Анна Данилова - Парик для дамы пик

Ее взгляд отмечал все, начиная от чудесных мощных фенов, которыми орудовали улыбающиеся юноши и девушки-мастера, и кончая отличными немецкими расческами, щипцами и белоснежными раковинами для мытья головы.

– Послушай, Наташа, и давно существует этот салон? Почему я о нем ничего не знаю?

– Он недавно открылся, но реклама уже успела пройти на местном телевидении, в газетах… Говорят, что этот салон – придумка Бобрищева, и что он набрал сюда лучших парикмахеров города. Но самое главное, что цены здесь нормальные. Вот только не запишешься. И если бы я не была лично знакома с Михаилом Георгиевичем, то мне пришлось бы ждать своей очереди пару месяцев. Но он меня, слава богу, запомнил, и когда я пришла к нему на днях, он записал меня в свой блокнот. Теперь понимаешь, почему мне так не хотелось отказываться?

– Еще бы! Не салон, а сплошной разврат. Какие кресла, диваны, черт, я вижу вон там даже небольшой бар! Все, решено, я остаюсь тоже. И если уговоришь своего Михаила Георгиевича, то сделаю себе прическу, пусть даже на длинные волосы и на ночь глядя. Если бы ты только знала, как я устала от этих трупов, моргов и тому подобного. Мне тоже хочется комфорта, тепла и чтобы меня кто-нибудь ублажил… Зови своего Коршикова… Вот черт… – Она осеклась, подумав, что чертыхаться почему-то доставляет ей удовольствие, и задала себе вопрос: – Где же я раньше слышала эту фамилию?

И вдруг вспомнила. И даже прикусила губу, чтобы раньше времени не выдать вслух информацию.

Между тем Наташа подошла к вдохновенно работающему над прической клиентки мастеру, высокому худому мужчине с аккуратно постриженными рыжеватыми волосами, и что-то сказала ему. Тот, даже не оборачиваясь в ее сторону и продолжая распылять лак, кивнул головой. Блеснули очки в золоченой оправе, в порыве движения распахнулся длинный черный халат… Да, здесь и мастера выглядели импозантно, стильно. Наташа вернулась, сияя:

– Он сказал, что примет нас обеих, представляешь? Давай сядем вон там, поближе к бару. Сейчас нам принесут по чашке кофе, и мы немного отдохнем. А потом – обещаю тебе – даже несмотря на ночь, я составлю тебе компанию и поеду с тобой, куда угодно. Даже, если потребуется, на кладбище.

Они сели в глубокие мягкие кресла и стали ждать кофе. Под жужжание фенов и приглушенные голоса Юля почувствовала, как ее потянуло в сон. Она даже забыла про Коршикова! И вдруг, оглядывая стены с висевшими на них фотопортретами великих красавиц столетия – Мерилин Монро, Греты Гарбо, Вивьен Ли и не менее красивых Синди Кроуфорд и Клаудии Шиффер, – она увидела знакомое ей лицо. Это был тоже портрет удивительно красивой женщины. Тонкое бледное лицо, окруженное облаком пышных светлых волос, и надменная улыбка, сложенная из темно-вишневых полных губ. Глаза – огромные, немного грустные, затуманены и глядят словно мимо тебя, в пространство.

Да, здесь ошибки быть не могло. Это был портрет Зои Пресецкой. Выполненный в той же прекрасной технике, что и портреты известных актрис и манекенщиц.

– Мне необходимо срочно поговорить с твоим мастером, – заволновалась Юля, чувствуя, что напала наконец-то на след убийцы Зои.

Коршиков! Коршикова Валентина Яковлевна, соседка Зои, обнаружила свою соседку мертвой. У Зои были острижены волосы. Да этот Коршиков наверняка приложил свою руку и… ножницы с бритвой к смерти Пресецкой. Это не может быть простым совпадением.

Сказала и сразу же пожалела. Его нельзя спугнуть. За ним теперь нужно срочно установить наблюдение. Но как, если она осталась совсем одна?! Шубин в Москве. Крымов – в Париже. А у нее не было времени связаться со своими агентами и поручить им работу. Грош ей цена в таком случае.

– Что с тобой? Ты вся побелела? – испугалась за нее Наташа. – Может, здесь душно? И зачем тебе разговаривать с ним? Он уже заканчивает, если хочешь, ты пойдешь первая. А я подожду. Полистаю журналы…

– Я сейчас, мне надо отлучиться на пару минут и кое-кому позвонить.

Она вышла в холл, лестница откуда вела в фирму «Эдельвейс», подошла к окну, достала телефон и, стараясь говорить потише, чтобы ее не услышали охранники и редкие посетители, набрала номер Стаса.

– Это Юлия Земцова, я приходила к вам по поводу убийства Зои Пресецкой…

– Да-да, я узнал вас, – услышала она знакомый голос. – Что-нибудь случилось?

– Да, мне срочно нужна ваша помощь. Вы не могли бы приехать сейчас на работу? В «Эдельвейс»?

– Хорошо…

– Я буду ждать вас в холле, внизу, возле кадки с пальмой, – уточнила она, отключая телефон и усаживаясь на небольшую кожаную кушетку, расположенную прямо под ветвями большой искусственной пальмы. «Идеальное место для курения», – подумала она.

– Салют, – услышала она неожиданно у себя за спиной, резко встала, повернулась и чуть не столкнулась со Стасом. Он улыбался во весь рот. И она поняла, что он разговаривал с ней по сотовому телефону, находясь в каких-нибудь десяти метрах от нее.

– Значит, вы еще на работе… Вы что, живете здесь? – Она старалась не выдать своего волнения. Ведь Стас через пару минут будет либо свидетелем ее открытия, либо – провала.

– Да нет, просто у одной из наших девушек сегодня день рождения, и мы празднуем.

– Понятно, тогда мне повезло. Стас, у меня к вам просьба. Дело в том, что в «Коломбе» работает один человек. Вы должны мне сказать, видели ли вы его раньше, как его зовут и не навещал ли он когда-нибудь Зою. Это очень важно.

– Хорошо, пойдемте… Хотя я и так догадываюсь, о ком речь. Я вспомнил о нем недавно, когда перебирал в памяти наш с вами разговор. Ведь вы имеете в виду Коршикова? Такого высокого рыжего мужчину в очках?..

– Значит, вы все знали и молчали?

– Но он всего лишь парикмахер. Я не подумал, что это может вас как-то заинтересовать.

Разговаривая, они подошли к прозрачным стеклянным дверям, и Юля пригласила Стаса войти в «Коломбу».

Коршиков уже расчесывал волосы Наташи Зимы. Увидев входящую в зал Юлю, Наташа из зеркала улыбнулась ей.

– Его зовут Михаил Георгиевич. – Стас присел на стоящую у стены банкетку и предложил Юле устроиться рядом. – Да, он приходил к Зое, они беседовали на лестнице.

– Но ведь вы не его имели в виду, когда говорили о каком-то бомже?

– Нет, упаси бог! Коршиков – сама элегантность. Просто он на виду, известный в городе человек. Мне и в голову бы не пришло, что он может быть замешан в убийстве…

– Но с чего вы взяли, что он в нем замешан?

– Так ведь вы им заинтересовались. К тому же Зою остригли… Я бы тоже, окажись на вашем месте, насторожился, если бы узнал, что у убитой есть знакомый парикмахер. Волосы, парикмахер, парик… Все это наводит на определенные мысли, вы не находите?

– Вы и про парик знаете?

– Так ведь он слетел с ее головы, когда ее труп собирались выносить. Кажется, даже санитару стало плохо, его затошнило…