Буби Сурандер - Время действовать

Я перезарядил камеры и поднял глаза только раз, когда кто-то, тащившийся за нами, потерял терпение и обогнал нас. Теперь за нами шел черный «порше».

«Порше». Черный «порше» самого беспощадного сорта.

Зверь ехал, мурлыкая что-то себе под нос. Потом запел громче, радостно и во весь голос.

Они были слишком далеко, чтобы я мог разглядеть номер. Я поднял камеру и, наведя телевик на заднее стекло машины, попытался что-нибудь сквозь него разглядеть. Но слишком трясло.

— Зверь, — сказал я.

— Pоr montanas у praderas, donde hacemos la revolution... [63] «За горами и долами, где народ восстал...» (исп.). — Ему нравились ограбления.

— Слушай, — сказал я. — Притормози немного. Я хочу взглянуть, что за машина идет за нами.

Зверь сделал это хитро. Он затормозил после горки, «порше» вылетел на нее и был вынужден сбросить скорость совсем близко от нас. Старый знакомый. Номер DXS-898. Я видел его перед бунгало Юлле Боммера в Таллькруген.

— Хорошо, — сказал я. — А теперь давай за теми сволочами. «Порше» никуда не денется.

Зверь набрал скорость. Нам повезло: мы как раз успели заметить, что большой «БМВ» сворачивает на боковую дорогу за каким-то сараем.

— Ага, — сказал Зверь, притормаживая.

— Давай за сволочами, — снова сказал я.

Дорога была проселочная, узкая, одна колея, начинавшаяся там, где кончалась полоса асфальта, по которой мы съехали с шоссе. «БМВ» уже исчез в лесу.

— Погоди, — сказал я. — Давай-ка заедем за сарай.

«Пежо» уже стоял в укрытии, когда «порше» сбросил скорость, чтобы свернуть за нами. Я как раз успел подойти к узкой дороге. «Порше» остановился, стекло в окне возле водителя скользнуло вниз.

Я узнал его еще до того, как разглядел, — по запаху духов. Это был Густав Далль. Глаза у него были красные с похмелья, но сам он был гладкий и начищенный, как серебряное блюдо.

— Так ли это необходимо? — было первое, что он сказал.

Вонь духов нагло перебивала легкий аромат мокрого от дождя леса.

— Нет, — сказал я. — Но наверняка полезно.

— Я деловой человек, — вытолкнул он из себя. — Мы можем перевести это на деловую основу.

Я ждал.

— Вы получите полмиллиона крон, если развернетесь и уедете отсюда.

Ну и пиджак у него был, просто мечта. Мягкий твид тонкой выработки, серо-стального цвета с почти незаметными полосками кроваво-красного и беловатого. Я протянул руку в окно «порше» и пощупал ткань.

— Своими сволочными делами ты занимайся где-нибудь в другом месте, — сказал я. — А у меня есть дела поважнее.

Густав Далль презрительно улыбнулся. Он повернул ключ в замке зажигания, мотор остановился.

— У каждого человека есть своя цена, — сказал он. — Полмиллиона крон каждому из вас! Это хорошая цена.

Он был конченый человек. Он был целиком и полностью конченый человек, но он этого не понимал.

— А сколько стоил Юлиус Боммер? — спросил я.

Он облизал губы.

— Не думай так, — сказал он.

Я похлопал его мягкое твидовое плечо.

— Сволочь ты этакая, — сказал я. — Именно так я и думаю. Я хочу увидеть тебя перед судом и в тюрьме. У каждого человека есть цена. Я хочу, чтоб ты получил в точности столько, сколько ты стоишь.

Густав Далль смотрел мне в лицо невидящими глазами. Рука протянулась, он завел мотор. Я отступил в сторону, он врубил задний ход. «Порше» выскочил на дорогу. Он снова глянул на меня, переводя рычаг на первую скорость. Я помахал ему и улыбнулся, а «порше» рванул с диким ускорением и исчез.

Зверь все слышал.

— Полмиллиона крон, — засмеялся он. — Вон сколько я стою!

— Это столько стоит преступник, что сидит в тебе, — отрезал я.

Он захлебывался смехом, когда я сел в машину.

— Давай езжай, — сказал я. — Теперь мы до них доберемся.

Зверь энергично крутил руль, выводя машину на дорогу по скользкой от дождя траве. Он газанул, и мы влетели в лес.

Все мое внимание и силы уходили на то, чтобы удержаться на сиденье. Но в какой-то момент я оглянулся и поймал картинку: на дороге, с которой мы съехали, стоит машина. Большая. Белая. Вроде форд. Наверняка Тарн.

— Вот дьявол, — ругнулся я.

Береза — самое красивое дерево в мире.

Я не произнес этого вслух, ибо тогда бы мне сразу повесили на шею какой-нибудь куст, благодетельствующий пампасы своими плодами.

Мы протряслись через смешанный лес, где березовые стволы отсвечивали под лучами утреннего солнца. Кое-где листва уже начала окрашиваться по-осеннему. Зверь осторожно крутил баранку, пробираясь между камнями и пнями на еле заметной дороге.

— Все это, — сказал я, — весь этот лес — только ради лисичек!

— Que?

— Единственное, на что он годится. Десятками километров, по всей Швеции. Бесконечные, влажные, холодные леса, что годятся только для одного: лисички собирать.

— Que?

— Ну да, — сказал я, — десятки километров, и ни одного кофейного автомата.

Зверь пожал плечами. С юмором у него было так себе.

— Остановись и выключи мотор.

Мы спустили стекла и прислушались. Синица поблизости. Вороны чуть подальше. Холодный утренний ветер. Больше ничего.

Зверь завел мотор. Поехали дальше. Еще всего лишь несколько сот метров, и он сказал:

— Смотри, вон там!

Увидеть это смог даже такой следопыт, как я, рядовой охотник — до ночных клубов.

Свежие следы соскальзывавших вбок колес говорили о том, что тяжелая машина только что свернула на неширокую дорожку, которая вела к какой-то летней идиллии под названием Бьоркбакка — так было написано на указателе.

— Давай дальше, — сказал я. — Проедем мимо. Остановимся, лишь когда они не смогут нас услышать.

Сотни метров оказалось достаточно. Дорога выходила к полю и упиралась в легкие воротца. Мы нашли укромное местечко за кустами для «пежо».

— Vamos. — Зверь осклабился и потянулся.

Он открыл моряцкий мешок, пока я рылся в своих фотоаппаратах. Я зарядил маленькую «лейку» и насадил на нее быстро снимающийся объектив. Сунул в карман несколько пленок.

— Готов? — спросил я Зверя.

Ну конечно же, Зверь был готов. Он был готов к новому вторжению в Нормандию. В одной руке он держал обрезанный дробовик, в другой — трехфутовый machete. За спиной был засунут нож, а через плечо висело bola, аргентинское кожаное лассо с шарами.

— Mamma mia, — сказал я.

Он белозубо улыбнулся.

— Дай сюда дробомет, — сказал я.

Он послушно протянул мне пушку, заряженную солью. Скорее всего он меня обманул и дробовик взял, чтобы поторговаться со мной.

Мы пошли сперва по дороге, а потом поднимаясь на бугор, до Бьоркбакка вряд ли было далеко. Частные дороги — дорогое удовольствие. Зверь шел впереди. Он шагал широко, беззвучно по мху, избегая наступать на сухие ветки и отдельные камни. Я шел, пыхтя, за ним.

Вдруг Зверь остановился и подозвал меня жестом, указывая на что-то между стволами деревьев. Вот она, идиллия.