Джадсон Филипс - Запятнанный ангел

Я во второй раз за вечер шел через вестибюль к лестнице, когда из кабинета появился Трэш.

- Оно того стоило? - спросил он.

- Несколько фактов, - ответил я.

Трэш закурил, одарив меня своей белозубой улыбкой.

- Большинство из нас давным-давно перестали искать факты, - сказал он. - Их не существует.

- Вы когда-нибудь подозревали, что О'Фаррелл знает об убийстве Уилларда больше того, что он рассказал полиции? - спросил я.

Трэш рассмеялся:

- Он всячески старался вас в этом убедить, да? Должно быть, вы ему хорошо наливали. Хочу вас предупредить, Геррик. Этого маленького ирландского придурка сжигает ненависть. Он ненавидит всех, потому что он неудачник и мошенник и еще кое-что, о чем неприлично говорить в обществе. Если вы заглотнули его наживку, значит, так вам и надо. Для него настоящий праздник - своими намеками убедить вас заподозрить кого-то. Знай он что-нибудь доподлинно, он растрепал бы об этом давным-давно, исключительно ради того, чтобы навредить кому-то. К счастью, он жалкий, мелкий трус, так что худшее, на что он способен, - это булавочные уколы.

- Вы сами отправили меня к нему, - возразил я.

- Потому что не сомневаюсь, что вы в состоянии отделить зерна от плевел, - сказал Трэш. - У О'Фаррелла есть излюбленный объект ненависти Фэннинги. Он направил вас на их след?

Я вздохнул:

- Так и есть.

- Это старая история, - пояснил Трэш, перестав улыбаться. - Когда Пенни была маленькой девочкой, она любила болтаться около дома О'Фаррелла. Он хорошо ладит с детьми: рассказывает им сказки и старинные ирландские легенды. Пенни по-детски им восхищалась. Но когда ей исполнилось четырнадцать, у О'Фаррелла возникли кое-какие другие идеи на ее счет. Она рано развилась физически. Он проявлял к ней нежность, когда она была ребенком и нуждалась в этом. Но внезапно он превратился в старого похотливого козла. Лора, при всех своих заскоках, старалась быть хорошей матерью для Пенни. Она предупредила О'Фаррелла, чтобы тот не распускал руки, и запретила Пенни ходить в его дом. Пенни, в сущности, ничего не поняла и обиделась на то, что ее разлучили со старым другом. Она пошла к нему опять, и О'Фаррелл вел себя грязно. Тогда Пол Фэннинг задал ему первоклассную трепку. О'Фаррелл попал в больницу, а поправившись, попритих. Пол убедил его, что не шутит. Но естественно, О'Фаррелл ненавидит Фэннингов и с радостью сделает все, лишь бы доставить им неприятности - например, навешает вам на уши лапши своими намеками и предположениями.

Вот вам и ниточка, подумал я. О'Фаррелл даже словом не обмолвился ни о побоях, ни о больнице. Из его рассказа следовало, что его собственная совесть заставила его отказаться от Пенни. Вся его история, вероятно, из той же серии - наполовину правда, наполовину лживые инсинуации.

- Одно меня озадачивает, - сказал я Трэшу. - Как получилось, что после этого Роджер Марч позволил О'Фарреллу остаться в колонии? Его простили, когда выяснилось, что он мошенник, а не драматург. Потом оказывается, что он...

- Любитель Лолит, - докончил Трэш.

- И все же его не гонят. Это совсем не похоже на то, что я слышал о Роджере Марче.

- Я тоже размышлял об этом, - согласился Трэш. - В одном можно быть совершенно уверенным. Если бы О'Фаррелла выгнали отсюда, он убрался бы на безопасное расстояние, а потом вылил бы ушат грязи на Пенни и Нью-Маверик. Может, Роджер подумал, что лучше оставить его здесь, где он под рукой и помалкивает. Разумеется, эта история здесь известна всем, но о ней много не говорили. В колонии никто не хочет поссориться с Роджером. И О'Фаррелл будет молчать, пока он здесь, потому что у него нет других средств к существованию, кроме фонда Нью-Маверика.

Я вроде бы не чувствовал усталости, но, когда добрался до своего номера, я ощутил ломоту во всем теле. В принципе, следовало принять версию Трэша относительно рассказа О'Фаррелла и его мотивов. Сведения о том, что Фэннинг избил О'Фаррелла так, что тот попал в больницу, наверняка сохранились в документах. Трэш не стал бы выдумывать такую историю, зная, что наутро я могу ее легко проверить. Но подозрения, которые вызывал у меня О'Фаррелл, не казались мне такими основательными, как хотелось бы. Меня грызло одно небольшое сомнение. Избиение О'Фаррелла слегка напоминало мне то, что произошло с Эдом Броком. Вероятно, просто совпадение, но О'Фаррелл завел меня достаточно далеко, и я не мог не задумываться об этом. Я напомнил себе, что О'Фаррелл был актером, и одаренным актером.

Я заснул, едва моя голова опустилась на подушку, но спал беспокойно. Меня мучили кошмары, главным действующим лицом которых был безликий монах в черной рясе, двигавшийся словно балетный танцор из одной сцены в другую, окровавленный, безголовый пианист, вертящийся дервиш с дубиной, превращающий Эда Брока в отбивную, крадущаяся тень с ножом, кромсающим мою машину, и, наконец, безумствующий маньяк, ползущий к студии Пенни, где она лежит на кушетке, совершенно беспомощная. Я услышал ее вопль и сел на постели, обливаясь потом.

Конечно, это был не вопль, но какой-то другой шум, который во сне превратился в дикий крик Пенни. Это была сирена пожарной машины. Пожарная часть, видимо, находилась поблизости от "Вилки и Ножа", потому что сирена выла оглушительно.

Кто-то стал колотить мне в дверь.

- Геррик! Геррик, проснитесь! - Это был голос Трэша.

- Я не сплю, - сказал я охрипшим голосом. - Мы горим?

- Нет, но пошевеливайтесь! Горит дом Броков на Колони-роуд!

Часть третья

Глава 1

Я нацепил на себя какую-то одежду и меньше чем через минуту оказался внизу. Пенни уже стояла там с Трэшем. Оба были бледны как смерть.

- Похоже, есть на что посмотреть, - сказал Трэш. - Даже отсюда видно зарево.

Я ничего не ответил. Сердце у меня в груди сжалось в холодный комок. "Мерседес" Трэша был припаркован у парадного входа, и мы все забрались в него. Мимо нас в сторону Колони-роуд мчались другие машины.

- Гарриет! - услышал я собственный голос, а потом холодные пальцы Пенни сжали мое запястье. Мы сидели, прижавшись друг к другу на переднем сиденье, пока Трэш мастерски гнал машину на сумасшедшей скорости, не снимая руки с клаксона.

- Там нет телефона, - бросил он. - Ей пришлось довольно далеко бежать, чтобы поднять тревогу.

- Может быть, пожар заметил кто-то другой, - проговорила Пенни.

Никто из нас не решался высказать свои мысли.

"Мерседес" резко свернул на Колони-роуд. Теперь нам были видны языки пламени, поднимавшиеся до небес, окутанные облаками черного дыма.

- Такой уже не потушить, - заметил Трэш. Он непрерывно жал на газ. Вильнув и отчаянно сигналя, мы обошли более медленный седан впереди нас.

Внезапно нам представилось зрелище бушующего пожара. Шины завизжали, и мы резко остановились ярдах в пятидесяти от дома. Дорога впереди нас была забита машинами и пожарным оборудованием. Трэш выскочил первым и побежал к дому. Я мчался за ним. О боже, Гарриет!