Борис Седов - Рэп для мента

— Точно, — подхватил Роман, — а через три бутылки — за уважение.

— Это вы время бутылками отсчитываете? — поинтересовалась Лиза.

— Что такое время — никто не знает, — ответил Роман, — а вообще его можно отсчитывать километрами, количеством выкуренных сигарет, брошенными женами… И, наконец, бутылками. Это ведь не я придумал, это один писатель, не помню кто, написал — это было четыре жены, двадцать тысяч сигарет и восемьсот бутылок виски назад.

Лиза улыбнулась и сказала:

— Этого писателя зовут Курт Воннегут.

— Вы знаете? — Роман вспомнил эту книгу. — Вы читали Воннегута?

— Ну, я много чего читала, — кивнула Лиза, — и читаю.

— Это хорошо, — сказал Роман, чувствуя, что его возносит на уровень уж никак не ниже пятого неба, — это очень хорошо… А знаете что?

— Что? — оживилась Лиза.

— Давайте выпьем за ваш колониальный костюмчик. Вот уж это точно будет не банально. Уж больно костюмчик хорош. Особенно шлем.

— Пробка! Подарок из Африки! — самодовольно ответила Лиза и подняла рюмку, — ну, за костюмчик?

— За костюмчик!

И они выпили за костюмчик.

В это время официант снова подкатил к их столику тележку и, взглянув на то, что он привез, Роман снова вспомнил, что он с самого утра, да что там с утра — со вчерашнего вечера он не ввел в свой организм ничего, кроме нескольких чашек кофе и чаю да полутора пачек сигарет.

В животе заурчало, Роман кашлянул, чтобы замаскировать это, и сказал:

— А вот и еда. Начнем?

— Начнем, — охотно отозвалась Лиза, — у вас что?

— У меня?… — Роман посмотрел на официанта.

— У вас антрекот, — сообщил официант, ставя перед Романом тарелку размером с крышку от канализационного люка.

— А вот ваша рыба, — и он поставил перед Лизой длинную тарелку, в которой лежала большая красивая рыбина, изо рта которой торчали несколько веточек укропа.

— Спасибо, — ответила Лиза и решительно подвинула тарелку поближе к себе.

По ее лицу скользнула гримаска предвкушения, и Роман, заметив это, почувствовал, как его сердце снова стукнуло лишний раз.

Посмотрев вслед уходившему официанту, он сказал:

— Хорошо, что сервис тут не очень навязчивый. Я не люблю, когда официант торчит за спиной и меняет пепельницу каждый раз, когда ты стряхнешь туда пепел.

— Я тоже, — кивнула Лиза, ловко вскрывая рыбу тяжелой двузубой вилкой.

— Хммм… — Роман посмотрел на графинчик, — а по второй?

— Конечно! Сами знаете — между первой и второй…

— Совершенно верно!

Роман наполнил рюмки и спросил:

— Ну а теперь за что? Чтобы не банально.

— Чтобы не банально… — Лиза задумалась, рисуя вилкой узоры в воздухе, — ну… ну, скажем, за процветание республики Танзания.

— Танзания? — удивился Роман. — А почему именно Танзания?

— Не знаю, — Лиза пожала плечами. — Это в Африке, а там тепло, жирафы ходят, львы всякие со слонами… Хорошо!

— Да, хорошо, — кивнул Роман, — ну, тогда за Танзанию.

Они выпили за Танзанию, и Роман сказал:

— А вот теперь…

И, схватив вилку с ножом, состроил антрекоту угрожающую гримасу.

— Первым делом, первым делом антрекоты, — плотоядно пробурчал он.

— Ну а потом все-таки девушки? — засмеялась Лиза.

— Всенепременно, — ответил Роман и нанес антрекоту резаную рану.

«Солнце летнее сияло, крыса серая бежала»…

Глупая детская песенка назойливой шарманкой вертелась в голове у Боровика, как заевшая граммофонная пластинка. Он безуспешно пытался отогнать ее какой-нибудь более-менее связной мыслью, однако мыслей не наблюдалось. Казалось, что в мозгах навеки поселилась одна только жирная серая крыса, почему-то похожая на подполковника Кабанова из второго отдела.

Поводы для раздумий между тем имелись — причем для раздумий довольно-таки тягостных. Ровно десять минут назад канул в Лету грозный и неподкупный майор Боровик, краса и гордость ужасного для бандитов всех мастей Самого Особого Отдела УБОПа, увенчанный правительственными наградами и тремя тяжелыми ранениями суперспециалист.

Вместо него на залитую солнцем Шпалерную улицу из железных ворот управления вышел одноименный гражданский шпак тридцати с хвостиком лет от роду, безработный.

Ведомственная медицинская комиссия признала майора Боровика негодным к дальнейшему прохождению службы. Сволочи!

Боровик саданул увесистым кулаком со сбитыми костяшками пальцев по воротам и не почувствовал боли. Ворота задрожали и тут же приоткрылись. Из проема выглянул глыбообразный дежурный в камуфляже.

Увидев Боровика, он отвел глаза.

— Саня, ты чего?

— Ладно, Толик, извини. Все, я пошел, не поминайте лихом.

Не оглядываясь, Боровик зашагал по Шпалерной в сторону проспекта Чернышевского.

— Саня, — окликнул его дежурный со странной для его комплекции нерешительностью, — ты что, и пропуск уже сдал?

И увидел, как Боровик, не повернув головы и не останавливаясь, вскинул над плечом сжатый кулак с вытянутым кверху средним пальцем.

Выйдя на проспект Чернышевского, Боровик уселся на первую же попавшуюся на бульваре скамейку и закурил. Три-четыре глубокие затяжки прочистили наконец-то затуманившуюся от жгучей обиды голову, и он принялся обдумывать создавшееся положение.

А положение это получалось крайне хреновое.

Вычистили его из родного УБОПа определенно неспроста.

Как раз после того, как он отказался выполнять сомнительное поручение генерал-майора Безродного, настаивавшего на устранении сбежавшего из «Крестов» ученого Чернова. Того самого, которого подставили и посадили только потому, что он оказался свидетелем темных махинаций.

После этого его, Боровика, пытались убить и свалить все на друга ситного Рому Меньшикова, потом Рома подключил Арбуза, и они втроем разруливали это дело…

Похоже, что не разрулили.

Безродный, сволочь, его почерк!

Боровик смял окурок и со злостью зашвырнул его в урну.

— Ладно, — процедил он сквозь зубы, — подавитесь. Из ментов меня выперли — обойдусь. А вот без друзей мне теперь уж точно не обойтись никак.

Отряхнув тополиный пух с ветровки, Боровик поднялся и зашагал в сторону метро «Чернышевская». Потом вдруг ухмыльнулся и достал из кармана мобильник.

А что, подумал он, давненько не приходилось сиживать с друзьями детства в обыкновенной заштатной пивной, как в беззаботные молодые годы! Слабо знаменитому певцу на пару с криминальным авторитетом вылезти из шикарных ресторанов и окунуться в гущу народную?

Сейчас проверим.

И друзья не подкачали.

Арбуз только удивленно хмыкнул, когда Боровик сообщил ему, где он ждет друзей для посиделок, однако рассмеялся и обещал заехать за Романом, чтобы не допустить появления того на машине.