Дик Фрэнсис - Игра по правилам

— Да... было бы.

— Так в чем же дело? — спросил он. — Я чувствую в твоем голосе какие-то сомнения.

— Страх, — сказал я. — Николас Лоудер чего-то испугался.

Он не сразу ответил.

— Я могу сделать анализы анонимно.

— Хорошо. Тогда сделай. Я очень не хочу продавать Остермайерам, как она бы выразилась, «кота в мешке». Если Дазн Роузез не хватает для победы собственных сил, я попытаюсь отговорить их от покупки.

— Итак, ты жаждешь убедиться в нормальных результатах.

— Разумеется.

— Пока я сегодня был у Майло, он по телефону разговаривал с Остермайерами, спросил, как они себя чувствуют, и пожелал им счастливого пути. Похоже, они все еще не пришли в себя после аварии.

— Ничего удивительного.

— Тем не менее они собираются вновь приехать в Англию, чтобы увидеть Дейтпама на скачках в Хеннесси. Как твоя лодыжка?

— К тому времени будет как новая.

— Ну что ж, пока. — Я словно увидел его улыбку. — Береги себя.

Поговорив с ним, я подумал о том, что в мире еще было что-то приятное, например, доверие Остермайеров и мое выступление на Дейтпаме в Хеннесси. Я поднялся и поставил свою левую ногу на пол в подтверждение достигнутых успехов по части выздоровления.

Все было не так уж плохо, если на нее не опираться, но она болезненно возражала против моих попыток ходить. «Ну что ж, — подумал я, вновь усаживаясь, — еще денек-другой...» Нельзя сказать, что я всю неделю занимался ее лечением, но, несмотря на это, она старалась меня не подвести. «В четверг, — прикидывал я, — попробую отказаться от костылей. Ну уж к пятнице точно. И вскоре после этого я уже буду бегать». Бесконечный оптимизм. Вера в выздоровление — лучшее лекарство.

Вновь звонил несмолкающий телефон, и я ответил уже привычным «Саксони Фрэнклин».

— Дерек?

— Да, — отозвался я.

Неподражаемый голос Клариссы произнес:

— Я в Лондоне. Не могли бы мы встретиться? Я не думал, что она объявится так скоро.

— Конечно. Где?

— Я подумала... может быть... в «Луиджиз». Ты знаешь бар и ресторан «Луиджиз»?

— Нет, — медленно начал я, — но я смогу найти.

— Это на Суоллоу-стрит возле Пиккадилли-Серкус. Сможешь подойти туда в семь, что-нибудь выпьем?

— А как насчет пообедать?

— Ну...

— И пообедаем, — предложил я.

— Ладно. Хорошо, — вздохнув, произнесла она и положила трубку.

И я прекрасно понимал, какие противоречивые чувства она могла испытывать, пригласив меня туда, где встречалась с Гревилом, и одновременно сознавая, что, возможно, этого не следовало делать.

«Я мог бы отказаться, — подумал я. — Мог бы, но не отказался». Небольшой самоанализ вскрыл и мои колебания по этому поводу: хотел я утешить или же утешиться?

К половине четвертого я разобрался с бумагами, выполнил два заказа: один — на жемчуг, другой — на бирюзу, закрыл сейф и увидел на лице Аннет улыбку, пусть даже едва заметную. В четыре часа Брэд подвез меня к магазину Просперо Дженкса в Найтсбридже, и я включил в машине телефон, чтобы сообщить ему, когда за мной заехать.

Просперо Дженкса я увидел на том же месте, что и в прошлый раз, он сидел в нарукавниках за своим верстаком. Уже знакомый мне учтивый человек в темном костюме, который занимался обслуживанием клиентов, кивком головы дал понять, что я могу пройти.

— Он ждет вас, мистер Фрэнклин.

Просс с улыбкой на своем нестареющем, напоминавшем мне Питера Пена лице, поднялся навстречу и протянул руку, но тут же опустил ее, поскольку я ограничился помахиванием ручки костыля.

— Рад тебя видеть, — сказал он, предлагая стул, и подождал, пока я усядусь. — Принес мои бриллианты?

