Даниэль Клугер - Побег из «Школы искусств»

Несмотря на раннее время, солнце уже припекало весьма чувствительно. Асфальт под ногами чуть поддавался, слабый ветерок, всегда ощущающийся на относительно открытом пространстве, почти не нес прохлады. Черноусов поставил сумку на землю, промокнул лоб бумажной салфеткой и огляделся по сторонам. У троллейбусной остановки уже собралась изрядная толпа приезжающих. Судя по их лицам, с которых успело сойти выражение радостной оживленности от предвкушения прелестей курортной жизни, троллейбусов не было достаточно давно. Впрочем, Виктор вовсе не собирался тряститсь добрых сорок минут в общественном транспорте, коль скоро в бумажнике его хранился щедрый дар редактора в виде дополнительных шести сотен. Он обратил свой взор в сторону, противоположную остановке, туда, где стояли несколько машин с надписью «Такси» на фонариках, украшавших крыши.

Таксисты выжидательно уставились на Черноусова, направившегося к стоянке. Один обратился к нему по-английски. Черноусов испытал секундный приступ мании величия и едва не ответил по-английски же. Потом все-таки заговорил по-русски:

– В отель, пожалуйста.

Таксист кивнул, они помчались по пустой трассе в направлении города.

Виктор ожидал, что таксист накинется на него с вопросами: мол, откуда, да как там дела, да что… Увы, его ждало жестокое разочарование. Водитель, средних лет мужчина в очках с металлической оправой, занят был только дорогой. Черноусов понял, что в последние годы количество иностранцев, посещающих Крым, превысило всякие разумные пределы. Собственно говоря, Союз развалился, иностранцами при желании можно было считать практически представителей всех полутораста (или сколько их там было?) национальностей, составлявших некогда братский советский народ. Он вздохнул, сел поглубже в кресле и закрыл глаза. Машина то и дело подпрыгивала на выбоинах ухабах, не давая возможности задремать. Черноусов выпрямился и в сердцах сказал:

– При коммунистах дороги лучше были.

– При коммунистах все было лучше, – тотчас откликнулся водитель. У него было строгое лицо бывшего ответственного человека. Виктор решил, что в прежней жизни таксист был парторгом.

Гостиница «Москва» сохранила, к удивлению Черноусова, прежнее название (он ожидал, что ее уже переименовали то ли в «Бахчисарайский фонтан», то ли в «Сечь Запорожскую»).

Сообщив, что условия здесь «как везде», таксист, скорее всего, имел в виду – как везде в пределах автономной республики. Вряд ли в тель-авивском «Хилтоне» или эйлатском «Шалом плаза» портье сразу же сообщил бы постояльцу, что «вода бывает после десяти вечера и до десяти утра». Впрочем, если «как везде» означало стоимость, то тут неразговорчивый поклонник в бозе почившей партии оказался прав: с израильского корреспондента немедленно содрали за неделю проживания пятьсот долларов. На его изумление было отвечено:

– А что? Зато у нас все работает. А вот в гостинице «Симферополь» уже две недели, как отключены еще и телефоны в номерах. За неуплату.

– Постояльцы не платят? – не поверил Виктор.

– Почему же? Постояльцы платят. Гостиница не платит. Телефонистам. И водоканалу.

Черноусов некоторое время пытался сообразить, что означает сей парадокс, потом махнул рукой и отправился обживать номер.

Номер оказался просторным и даже опрятным. Дверь на балкон скрывалась белоснежными тюлевыми шторами. Виктор бросил дорожную сумку на диван, сел в кресло и задумался.

Ему совсем не хотелось начинать свое пребывание в родном городе с беготни в поисках информации. А в местный «Сохнут» он, несмотря на распоряжение Когана, вообще не собирался идти. «В конце концов, я и сам знаю, что они ответят на мои вопросы, – вполне резонно подумал Черноусов. – Чего зря ходить? И так напишем».

Он неторопливо стянул с себя куртку, повесил ее в шкаф. Взглянул на часы. Половина десятого. Что же, можно успеть привести себя в порядок. Виктор прошел в ванную и долго принимал душ, потом брился аккуратно и медленно. Скрывалось в этих замедленных действиях некоторое лукавство. Он сознательно отодвигал момент возможных встреч. Возможных, неизбежных. Даже желательных. Но Виктор почему-то боялся этих встреч. Вот и старался делать все медленно и тщательно.

Наконец, он вышел из ванной комнаты, благоухая лосьоном и туалетной водой. Пора было приниматься за дело, в конце концов, не ностальгировать же он сюда приехал. Черноусов тряхнул головой, мгновенно нарушив тщательный порядок только что зализанных мокрых волос, вытащил из сумки записную книжку, полистал. Нашел нужную запись.

Итак, вопрос номер один: где и когда остановится мистер Галлер? О том, захочет ли старик вообще беседовать с пронырливым израильским корреспондентом, Виктор предпочитал не думать.

– Справочная тут не поможет… – задумчиво протянул он. – Обратимся к коллегам, что ли? – он тяжело вздохнул. Ему предстоял самый сложный визит – из тех, которые он намеревался нанести – посещение редакции родной некогда газеты «Коммунистическая молодежь».

– А что? – сказал он задиристым тоном, словно споря с кем-то невидимым. Дурацкая привычка – в состоянии внутреннего дискомфорта постоянно разговаривать вслух с воображаемым собеседником. Даже не дурацкая – болезненная. Но привычки просто так не меняются.

Один из новых черноусовских друзей-израильтян глубокомысленно заметил, что привычку сию он наверняка приобрел в Израиле в период недостаточного знания языка: пытался заполнить недостаток общения собственными силами.

– Не может быть, чтобы меня забыли все, наверняка кто-нибудь да вспомнит, что был, дескать, такой средней руки корреспондент в «Коммунистической молодежи», оказавшийся, правда, впоследствии сионистским гадом и чухнувший в свой Израиль… – Виктор хмыкнул, зачем-то вытащил свой паспорт, раскрыл его. Насколько он знал, в независимой Украине израильское гражданство отнюдь не считалось позорным пятном в биографии. Оставалось надеяться, что и в автономном Крыму – тоже. Вспомнил: год назад ему довелось сопровождать группу молодых парней из Львова, приехавших по какому-то обмену – то ли студенческому, то ли еще какому-то. Черноусов тогда подрабатывал в качестве экскурсовода – благо количество туристов из СНГ в Израиль увеличивалось год от года. Демонстрируя в музее танковых войск под Латруном образцы советских танков, захваченных израильской армией в ходе Шестидневной войны, он шутливо сказал: «А вот эти машины наши захватили у ваших», – как будто сам он был не из «ваших». Туристы добродушно рассмеялись, потом один сказал: «Не у наших захватили, а у москалей. Так им и надо».

Приехав в редакцию, он с удовлетворением констатировал, что и здесь изменилось почти все. Например, называлась бывшая «Коммунистическая молодежь» ныне «Молодежным коммерческим вестником». По коридорам сновали молодые люди с характерными короткими стрижками, в бесформенных пиджаках. Короткая стрижка и накладные плечи превращали голову в подобие небольшого кукиша. Количество сотовых телефонов на душу работающих примерно соответствовало аналогичному показателю Израиля последних лет. Вопрос, рожденный не так давно: «Кто это такие – обладают стриженными затылками, носят на шее цепочки, называют друг друга „братки“ и везде таскаются с мобильными телефонами?» Ответов два: 1) новые русские и 2) израильские солдаты…