Анна Данилова - Издержки богемной жизни

– Я сказал им о ноже, но мне думается, что я даже не успел его достать. Я был пьян, как я уже говорил, налетел на них, потребовал денег, стал срывать с них сережки, кольца. Они пытались отбиваться, я имею в виду этих… Извольскую и Арнаутову.

– Вы нашли деньги?

– Да, пришлось отнять их сумки.

– Чем все закончилось?

– Эти парни убежали, отдав мне свои деньги, а с актрисами пришлось повозиться. Арнаутова побежала звать на помощь, вопила: «Помогите!», а Извольская больно ударила меня вот сюда. – Он показал на свою губу. – Я разозлился, схватил ее за плечи и тряхнул хорошенько. Силу не рассчитал, и она ударилась головой о стену дома. И молча, с открытыми глазами, стала сползать на землю. Она на моих глазах превратилась в куклу. Она была мертва! Я испугался и убежал.

– А что Арнаутова?

– Не знаю. Я бежал не помня себя. Думаю, она вернулась, увидела мертвую подругу и закричала. Но это всего лишь мои предположения.

– Значит, после того, как вы убили Извольскую, Арнаутову уже не видели?

– Вообще-то, мне показалось, что я слышал стук ее каблуков. Поэтому-то я и рванул, что было сил: я подумал, что она возвращается с кем-то, может, с милицией, или просто нашла кого-то из прохожих. Я не знаю! Не уверен… Да и зачем мне это знать? Я же рассказал вам, как было дело.

Зимин понимал, что кто-то из них двоих – Бутурлин или Арнаутова – лжет. Но Бутурлин пришел сдаваться, ему-то зачем врать? Значит, солгала Арнаутова, сказав, что после того, как их ограбили и преступник скрылся, Извольская вернулась в ресторан, а сама Арнаутова ушла? И больше не возвращалась. И предположила, что, когда Извольская вышла из ресторана, на нее вторично напал бандит – то есть этот Бутурлин.

– Скажите, Евгений Алексеевич, вы точно помните, что нападали на девушек только один раз?

– В смысле? – Бутурлин сощурил глаза. – Как это?

– Вот вы напали, ограбили их. Двое молодых людей убежали, девушки пытались отбиваться, потом они все-таки вынуждены были отдать вам деньги и драгоценности, с которыми вы и скрылись. Может, вы вернулись в тот момент, когда Извольская, живая и здоровая, выходила из ресторана, куда она вернулась за забытой ею вещью?

– За какой вещью?

– За косметичкой, – раздраженно ответил Зимин, понимая, что на какое-то мгновение они словно поменялись местами и на вопрос пришлось отвечать ему, следователю.

– Я знаю, что такое косметичка. Это такой большой кошелек, набитый помадами и пудрами. Она не могла вернуться в ресторан потому, что была мертва! А косметичка валялась на земле. И я из нее взял деньги.

– А фотографии вы, внутри не заметили?

– Мне было не до фотографий.

Зимин был окончательно сбит с толку. Бутурлин утверждал, что он видел косметичку. Значит, Извольская не оставляла ее в ресторане! Но зачем ей было выдумывать это? Если допустить, что Бутурлин говорит правду, получалось, что Арнаутова, вернувшись на место преступления и застав свою бывшую подругу, точнее, соперницу, мертвой, испугалась и убежала. Или же, увидев, что Извольская ранена и лежит на земле возле стены дома, на асфальте (один удар пришелся головой о стену, а второй – об асфальт), взяла ее за плечи и… добила подружку? Чтобы окончательно избавиться от соперницы.

– А где деньги?

– Часть я потратил. Я же тогда был сам не свой! Но вот то, что я обнаружил в карманах, когда пришел в себя.

И Бутурлин принялся доставать из карманов джинсов деньги, мятые купюры, золотые украшения.

– Думаю, эти сережки – с бриллиантами. И кулон этот, с подвеской. Я даже не знаю, кому это принадлежало. И вообще не понимаю, как я мог все это сделать.

Зимин почувствовал, как у него заломило в затылке.

– Бутурлин, сейчас вы запишите все, что только что рассказали, во всех подробностях.

Тот поднял на него несчастные глаза и покорно кивнул головой.

Зимин пожал плечами. До него вдруг только что дошло, что во время их разговора он рассматривал пятна крови на свитере Бутурлина.

Варвара Арнаутова покачиваясь вышла из камеры. Единственным ее желанием было вернуться домой и все забыть. Как много она читала книг, где описывались тюремные помещения и опасные сокамерницы главных героинь, и как часто автор, описывая тюремные запахи, утверждал, что он буквально въелся, впитался в кожу, в каждую пору героини. Но то было в книгах. Сейчас же все это происходило с ней. Не с актрисой Варварой Арнаутовой, а с реальной девушкой Варей, успевшей привыкнуть к комфорту и избалованной судьбой. Ее, как зверя, заперли в клетке! За что? Никто ничего не доказал. Просто схватили – так, на всякий случай. Смирнов обещал помочь ей, добиться того, чтобы ее отпустили под подписку о невыезде. Сказал, что это делается не так быстро, но он постарается. Но пока он старался, она напитывалась не только этими запахами, вонью камеры, но и ненавистью ко всем, кто имел хотя бы косвенное отношение ко всей этой истории.

Ей хотелось вымыть голову. Так хотелось, что она чуть не плакала. Ее, красавицу, превратили в грязное животное! Иного слова и не подобрать. И белье грязное, хоть вой. И курить хочется.

Но самым большим унижением оказалась встреча в просторном кабинете с двумя недоносками, тварями, которые бросили их, сбежали! Теперь они назывались свидетелями – Воронцов и Гущин. Сашка и Димка. И им предстояло (надо же, какая оперативность!) опознать предполагаемого убийцу.

В кабинет вошли еще трое – красивый мужчина (о таких говорят: с ним – хоть на край света), красивая женщина (из-за таких развязываются войны) и ее адвокат Павел Смирнов (тоже мужчина ничего, симпатичный, но он покажется ей настоящим красавцем, если ее отпустят отсюда). Смирнов ободряюще подмигнул ей, и она, чувствуя себя покрытой слоем липкой грязи, втянула голову в плечи. Ей даже показалось, что она тихо заскулила от унижения. В каком же непотребном виде эта компания увидит известную актрису Варвару Арнаутову! И кто эти незнакомые ей люди?

Смирнов словно прочитал ее вопрос и моментально среагировал:

– Варя, познакомься, это мой друг и коллега – Марк Садовников. А это его жена, Маргарита. Она – почитательница твоего таланта.

– Думаю, в такой роли вы меня еще не видели, – криво усмехнулась Варя, стараясь не подходить близко к красивым и чистым людям, чтобы они не задохнулись от ее запаха.

– Вас сегодня отпускают, – сказала жена красивого мужчины по имени Марк. – Павел договорился.

В кабинет ворвался Зимин, мужчины, тихо переговариваясь и представляясь друг другу, поздоровались, отошли в сторону. Потом Зимин попросил Воронцова с Гущиным и Арнаутовой встать к стене. Варвара даже не смотрела в сторону своих недавних ресторанных приятелей. Те же не проронили ни слова, даже поздоровались лишь кивком головы.