Он вновь примостился на свою табуретку.

— Нет. К сожалению.

Ответ его явно разочаровал.

— Я думал, ты пришел из-за этого.

— Нет, не совсем.

Я окинул взглядом его длинную, рационально оборудованную мастерскую со множеством маленьких ящичков, полных еще не вставленных в оправу камней, и подумал о тех чудесах, которые он творил. На стене по-прежнему висел все тот же девиз: «Никогда не отворачивайся от покупателей. Всегда смотри на их руки».

— Гревил отослал двадцать пять камней в Антверпен на обработку специально для вас, — сказал я.

— Верно.

— Пять из них оказались кубическими цирконами.

— Нет, не может быть.

— Вы подменили их? — спросил я как можно более безразличным тоном.

Улыбка исчезла с его лица, ставшего напряженным и ничего не выражающим. Он уставился на меня своими ясными голубыми глазами, и на лбу резче обозначились глубокие морщины.

— Вздор, — ответил он. — Я бы никогда не стал заниматься подобной чушью.

Я не стал сразу возражать ему, и это придало ему уверенности.

— Как вы можете приходить сюда с такими чудовищными обвинениями?!. Уходите отсюда, вам лучше уйти.

Дженкс начал было подниматься.

— Когда из Антверпена Гревилу сообщили, что пять камней оказались кубическими цирконами, — сказал я, не двинувшись с места, — он был потрясен. Это его очень огорчило.

Я достал из кармана рубашки выданную «Чародеем» распечатку.

— Хотите взглянуть? — спросил я. — Прочтите. С некоторым колебанием взяв бумагу, он вновь сел на табурет и прочел:

"Антверпен сообщает, 5 из первой партии необработанных оказались CZ.

Не хочу верить.

Бесконечно грустно.

В первую очередь.

Договориться о встрече. Ипсуич?

Вопрос открыт. Проклятье!"

— Гревил часто записывал свои мысли в блокнот, — сказал я. — И там есть такая запись: «Бесконечно грустно не доверять старому другу».

— Ну и что?

— С того момента как умер Гревил, кто-то пытается найти его бриллианты, украсть их у меня, — продолжил я. — Этим кем-то может быть лишь тот, кто знает об их существовании. По соображениям безопасности Гревил никому не говорил о том, что купил их. Он не рассказывал даже своим сотрудникам. Но вы-то, разумеется, знали, поскольку они были куплены для вас.

— Ну и что? — вновь повторил он.

— Если вы помните, — невозмутимо продолжал я, — сразу же после смерти Гревила кто-то вломился к нему в офис и украл такие вещи, как записную книжку с адресами и еженедельник. Я было подумал, что вор унес и другие бумаги, которые могли подсказать ему, где находятся бриллианты, нечто вроде писем и счетов. Но теперь-то я знаю, что вряд ли там можно было найти нечто подобное, потому что Гревил уже никому не доверял. Это недоверие возникло в тот день, когда ему сообщили из Антверпена, что пять камней оказались кубическими цирконами, то есть за три недели до его смерти.

Друг Гревила Просс молчал.

— Гревил приобрел бриллианты у надежного человека из Антверпена, который прислал их с посыльным к нему домой в Лондон. Там он их измерил, взвесил и расписался в получении. Затем было бы логично предположить, что он показал их вам, своему клиенту. Возможно, только двадцать пять из них. Потом он отправил эти двадцать пять камней назад в Антверпен с курьером фирмы «Евро-Секуро». Пять бриллиантов таинственным образом превратились в кубические цирконы. И вы правы, это было действительно глупо, потому что подмена неминуемо сразу же обнаруживалась, и вы это прекрасно понимали. В этом не могло быть никаких сомнений. Я склонен думать, вы рассчитывали, что Гревил никогда вас в этом не заподозрит, будучи полностью уверенным в том, что бриллианты подменил кто-нибудь из курьеров или антверпенских ювелиров, и он, соответственно, получит за них страховку, и дело с концом. Эти пять бриллиантов останутся у вас, а он при этом ничего не потеряет.