Дик Фрэнсис - Последний барьер

В пятницу одна лошадь должна была скакать в Хейдоке, и утром ее повезли туда в фургоне, взятом напрокат, а фургон Джуда и Хамбера оставался во дворе до самого обеда. Это само по себе было странным, и я на всякий случай засек показания спидометра.

Джуд увез фургон, когда мы сидели в кухне и давились набившей оскомину бурдой. После обеда всех послали в конец трассы для галопа — поставить На место дерн, выбитый копытами из мягкой почвы за неделю активных тренировок. Когда к четырем часам мы вернулись, Мики уже стоял в своем деннике.

Я тут же залез в кабину фургона и еще раз посмотрел на спидометр. Машина прошла ровно двадцать семь километров. Стало быть, побережье здесь ни при чем.

Разделавшись с двумя скакунами, я взял щетку и вилы, вышел во двор и увидел, что у двери в деннике Мики стоит Джерри, а по щекам его текут слезы.

— Что случилось? — спросил я и прислонил к стене свои орудия труда.

— Мики... укусил меня, — просопел Джерри.

Бедняга весь трясся от боли и страха.

— Ну-ка покажи.

Я помог ему вытащить левую руку из свитера и осмотрел ее. На мякоти около плеча багровел круглый глубокий рубец. Так кусает злое, дикое животное.

Подошел Касс.

— В чем дело?

Но тут же увидел руку Джерри и все понял без объяснений. Он оглядел дверь денника Мики, повернулся к Джерри и сказал:

— Ноги у него здорово запущены, морской водой вылечить не удалось. Ветеринар сказал, что придется обмазать ему ноги блистером, сегодня днем и обмазал. Вот Мики и буянит немножко. Чего удивляться, тебе сделай пришлепку из нарывного пластыря, ты тоже кусаться захочешь! А теперь хватит нюни распускать, иди к нему и делай свое дело. А ты, Дэн, марш к своей охотничьей и не суйся не в свои дела.

И он пошел вдоль ряда денников.

— Я не могу, — прошептал Джерри, обращаясь скорее к себе, а не ко мне.

— Ничего, справишься, — попытался подбодрить его я.

Он повернул ко мне перепуганное лицо.

— Он снова меня укусит.

— Не бойся, не укусит.

— Так и норовит укусить, так и норовит! А лягается как! У меня все поджилки трясутся.

Он стоял вытянувшись и весь трясся от страха. Я понял, что снова войти в денник — это действительно выше его сил.

— Ну ладно, — сказал я. — Я займусь Мики, а ты — моей охотничьей. Только смотри, Джерри, чтобы она у тебя была как новая. Завтра мистер Эдамс поскачет на ней охотиться, и я не хочу проползать на коленях еще одну субботу.

Он перестал трястись, на лице его появилась улыбка. Он с трудом надел свитер на укушенную руку, подхватил щетки и открыл дверь к моей охотничьей.

— А ты не скажешь Кассу? — озабоченно спросил он.

— Нет, — успокоил я его и отодвинул засов на двери денника Мики.

Лошадь была надежно привязана, на шее у нее красовался длинный деревянный ошейник-хомут, который не позволял ей наклонить голову и сорвать повязки с передних ног. Если верить Кассу, под повязками ноги Мики обмазаны блистером, специальной едкой массой, которую применяют, чтобы лучше сокращались мускулы и укреплялись сухожилия. В общем-то, если сухожилия дохленькие, такой метод лечения считается вполне нормальным. Но вся штука в том, что у Мики с ногами, насколько я помню, все было в порядке. Крепкие ноги, лучше и не надо. Но сейчас они сильно болели — сомнений не было. Неужели это только из-за блистера?

Джерри не преувеличивал — Мики действительно был не в себе. Погладить его или хотя бы успокоить голосом я не мог — стоило мне приблизиться, как он начинал взбрыкивать задними ногами и показывать зубы. Осторожно, стараясь не заходить Мики за спину, я перестелил ему соломенную подстилку, принес сена и воды — он не обратил на них внимания, поменял попону, потому что старая вымокла от пота и ночью он бы замерз.

Есть Мики тоже ничего не стал — правда, его, наверное, устроил бы кусочек меня. Нет уж, Мики, извини.

Я оставил его на ночь привязанным, а щетки Джерри сложил поближе к двери. Ничего, старина, может, к утру успокоишься.

Я заглянул в денник к своей черной охотничьей. Джерри, мурлыча что-то себе под нос, вылизывал ее волосок к волоску.

— Отлично, — искренне восхитился я. Лошадей Джерри чистил здорово — тут ему не было равных. На следующий день, к моему облегчению, Эдамс забрал своих лошадок без всяких придирок, да и вообще не сказал мне ни слова.

К утру Мики лучше не стало. Наоборот. Когда Эдамс уехал, я подошел к Джерри и через полуоткрытую дверь заглянул в денник Мики. Несчастное животное умудрилось, несмотря на хомут, сорвать зубами повязку с одной ноги, и на сухожилии виднелась большая саднящая рана.

Глаза у Мики налились кровью, уши были плотно прижаты к голове, шея воинственно вытянулась вперед. Мышцы плеч и крупа тряслись словно в лихорадке. Черт возьми, он ведь опасен!

— Он спятил, — в ужасе прошептал Джерри.

— Бедняга.

— Неужели ты пойдешь к нему? — изумился Джерри. — Он же убьет тебя.

— Иди позови Касса, — велел я. — Нет, к Мики я не войду, по крайней мере, пусть сначала явится Касс и Хамбер тоже. — Иди и скажи Кассу, что Мики взбесился. Тогда он сразу придет.

Джерри исчез и вскоре вернулся с Кассом, который не мог решить: то ли Джерри все выдумал со страху, то ли дело действительно обстоит серьезно. Но как только Касс увидел Мики, он понял: тут не до шуток — и сразу побежал за Хамбером, велев Джерри ни в коем случае не открывать дверь.

Хамбер смотрел на Мики долго и внимательно. Потом перевел взгляд на Джерри — того снова затрясло от одной только мысли, что ему придется остаться с обезумевшей лошадью один на один. Тогда Хамбер посмотрел на меня — я стоял у двери соседнего денника.

Он оглядел меня с ног до головы, еще раз смерил взглядом Джерри и наконец обернулся к Кассу.

— Пусть Рок и Уэббер поменяются лошадьми. И тот и другой — храбрые как зайцы, но Рок все-таки крупнее, сильнее и старше.

К тому же, мелькнуло вдруг у меня в голове, у Джерри отец и мать, которые, случись что, поднимут шум, а у Рока в графе «родственники» стоит одно коротенькое слово «нет».

— Один я туда не пойду, сэр, — запротестовал я.

— Пусть Касс попридержит его вилами, тогда я все вычищу. — И то, подумал я про себя, нам обоим повезет, если Мики не проверит наши ребра на прочность.

К моему удивлению, Касс скороговоркой начал убеждать Хамбера, что если я боюсь заходить к Мики один, он пришлет мне на помощь кого-нибудь из конюхов. Хамбер, однако, не слушая ни его, ни меня, снова мрачно уставился на Мики.

Наконец он повернулся ко мне и сказал:

— Возьми ведро и иди к моей конторе.

— Пустое ведро, сэр?

— Да, — раздраженно бросил он, — пустое ведро.

— Чуть припадая на ногу, он зашагал к вытянутому кирпичному домику. Я взял ведро из стойла моей охотничьей, пошел за Хамбером и остановился возле двери.