Чингиз Абдуллаев - Фактор страха

Роман умылся и осторожно, бочком, вышел из ванной, видимо опасаясь нового нападения бывшей возлюбленной.

– Поторапливайся, – приказал Дронго, пропуская его в комнату.

Роман Хатылев сел напротив двери, и Дронго оказался прямо перед ним. Галина не стала садиться, помешало чувство отвращения, так и стояла на пороге.

– У меня мало времени, – сурово сказал Дронго, – так что на вопросы отвечай быстро и четко!

– Позвольте, – возмутился было хозяин квартиры, немного оправившись после шока.

– Не позволю, – оборвал его Дронго, – ты, Роман Хатылев, четырежды судимый. Дважды за мошенничество, один раз за хищение и еще за многоженство. Брачный аферист, сукин сын, подонок и мерзавец. Беспринципный, аморальный тип. Если будешь увиливать от вопросов, хитрить, оставлю тебя с ней наедине, а сам уйду. Устраивает такая перспектива?

Роман испуганно переводил взгляд с Дронго на Галину, но она не смотрела на него. И это больше всего пугало Романа Хатылева.

– Первый вопрос. Кто велел тебе познакомиться с Галиной Сиренко? Мне нужно имя.

– Не знаю... не знаю... Не понимаю, о чем вы...

– Повторяю. Кто велел тебе с ней познакомиться? Назови имя!

– Меня привезли к нему, имени я не знаю. Меня привезли...

– Кто тебя привез и куда. Подробнее. И учти, каждое твое слово будет проверено сегодня ночью. Пока не проверю, не отпущу тебя.

– Мне действительно предложили с ней познакомиться, – пробормотал Хатылев, – но она мне сразу понравилась, и я стал с ней встречаться.

– Без лирики. Кто именно предложил?

– Толик Шпицын. Сказал, что очень нужно. Объяснил, как ее найти. Сделал несколько книг с моей фотографией. Я всегда мечтал быть писателем.

– Об этом расскажешь потом, – перебил его Дронго. – Кто такой Толик Шпицын?

– Все его знают. Он юрисконсультом был, адвокатом, но его выгнали из коллегии еще в советские времена. Затем работал на Истребителя.

Пришлось Дронго снова звонить Зиновию Михайловичу.

– Слушаю, – раздался сонный голос оператора. – Опять вы? Совесть у вас есть?

– Дорогой мой, это последний раз. Мне нужны данные на Анатолия Шпицына. По сведениям, он в свое время работал в адвокатуре, но его уволили. Потом был юрисконсультом, работал на Чиряева. Узнайте, чем он занимается сейчас.

– Хорошо, – чуть не плача произнес Зиновий Михайлович, – данные передам на ваш компьютер.

– Кому вы звоните? – испуганно спросил Хатылев.

– Кому нужно, тому и звоню. Сказал же, что буду проверять каждое твое слово. Итак, Шпицын предложил тебе познакомиться с Галиной и сделал несколько книг с твоей фотографией. Верно?

– Да. Они узнали, что она поедет в Тулу. Извини, Галочка, но это страшные люди. Меня чуть не силой посадили в поезд.

– И ты познакомился с ней, выдавая себя за писателя, – продолжил Дронго. – Рассказывай дальше.

– Потом мы стали встречаться, – сказал Роман, – я действительно увлекся Галиной. Она редкой души человек, умница, красавица, талантливая.

– Прекрати, мразь! – не выдержала Галина.

– Напрасно ты так, – пробормотал он.

– Полученные сведения ты передавал только Шпицыну или еще кому-нибудь?

– Ему не передавал – Очеретину, – сказал Роман. – Матвею Очеретину. Слышали, наверно, о нем. Он был правой рукой Чиряева.

– Почему был? – сразу насторожился Дронго.

– Чиряев в тюрьме, – удивился Хатылев, – все знают, что Истребитель приземлился в немецкой тюрьме.

