Чингиз Абдуллаев - Фактор страха

– Я вспоминать о нем не хочу. Альфонс, негодяй. Он меня предал.

– Его фамилия?

– Егор Фанилин. Мразь, сволочь, – она подбирала ругательства пообиднее и вдруг, вспомнив о фотографиях, даже глаза закрыла от ужаса. – Ваши сотрудники видели фотографии?

– Нет, только следователь, тот, что постарше, который безуспешно пытался вас допросить, – соврал Дронго, – если мы с вами договоримся, обещаю, фотографии будут уничтожены.

– Даете слово?

– Даю.

– Егор Фанилин, – повторила она и дала его адрес.

– Где происходила ваша встреча?

– В очень красивом доме, шикарной квартире. Мы поехали туда на его машине. Подождите. Я вспомнила адрес. Мичуринский проспект. Новостройка. Квартира шестьдесят шесть. Я еще подумала, что шестерка не очень счастливое число. Номер дома не помню. Помню, что новый. Там их несколько справа от дороги.

– Квартира шестьдесят шесть, – кивнул Дронго. – Я запомню. Скажите, Очеретин был другом Чиряева?

– Его правой рукой. Поэтому я впустила их, думала, они по делу пришли.

– Вы действительно не видели, кто убил Очеретина и его людей?

– Не видела. Потеряла сознание. У меня такое ощущение, что искупалась в грязи. Попросите, чтобы меня отпустили домой. Мне здесь плохо. Хочу помыться, привести себя в порядок, но врачи считают, что я должна побыть здесь еще несколько дней. Вводят мне какие-то лекарства.

– Чтобы вы, не дай бог, не забеременели, – предположил Дронго.

– Я не могу забеременеть, – уверенно сказала она, – я знаю свои дни. Очень хочется домой.

– Домой вам сейчас нельзя, – заметил Дронго, – опасно. Снова могут нагрянуть преступники. У вас есть деньги?

– Дома только полторы тысячи. Но у меня есть почти новая «Ауди». Может, продать ее? Один мой друг этим занимается.

– Про друзей забудьте. Хотя бы на время, – посоветовал Дронго. – Где ключи от машины и документы?

– Дома. В серванте. Вы не могли бы продать мою машину?

– Попрошу следователя заехать к вам за ключами. Постараюсь в ближайшее время продать вашу машину. Вы можете где-нибудь спрятаться на несколько дней?

– Могу. У подруги.

– Никаких подруг, я же вам сказал. – Дронго вздохнул. – Ладно, что-нибудь придумаем. Последний вопрос – кто звонил вам обычно от имени Чиряева?

– Его адвокат Аркадий Тумасов или же Анатолий Шпицын. Он тоже близкий друг Чиряева. Такой же, каким был Очеретин.

– Вы знаете, где работает Шпицын?

– Он глава охранного агентства не то «Чаран», не то «Чачаран».

– Может быть, «Чагчаран»? – сказал Дронго.

– Да, кажется, так. Прежнего главу агентства убили, и его место занял Шпицын.

– И давно он там работает?

– Не очень. Несколько недель. Точно не знаю. Он дважды звонил мне, оставил свой телефон, даже передал через моего водителя свою визитную карточку. Я обратила внимание на название агентства, потому что раньше там работал знакомый Чиряева. Бывший сотрудник милиции. Кажется, Артемьев. Я его несколько раз видела, он приезжал к Чиряеву на дачу. С женщиной по имени Алевтина. Старое русское имя, я поэтому и запомнила. Так вот, этот Артемьев погиб. Водитель мне рассказал. Этот паршивый слизняк, который казался мне порядочным человеком.

После перенесенных испытаний ей хотелось высказаться. Излить душу. В какой-то мере она чувствовала себя отмщенной: насильники за свое злодеяние поплатились жизнью.

– Спасибо за информацию, – сказал Дронго, – я выйду на минутку. – Дронго покинул палату и сказал Романенко, курившему в коридоре: – Ее надо срочно увезти из больницы. Ни Чиряев, ни его враги не оставят ее в покое.

– Куда я ее увезу? – с горечью произнес Романенко. – Это в Америке есть фонд защиты свидетелей, который получает средства из федерального бюджета, а у нас сотрудникам месяцами зарплату не выдают. Мы бумагу за свой счет покупаем. А вы говорите «увезти».

– У нее есть деньги, – сказал Дронго, – правда, небольшая сумма. Есть машина. Попрошу кого-нибудь из знакомых срочно продать ее. С деньгами она сможет хотя бы на время укрыться.

– Сейчас она пока проходит по уголовному делу как потерпевшая, – напомнил Романенко, – но если будет доказана ее связь с Чиряевым, она из потерпевшей может превратиться в свидетеля, а то и в обвиняемую. Скорее всего машина куплена на деньги Чиряева, и в этом случае подлежит конфискации.

– Всеволод Борисович, на данный момент она потерпевшая, – напомнил Дронго, – и важный свидетель. Ваша задача уберечь свидетеля до суда. Мы уже потеряли Труфилова. Нам нужно ее спасти. Представьте, сколько всего она вынесла.

– Что вы предлагаете? – спросил Романенко.

– Поместить ее в какой-нибудь закрытый санаторий для сотрудников ФСБ или МВД и держать там, пока не найдется покупатель на ее машину. С деньгами она сможет куда-нибудь уехать, а потом продать еще и квартиру. Если у вас нет денег, чтобы защитить свидетеля, то должно по крайней мере хватить мужества не мешать ей защищаться самой.

– Она вам все рассказала?

– Почти все. Не вызывает сомнений, что всю эту грязную историю затеяли враги Чиряева. Подставили несчастную женщину, заманили Очеретина в ее квартиру и убили. Это своего рода грозное напоминание Чиряеву о неуплаченном долге.

– Хорошо бы она согласилась выступить в немецком суде, – произнес Романенко.

– Вам очень хочется, чтобы ее убили? Она ведь не расскажет ничего нового. Не тот человек Чиряев, чтобы откровенничать с женщиной. Мы только зря потеряем время и дадим ему лишний шанс. А мы обязаны загнать его в угол.

– При этом отпустив на свободу, – сказал Романенко, – ладно, ладно, не хочу с вами спорить. Сделаем все, как вы говорите.

– И последнее, – попросил Дронго, – если можно, уничтожьте эти гнусные фотографии.

– Это вещественное доказательство, – возмутился Всеволод Борисович, – вы толкаете меня на преступление.

– Оставьте несколько «нейтральных» снимков, где они запечатлены в ресторане, – предложил Дронго, – совсем не обязательно приобщать к делу целую пачку.

– С вами невозможно спорить, – вздохнул Романенко, – что-нибудь еще?

– Больше ничего. Надо забрать ее отсюда немедленно. А потом поехать на Мичуринский проспект. Очень любопытно попасть там в одну квартиру. Но учтите, фотографии можно уничтожить только завтра. Сегодня они нам понадобятся. Необходимо найти квартиру, где состоялось свидание Мары с мужчиной, который так подло ее подставил.

– Может, нам его поискать?

– Думаю, это бесполезно. Вряд ли убийцам нужен отработанный материал. Я уверен, его убрали еще вчера, сразу после злополучного свидания. «Мавр сделал свое дело. Мавр может уходить».

– Скажите честно, вы уверены, что мы сумеем что-либо доказать? – вдруг спросил Романенко.

– Уверен, – ответил Дронго, – и не просто доказать. Мы отправим всех мерзавцев на скамью подсудимых и покажем обществу, как страшно, когда переплетаются интересы чиновников и бандитов.