Анна Данилова - Парик для дамы пик

– Вы что, были там? На месте преступления? – удивилась она. «При чем здесь этот мальчик?».

Вопрос, казалось, застал его врасплох.

– Я? На месте преступления? Нет, меня там не было, да и не могло быть…

Юля схватила его за руку и вытянула из салона обратно в холл. Почти насильно притащила к пальме и усадила на кушетку.

– Рассказывайте, что вы видели, где были и есть ли у вас алиби на тот вечер?

– Алиби нет, но есть свидетели, которые могут подтвердить, что в тот вечер я был в нескольких местах… – зло ответил Стас. – У вас на меня ничего нет, но вы правы, я действительно был в комнате Зои в тот момент, когда туда набилась милиция. Я вообще торчал у нее под окнами всю последнюю неделю. Я звонил ей, умолял о встрече, она нравилась мне, я же рассказывал вам… Я был влюблен в нее… Но она смеялась мне в лицо и говорила, что я еще ребенок. И что физиологические особенности моего организма, – он горько усмехнулся, – ее нисколько не интересуют. Она сначала кокетничала со мной, улыбалась, чуть ли не искала со мной встреч, но скорее всего мне это только казалось… А потом, когда я стал более настойчивым, она принялась грубить мне, чуть ли не оскорблять…

– Каким же образом?

– Называть меня мальчиком, – он опустил голову.

– Понятно. Так как вы оказались на месте преступления? Случайно?

– Говорю же, – процедил Стас, и его слегка качнуло, поскольку он выпил на дне рождения своей сотрудницы. – Я торчал у нее под окнами, звонил ей, пытался докинуть камешки до ее окна. Мне хотелось увидеть, как она живет, с кем живет, с какими мужчинами спит. Я заранее ненавидел их…

– Ну и что, увидели?

– Увидел.

– И с кем же она спала?

– С Бобрищевым. И ничего они не конфликтовали. Это все была рисовка или игра. Не знаю… Но он приходил к ней почти каждый день.

– И в день убийства был?

– Может, и был, но только днем. Он приходил к ней обычно после обеда, а если вечером, то оставался на ночь. Он у нее почти жил.

– А откуда тебе известно, что они не конфликтовали?

– Так видно же… С чего бы это мужику ездить к женщине почти каждый день?

– У тебя есть бинокль?

Он замотал головой так, словно в его присутствии произнесли нечто, что не должно было прозвучать по уговору, будто кто-то проболтался, предал его, произнеся запретное слово. Он явно не ожидал последнего вопроса.

– Ну вот, бинокль… – он сжал кулаки и покраснел. – Ну, есть… Но когда шторы задвинуты, мало что увидишь… Но то, что они встречались часто и у них были полноценные, если так можно выразиться, свидания, это я точно знаю.

– А кого ты видел вечером, после семи часов? Был кто-нибудь из тех, кто навещал ее в «Эдельвейсе»?

– Кроме Коршикова, никого. Но вы сами, наверное, уже знаете, что Михаил Георгиевич живет через стенку от нее. Поэтому, если бы он даже и входил в подъезд, я бы подумал, что он идет к себе домой.

– Так Коршиков входил тем вечером в подъезд или нет? Ты видел его?

– Нет, не видел. Вообще-то он работает допоздна, у него клиентура…

– А того мужчину, который показался тебе бомжом, тоже не видел?

– Да говорю же, нет, – огрызнулся он.

– А как ты узнал, что Зою убили?

– Как и все. Когда приехали машины с сиреной, собралась толпа…

– Но ведь было уже очень поздно, неужели ты все это время торчал под окнами?

В это невозможно было поверить. Как можно несколько часов ночью простоять на холоде, да еще под дождем, зная, что тебя все равно не впустят?

– Стас, хватит валять дурака! – не выдержала она. – Мне бы не хотелось тебе угрожать, но ты только что признался мне, что был на месте преступления. Ты сказал о парике, это деталь, которая может помочь мне арестовать тебя. Мне стоит только позвонить, – блефовала она, – как ты окажешься за решеткой. Если ты сейчас не скажешь, что делал всю ночь возле дома Пресецкой, я вынуждена буду позвонить в прокуратуру и сообщить, что у меня есть важный свидетель, если только это не ты сам убил Пресецкую…

– Вы что, с ума сошли? – грубо усмехнулся он. Похоже, ее слова не произвели на него никакого впечатления. – Кто же вам поверит? И как вы будете доказывать, что я там был?

– Тогда и вовсе не понятно, зачем ты мне все это говоришь… – она бессильно развела руками.

– Говорю потому, что и сам хочу понять, кто и за что ее убил. Но иногда мне в голову приходят очень странные мысли… – Тут он приблизил к ней свое лицо с позеленевшими и какими-то мутными глазами и покачал головой: – Эх вы… Думаете, мне так приятно признаваться в том, что меня тогда чуть не спустили с лестницы? Что я звонил ей весь вечер, колотил кулаками в дверь, ту самую общую с Коршиковыми дверь, чтобы только увидеть ее?.. Кстати, можете спросить у жены парикмахера, она подтвердит, что слышала мои звонки и стук. Она даже вышла и сказала мне, чтобы я убирался…

– Прямо так и сказала?

– Нет, конечно, она – женщина вежливая, потому помягче выразилась. Но я и так понял. Не дурак.

– И ты ушел?

– Нет, мне не хотелось уходить. И тогда я решил залезть к ней в лоджию.

– В лоджию? И что же? Тебе это удалось?

– Это было нетрудно… Я в том смысле, что кто-то уже все сделал до меня, дорожка-то была проторенная. Сначала я по пожарной лестнице поднялся на третий этаж, к Коршиковым в лоджию. Она у них не застекленная, открытая. Заглянул в их окна – сплошные шторы. А мне холодно, ветер, дождь… И я спокойно перелезаю в лоджию к Зое. А ведь она у нее закрытая, застекленная… И что вы думаете? Я рукой надавил на окно, оно открылось, да так легко, что я чуть было не сорвался, как вдруг увидел такую деревянную планку, необычную, словно нарочно приделанную к основанию, для того чтобы за нее держаться, когда перелезаешь с лоджии на лоджию, да еще и выступ для ноги внизу, чтобы было куда наступить… Говорю же, кто-то постарался… Вот я и перелез.

– И что же было потом? – Юля затаила дыхание.

– А потом было самое интересное…

– Подожди, в каком часу ты оказался в лоджии?

– Думаю, где-то в половине восьмого.

– И что же ты увидел там интересного?

– Я увидел Зою.

Здесь он сделал паузу. Отвернувшись, он закрыл глаза, словно заново переживая те мгновения.

– Между шторами была щель, – проговорил он, часто дыша. – И оттуда мне было видно всю спальню и Зою. Она была одна, ходила по спальне в чем мать родила, а в руке у нее был лимон.

– Лимон?

– Да. Я сначала не мог понять, что у нее в руке, но потом увидел, что это лимон. Точнее, половинка лимона. Зоя давила корку и протирала свои руки и плечи, должно быть, для того, чтобы от нее приятно пахло…

– Какой она выглядела? Радостной или озабоченной? Она кого-то ждала?

– А зачем я, собственно, к ней поднимался? Сам хотел узнать, кого же она ждет, раз меня не пускает.

– Ну и как, дождался?