– Это мы обсудим в следующий раз. Где ты встречался с Очеретиным?

– В его загородном доме.

– Подожди, – Дронго снова достал мобильный телефон.

– Опять вы? – взбешенный, спросил Зиновий Михайлович. – Разбираюсь с вашим Шпицыным. Никакой он не Шпицын, с Спицын. Но по паспорту почему-то Шпицын. Я проверял его связи. Он из Свердловска. Работает на банду Чиряева.

– Проверьте еще Матвея Очеретина.

– Слышал о таком. Кличка Бык. Туп, как животное. Зачем он вам?

– Проверьте, пожалуйста, – попросил Дронго, закончил разговор и посмотрел на Хатылева.

– Я не очень-то верю тому, что ты говоришь. Вряд ли юрисконсульт и простой уголовник могли провернуть такое непростое дело. Давай сначала. Кто велел тебе познакомиться с Галиной Сиренко? Кто дал книги? Говори правду! Не ври! Кто-то поумнее Очеретина и Шпицына стоит за всем этим. Кто? Говори!

– Не знаю, честное слово, не знаю.

– Знаешь. Писательскую «легенду» не ты придумал. Кто-то тебя проинструктировал, сказал, что именно нужно говорить, о чем спрашивать. Так я тебе и поверил, что ты мечтал стать писателем. Такие прохвосты о другом мечтают. Твое внедрение явно не дурак придумал, все было тщательно спланировано. Месяц назад ты о Труфилове знать не знал. Тебе придумали не только писательскую «легенду». Ты выдавал себя за вдовца, вырастившего двух детей, бил на жалость. А у тебя было пять жен, и все живы-здоровы. Мне надоело тебя уговаривать, на счету каждая минута. Говори правду! Я жду!

– Я сказал правду, – выдохнул Роман.

– Очеретин и Спицын пешки. Тебя инструктировал кто-то другой. Не простой уголовник. Тебе не отвертеться, Хатылев. Говори!

Хатылев понял, что малой кровью тут не обойтись: он думал выдать только Очеретина и Шпицына. Не получилось. Хатылев вздохнул. В конце концов, своя рубашка ближе к телу.

– Я не ожидал, что вы так быстро меня раскроете, – мрачно произнес Хатылев. – И все-таки Галина мне нравилась.

– Ну что за мразь! – воскликнула женщина и вышла в коридор.

– Мне нужно знать, кто тебя инструктировал, – напомнил Дронго, – кому ты сегодня звонил. Уже второй час ночи.

– Не могу, – вдруг сказал Роман, – боюсь. Он меня из-под земли достанет.

В этот момент в комнату вбежала Галина и направила на Хатылева пистолет. Тот задрожал.

– Говори, сволочь, или я тебя прикончу!

Дронго даже не успел встать со стула.

– Нет, – бледнея, закричал Роман, – не стреляй. Я скажу. Это Попов. Арсений Попов. Я звонил ему сегодня три раза. Он меня инструктировал. Не стреляй!

Дронго подошел к Галине.

– Ты мне обещала, – сказал строго.

Но женщина, не помня себя, бросилась на Хатылева, снова надавала ему пощечин, даже пыталась ударить рукояткой пистолета по голове.

Он отлетел к стене, пригнулся, защищая лицо и голову от ударов. Она начала пинать его ногами.

– Подонок, – кричала она, – какой же ты подонок!

Дронго снова пришлось оттаскивать разъяренную женщину от незадачливого «писателя». Хатылев сидел на корточках, весь в крови, и тихо плакал, очевидно не ожидая такой развязки.

– Успокойся, – удерживал он Галину, – пожалуйста, успокойся.

Она вырывалась, кричала.

– Это из-за него убили людей...

– Хватит! – Дронго выпроводил Галину в коридор и повернулся к Хатылеву, все еще сидевшему в углу. Из носа у него капала кровь, и он, всхлипывая, размазывал ее по лицу вместе со слезами.