостоверение лежало отдельно, видимо, его кто-то внимательно рассматривал. Черноусов сложил вещи обратно в сумку, сунул сумку в шкаф и сел на кровать.

Сосед Ильюша по-прежнему спал, укрывшись простынью с головой.

«Здоровые нервы, – позавидовал Виктор. – А тут от малейшего шороха дергаешься. Интересно, он так и спал здесь с тех пор? Гости рылись в вещах, а ему хоть бы что. Может, вместе с ними и напился?»

Он подошел к соседу и тихонько позвал:

– Ильюша…

Ноль эмоций.

– Ильюша!

Та же реакция. Черноусов решительно откинул простынь.

Ильюша не спал. Мало того: он уже остыл. С простынью в руках Виктор тупо разглядывал рану в груди и темную, почти черную корку запекшейся крови. На лице его несчастного соседа еще сохранялось удивленное выражение. Это произвело на Черноусова особенно жуткое впечатление, видимо, из-за широко раскрытых глаз. Виктор попятился к выходу, мгновенно забыв и о сумке, и об обыске. Он хотел только одного: немедленно сбежать куда-нибудь подальше от этого жуткого зрелища.

Его остановили. Жесткий голос за спиной приказал:

– Стоять! Руки на голову!

Черноусов послушно положил руки на собственный затылок. Кто-то быстро обыскал его.

– Повернитесь.

Черноусов подчинился. В дверях стояли два милиционера: лейтенант и сержант. Сержант был совсем молодой блондинчик. Лейтенант примерно ровесник Виктора. Пистолеты в их руках были направлены на журналиста и похоже, именно его они считали убийцей.

Сержанта Черноусов узнал, и это ему нисколько не улучшило настроения. Они встречались год назад при обстоятельствах, мягко говоря, сомнительных. Виктор с друзьями, среди коих на общую беду оказался Леша Волков, прошлым летом гуляли в Лазурном и гуляли настолько хорошо, что оказались ночью в местном отделении милиции. На вопрос, кто такие, пока остальные с трудом пытались сформулировать названия профессий, Волков быстро и честно ответил:

– Хирург.

Это вызвало серьезные сомнения и приступ здорового смеха у милиционеров. Хирург Волков был одет в дамский халат, грязные вьетнамки на босу ногу, а голову его украшала бескозырка с оборванной ленточкой. Во рту торчал недокуренный «Беломор». Словом, хирурга трудно было представить у операционного стола. У какого-нибудь другого стола – или под оным – вполне.