Дик Фрэнсис - Игра по правилам

— Какая между ними разница? — спросил я. — Это очень существенно?

От моего невежества на лице Аннет появилась тень обеспокоенности.

— Лучшие аметисты добывают в Африке, — начала объяснять она. — Потом их отправляют в Гонконг или на Тайвань, там обрабатывают, шлифуют, и затем бусины приходят сюда. Цвет бразильских аметистов не такой насыщенный. Вы хотите, чтобы я заказала бразильские аметисты, или будем ждать, пока у него не появятся африканские?

— А как вы считаете? — спросил я.

— Мистер Фрэнклин всегда сам принимал решения.

Она с тревогой смотрела на меня. «Безнадежно, — думал я, — без определенных знаний я не смогу принять даже самого простого решения».

— А клиенты согласятся на бразильский аметист? — поинтересовался я.

— Кто-то — да, кто-то — нет. Он намного дешевле. В общем-то, мы продаем его в больших количествах и самых разнообразных размеров.

— Ну что ж, — сказал я, — если у нас кончатся африканские бусины, предложите клиентам бразильские. Или африканские, но другого размера. Сообщите китайскому поставщику, чтобы он пока прислал только африканские двенадцатимиллиметровые «АА», все, что у него есть, а остальное — как только сможет.

Похоже, у нее отлегло от сердца.

— Я бы так и сделала.

«Так в чем же дело?» — думал я, но не было смысла злиться. Если бы Аннет дала мне плохой совет, я бы, вероятно, потом обвинил ее же. «С ее точки зрения, — предполагал я, — лучше было не высовываться».

— Кстати, — продолжала она, — я дозвонилась до Просперо Дженкса. Если вы хотите с ним встретиться, он будет в своем найтсбриджском магазине сегодня в половине третьего.

— Превосходно. Она улыбнулась.

— Я не сказала ни слова о лошадях.

— Отлично, — улыбнулся я в ответ.

Аннет унесла письма к себе в комнату, чтобы ответить на них, а я по пути к сейфу прошелся по отделам. Наблюдая за работой сотрудников, я видел, что все они могли, стремились и уже начинали послушно приспосабливаться к смене руководства, оставляя при себе свои мысли и доводы. Я спросил, не спустится ли кто-нибудь вниз, чтобы передать Брэду, что он понадобится мне не раньше двух; пошла Джун и, точно бумеранг, сразу вернулась.

Открыв сейф, я начал с топазов: тысячи блестящих прозрачных гладких камешков, переливавшихся цветами радуги, одни — чуть больше желудей, другие — как горошины.

Никаких алмазов.

Я перешел к гранатам всевозможных форм и размеров — они, как оказалось, могли быть и желтыми, и зелеными, а не только красными, — и к коробкам с цитринами.

В течение двух с половиной часов я разворачивал и заворачивал белые пакетики; и никаких следов алмазов.

Раз в комнату влетела Джун с длинным заказом на граненые камни, который она без комментариев сунула мне, и я вспомнил, что только Гревил и Аннет занимались заказами на камни из сейфа. Я отправился на поиски Аннет и поинтересовался у нее, нельзя ли мне посмотреть, как она работает со списком. Найдя все, что нужно, в двадцати, а то и более коробках, она выложила это на полку. Действовала Аннет быстро и уверенно, точно зная, где что искать. Успокаивая меня, она говорила, что это очень просто и скоро я сам все пойму. «Дай Бог», — думал я.

В два часа, после очередного сандвича, я спустился к машине и дал Брэду адрес Просперо Дженкса.

— Этот магазин где-то недалеко от «Хэрродз», — сказал я, забираясь на заднее сиденье.

Он кивнул, мы поехали, вливаясь в поток машин, и вскоре он нашел тот магазин.

— Отлично, — похвалил я. — На этот раз тебе придется отвечать по телефону, хочешь или не хочешь, так как здесь нет стоянки.

Брэд потряс головой. Он уже несколько раз отказывался от этого раньше.

— Да, — сказал я. — Это очень просто. Я сейчас включу его для тебя. Когда он зазвонит, возьми трубку и нажми эту кнопку, и ты услышишь меня. Хорошо? Я позвоню перед выходом, ты подъедешь и заберешь меня.

Он посмотрел на телефон так, словно тот таил в себе какую-то заразу.

Телефонный аппарат был обыкновенный, а не встроенный в машину, и он не принимал сигналы, если не был включен, что я часто забывал сделать, а иногда не делал намеренно. Я поставил включенный телефон на сиденье рядом с ним и надеялся, что все будет в порядке.

Витрина магазина Просперо Дженкса ярко сверкала, отчего драгоценности искрились, однако вывеска с его именем была довольно скромной, словно здесь показуха была уже ни к чему.

Я посмотрел на витрину с любопытством, которое еще неделю назад вряд ли бы испытал, и обнаружил, что на ней были выставлены не кольца и часы, а весьма забавные игрушки: машинки, самолетики, фигурки лыжников, яхты, фазаны и лошадки — все было золотым с эмалью и сверкало драгоценными камнями. Я обратил внимание, что почти все, кто проходил мимо, останавливались посмотреть.

Неловко протиснувшись в тяжелую стеклянную дверь, я оказался в помещении с пушистым ковром на полу и ожидавшими клиентов стульями возле каждого прилавка. Если не считать мягкого ворсистого ковра, это был обыкновенный магазин, не очень большой, скромно оформленный, и все его великолепие заключалось в изделиях.

Кроме меня, там никого не было, и я направился к одному из прилавков посмотреть на витрину. Я увидел кольца, но это были не просто маленькие ободки. Они были большими, часто асимметричными, привлекавшими яркостью и неповторимостью цветов.

— Чем могу помочь? — раздался чей-то голос.

Неприметный человек средних лет в черном костюме появился из двери, расположенной в глубине магазина.

— Моя фамилия Фрэнклин, — сказал я. — Мне нужно встретиться с Просперо Дженксом.

— Одну минуту.

Удалившись, он вскоре вернулся с неким подобием улыбки на лице и пригласил меня пройти через дверь куда-то вглубь. За экранированной перегородкой было более длинное помещение, скрытое от взоров посетителей, служившее и офисом, и мастерской. Там стоял угрожающего вида сейф и несколько этажерок с ящиками, очень похожими на те, что я видел в «Саксони Фрэнклин». На одной стене висела крупная, заключенная в рамку надпись: «Никогда не отворачивайся от покупателей. Всегда смотри на их руки». «Наглядный пример недоверия», — изумился я.

На табуретке за верстаком, с ювелирной линзой в глазу сидел сгорбленный человек в полосатой бело-розовой рубашке и возился с какой-то маленькой золотой штучкой, зажатой в тисках. В глаза бросалась ловкость его движений, спокойных и скрупулезных.

Со вздохом вынув из глаза линзу, он поднялся на ноги и повернулся, оглядывая меня с головы до костылей, а потом до ног с растущим удивлением. Я оказался совсем не таким, каким он ожидал меня увидеть.

Впрочем, это чувство, как я предполагал, было обоюдным. Ему, вероятно, было около пятидесяти, но выглядел он моложе и чем-то напоминал Питера Пена: мальчишеское лицо с проницательными, умными голубыми глазами и множеством морщин на лбу. Довольно густые волосы, ни бороды, ни усов, ничего показного. Я ожидал большей оригинальности, экстравагантности и темперамента.