Чингиз Абдуллаев - Мечта дилетантов

— Обычные. В стиле «ню». Она была там обнаженной, но очень эротичной. Прекрасные фотографии. Мы тогда не дали их в журнал, и она попросила, чтобы я забрал все пленки и фотографии. Мне было даже приятно на нее смотреть. И я их забрал.

— А потом кому-то показали? Или передали? — строго спросил Дронго.

— Откуда вы знаете? — вздрогнул Юницкий. — Это он вам рассказал?

— Кто?

— Откуда я знаю, кто? Какой-то меценат. Позвонил и сказал мне, что хочет купить у меня фотографии для зарубежного журнала. Я ему попытался объяснить, что у меня нет фотографий, но он только рассмеялся в ответ и сразу предложил мне три тысячи долларов за три фотографии.

— И вы, конечно, отказались?

— Моментально. Но он перезвонил снова и сказал, что Алдона не возражает. Я, конечно, позвонил Алдоне, чтобы все выяснить. И она сказала, что это какой-то ценитель ее красоты, который хочет иметь эти фотографии дома. Посоветовала мне взять с него больше денег. Ну я и подумал, что ничего страшного, если продам три фотографии этому «любителю». Тем более что Алдона сама не возражала.

— Значит, она знала о ком идет речь? Она называла вам имя этого человека?

— Нет, не называла. И я не спрашивал. Он хотел фотографии, и я назвал цену. Десять тысяч долларов. Он даже торговался со мной, но потом согласился.

— Он привез деньги. Вы его видели?

— Нет, не видел. Мы договорились, что я возьму деньги в ячейке камеры хранения и оставлю там фотографии. Код он мне назвал. Я приехал туда, взял деньги и оставил фотографии. Десять тысяч долларов за три фотографии Алдоны. Я даже подумал, что немного продешевил, ведь она была вице-мисс Литвы. Но деньги забрал и привез их домой.

— Вы продали фотографии своей подруги? — уточнил Дронго. — Ее эротические фотографии? И вы не понимали, что может случиться, если эти карточки попадут в руки ее мужа?

— При чем тут ее муж? — нервно спросил Юницкий. — Когда мы делали эти фотографии, она еще не была замужем. И вообще я не понимаю какое отношение имеет к этой истории ее муж?

— Конечно, не понимаете. Спите с замужней женщиной, продаете ее обнаженные фотографии неизвестному человеку и, когда ее убивают, очень переживаете и ничего не понимаете.

— Только не делайте из меня подлеца, — закричал Юницкий, — можно подумать, что вы никогда не встречались с замужними женщинами. Пусть их мужья думают о своей чести и о своих рогах. Весь мир изменяет друг другу, и никто не видит в этом ничего особенного. А насчет фотографий я вам уже сказал. Она сама разрешила мне продать эти фотографии. Наверно, она знала этого человека, который так высоко ценил ее красоту. И поэтому не возражала против продажи фотографий. Что я и сделал. А пленки до сих пор хранятся у меня.

— Куда вы дели деньги?

— Это уже мое дело. Это мои деньги.

— Вы их потратили?

— Я не понимаю вашего интереса.

— Где деньги?

— Они у меня, — разозлился Юницкий, — лежат наверху, в тумбочке. Я собирался купить машину и оставил деньги у себя дома. Мне как раз не хватало десяти тысяч. Потом передумал, но деньги остались.

— Очень хорошо. Мы сейчас поднимемся и заберем эти деньги.

— Вы с ума сошли, — нахмурился Юницкий, — кто вам сказал, что я их вам отдам? Это мои деньги, которые я получил за фотографии. Не понимаю, почему я должен их вам отдавать. По какому такому закону? И вообще давайте закончим наш разговор. Я хочу спать.

Дронго вспомнил, что у него в карманах нет такой суммы. Но у него с собой были кредитные карточки.

— Подождите, — попросил он актера, — сейчас я дам свою кредитную карточку моему напарнику и он поедет к ближайшему автомату, чтобы снять деньги. У меня золотые карточки, поэтому можно будет снять десять тысяч долларов. Лишь бы они были в машине. Он привезет сюда эти деньги, и мы просто поменяемся. Вы дадите мне деньги, которые получили за фотографии, а я дам вам столько же.

— Не понимаю, зачем вам это нужно? Но если вы думаете, что сможете подсунуть мне фальшивые купюры, то ошибаетесь. Я ведь смогу их различить. Или поеду в отделение банка, которое открывается в девять часов утра, и там проверю каждую бумажку. У вас ничего не получится.

— «Гнусное свойство карликовых умов приписывать свое духовное убожество другим», — вспомнил Дронго. Сколько раз он цитировал эту знаменитую фразу Бальзака.

— Хорошо, — согласился он, — поедем в банк, и я получу там деньги, которые сразу передам вам. А потом вы сможете вернуться и спокойно заснуть, если вообще сможете заснуть после убийства Алдоны.

— Не нужно на меня давить. Но только объясните мне — зачем вам эти деньги? Что вы можете узнать? Номера купюр вам ничего не дадут. Там пачка состоящая из разных банкнот.

— На деньгах могут быть отпечатки пальцев человека, который купил у вас фотографии, — пояснил Дронго, — он ведь не предполагал, что вы сохраните эту пачку, а через некоторое время я приду за ней именно к вам. Возможно, это убийца, который сегодня задушил вашу бывшую подругу. Неужели вы не хотите помочь изобличить негодяя, который это сделал?

— Хочу, — сразу согласился актер, — я даже не подумал об отпечатках пальцев на купюрах. Но я их тоже трогал. И два раза пересчитывал.

— Ваши пальцы не будут приняты во внимание, — великодушно заявил Дронго, — вы же сами сказали, что у вас есть «железное алиби».

— Верно. И я бы никогда не поднял руку на бедную Алдону. Она была моей музой, моим лучшим другом, — почти вдохновенно сказал Юницкий.

— Сволочь, — с нарастающей злостью подумал Дронго, — продал обнаженные фотографии своей подруги человеку, которого даже не видел в глаза, и еще говорит о своей музе. Возможно даже, что он врет насчет согласия Алдоны. Но здесь возникает другой интересный вопрос. Откуда этот неизвестный узнал про фотографии? Ведь о них могли знать только сам Юницкий и его подруга. Значит, вывод о том, что Алдона была знакома со своим убийцей правильный. И этот убийца заплатил за фотографии такую большую сумму. Он и сумел подставить Ахмеда Абасова, вызвав его ревность. И наверняка послал ему эти фотографии, после которых ревнивый муж просто потерял голову.

— Я заплачу вам на пятьсот долларов больше, — неожиданно даже для самого себя предложил Дронго, — если вы покажете мне пленку. Фотографии мне не нужны. Я только хочу иметь представление, что именно там было. Может, впоследствии я заплачу за них гораздо больше первоначальной цены, — последнюю фразу он произнес в расчете на жадность актера.

— Пленку я вам покажу, — сразу согласился Юницкий, — но фотографии не дам. А деньги мы поменяем в банке. Так будет надежнее всего. И для вас, и для меня.

— Но это точно те купюры, которые вы получили за фотографии?

— Маэстро, вы меня обижаете, — усмехнулся Юницкий, — зачем мне вас обманывать? Это точно те самые купюры, которые я забрал из ячейки камеры хранения.