Джон Кризи - Тревожная ночь Гидеона

— Джордж? Это ты?

То был Леметр. И выглядел он преотлично.

— Да, это я.

— Хемингуэй пошел в обход, чтобы взглянуть на гимназию "Алый Лев". Вот-вот вернется. Все улицы перекрыты, но в зданиях затаились от ста до ста пятидесяти шпанистых парней, готовых к крупной сшибке. это витает буквально в воздухе. А нас всего — сорок!

Подразумевалось, что сотня других в это время околачивается, маясь от безделья, у мостов и станций метро в проблематичной надежде схватить за шиворот Бродягу.

— Подкрепление получите, — пообещал Гидеон. — Входы в доки под наблюдением?

— По мере возможного. Не хотелось бы тебе надоедать, Джордж, но если бы ты и в самом деле мог кое-кого подбросить на помощь, то Хемингуэй и я почувствовали бы себя куда уверенней.

— Сказал же, что сделаю.

Оба двинулись к машине Гидеона и тот, склонившись внутрь, врубил рацию. В ожидании ответа из диспетчерской Гидеон ещё раз пропустил в памяти те полицейские заграждения, что он только что проезжал, стараясь убедить себя, что это чистейшее безумие надеяться, что Бродяга все ещё трепещет в пределах досягаемости заброшенного на него невода.

Уже миновало два часа ночи! Ему бы следовало усилить этот участок за счет других полицейских ещё часа два тому назад. Воистину надо было бы довериться оценкам Хемингуэя!

И все же, что-то претило ему отдавать подобное распоряжение. Но он сделал усилие над собой и соответствующие приказания были разосланы.

Едва он покончил с этим делом, как в улицу втянулась машина и остановилась рядом сего. Оттуда выскочил разгоряченный Хемингуэй.

— Джордж?

— Да.

— Если ты не…

— Уже сделано, — успокоил его Гидеон.

— Не очень-то ты поспешил! Я только что с обхода набережных. Оба ночных патрульных там вне себя. Они заявляют, что чувствуют эту потасовку так же ясно, как уловили бы запах эвкалипта за сотню миль от берегов Австралии.

— А что, это так и бывает?

Хемингуэй, подмигнув, рассмеялся.

— Ну, во всяком случае, я прочитал об этом в одной книжке. Чего тут наплел тебе Леметр? Там этой шпаны набилось человек сто двадцать и все они ждут только сигнала, чтобы начать друг друга колошматить.

— А чего это они его ждут так долго, ты, ненароком, не знаешь?

— Думаю, каждый надеется, что начнет противник. Вот и все.

В начале дежурства гидеон все терзался, так ли уж проста ситуация, как она на первый взгляд выглядела, но сейчас Хемингуэй и Леметр убедили его в правильности их взглядов на обстановку. И тем не менее, какие-то сомнения вернулись к нему. Таких разборок он повидал на своем веку немало. И ни разу не припоминал, чтобы они начинались ранешенько утром, потому что эти сведения счетов частенько весьма затягивались, вплоть до изнеможения их участников. Так что поведение боевой шпаны сегодня вечером было явно ненормальным.

— Тут слушок один прошел, который, возможно, объясняет столь внушительное развертывание сил этого хулиганья, — вдруг неожиданно проронил Хемингуэй.

— Что за слушок?

— Видя, что парни Мелки браконьерствуют в их водах и не собираются их покидать, подручные Уайда попытались похитить карманную девчонку Уайда Лоллобриджиду. Правда, это дело у них сорвалось, но они похвалялись, что если Мелки не отзовет своих, то они непрочь будут и повторить эту операцию.

— Где сейчас Лолло?

— В старом Докерском клубе.

— Точно?

— Видели, как незадолго до полуночи они прошла туда в сопровождении шестерых дылд, самых крутых парней из банды Мелки.

— Гм… — протянул Гидеон, почесывая затылок.

Ему было ясно, что Хемингуэй был явно намерен блокировать оба выхода из квартала и дать этим соперничающим тусовкам тихо-спокойно друг друга перерезать. Если бы это удалось, полиция могла бы вмешаться лишь тогда, когда ворье порешит основную часть своих кланов, чтобы, подобрав уцелевших, посадить их за решетку. Генералов же этих вояк упрячут на добрый годик в тюрьму, и все в этом районе надолго уляжется. Такие комбинации были весьма по душе полицейским, и они успешно и уже не раз их проводили, хотя и в более мелких масштабах. Но сегодня Гидеону почему-то было не по себе. Леметр, хорошо знавший шефа, чувствовал его нерешительность.

— В чем дело? Что-то не так?

Гидеон в ответ что-то ворчливо хмыкнул.

Издалека донесся всхрап моторов, и он понял, что первые машины покидают позиции, с которых был обложен Бродяга. Быстро же они отреагировали! Да ладно, теперь это — дело решенное. Главное сейчас положить конец этим боевым действиям воровских шаек.

— Так, давай, скажи, в чем дело? — допытывался Леметр.

— И сам точно не представляю, — неохотно признался Гидеон, всматриваясь в крупные черты лица Хемингуэя. — Ты когда-нибудь слышал о том, чтобы шпана, собравшись на сшибку друг с другом, так долго бы выжидала, сидя паиньками, да так, что их теперь даже и не слышно?

— Они недавно тут песни распевали, — отшутился Хемингуэй, — но теперь, кажется, и впрямь утихомирились. И все же…

— Ладно, согласен, я — человек упрямый, но когда они собираются на разборку, то обычно заводят себя, психуют, поддают, поднимают гвалт. Потом подсылают к смертному врагу одного-двух парней позадиристей, чтобы те похлеще высмеяли бы недругов, и только потом — бритвы и палки в руки, и вперед — давить соперников!

— Это в романах так бывает! — попробовал понасмешничать Хемингуэй.

— А что, разве я рассуждаю неправильно?

— Примитивно, старина, и даже очень.

— Нет, ты скажи, почему сегодня вечером они трезвые, как стеклышко? не сдавался Гидеон.

— Просто дело серьезное.

— Да, но только что ты мне доказывал, что когда они разойдутся не на шутку, то теряют всякое чувство реальности. Хемми, знаешь чего мне хотелось бы?

— Послушай, Джордж, пока они сидят тихо-смирно, начать облаву мы не имеем права. Если же все-таки высунем сейчас нос, то они начнут дерзить, потешаться над нами, издеваться, а кончится все это тем, что сообща всем скопом навалятся на нас. А мои парни…

— Мне хотелось бы, чтобы ты пошел к Джекки, главарю банды Уайда, и поговорил с ним. А я пойду к Мелки.

Ответом было молчание. Все были поражены таким оборотом дела. Ночную тишину Лондона вновь взорвал шум моторов машин. Свежий ветерок с Темзы разогнал последние клочья тумана. Два авто завернули за угол, неспешно продвигаясь к ним. И только тут Хемингуэй вновь обрел дар речи.

— Ты, того, не заболел?

— А что в этом необычного? Просто пойдем к ним и скажем, что нам их поведение совсем не нравится и что для них же будет лучше смотаться баиньки.

— Черт побери, Джордж, но они же сейчас у себя все равно, что дома! Ты даже не можешь их обвинить в ночном дебоше и нарушении спокойствия в квартале, поскольку они сидят тихо, как мыши! Формально, ты ничем их сейчас ущипнуть не можешь!