Игорь Галеев - Лень, алчность и понты

И все бы было замечательно, не залезь Елена в какую-то странную историю. Она ему подробности не рассказала, но и он не настаивал, знал только, что умыкнула она у кого-то мужика деловые бумаги. "Им цены вообще нет, ты понимаешь?!" - объяснила она с такими глазами, что он понял действительно нет. И ещё он понял, что, помимо всяческой российских мафиозных сетей, существует нечто настолько властное, о чем узнать практически невозможно, и куда пронырливая Елена угодила по самые уши. Что эта власть какая-то всемирная и чуть ли не мистическая, и что она "захвачена" (так выразилась Елена) какими-то людьми, пытающимися эту власть использовать.

И вот он, Дыба, солидный авторитетный человек, поверил ей полностью, хотя более, чем выше сказано, не понял. Она поделилась с ним всем этим после того, как ночью прогремел взрыв в её офисе, ей позвонили и велели отдать бумаги и срок назначили: два дня.

- Нужно все свернуть и уехать за границу, нам больше деньги не нужны! - быстро убеждала она.

- А дело? Помимо денег, есть ещё и дело - оно часть меня. Что я там буду - валяться на пляже и общаться с этими сытыми харями? Или рыбачить? Я же не смогу без дела, без своих расчетов и без команды, ну, пойми, глупая! Давай лучше здесь разберемся. Да что они - не из плоти сделаны? Я мигом справки наведу, а если надо - их уроют.

- На вот, прочитай, - подала она письмо, - там и тебя касается.

Он прочел и все понял.

Десять лет он потратил на создание собственной системы и её конспиративных защитных механизмов, а они знали то, что, казалось, знал только он. Казалось, как они могли узнать номера личных банковских счетов? Но они в письме были обозначены. И ещё он прочел:

"Слушай, Дыба, вразуми свою долбанную бабу, ты ни при чем, мы знаем, но если ты её хочешь иметь живой, то в твоих интересах, чтобы она все вернула, иначе тебе придется перекраситься в некрофила. Пойми, козел, она всего лишь идиотка, у которой съехала крыша".

Но как ни странно, это послание не испугало, а наоборот - раззадорило Сергея Яковлевича.

- Слушай, а может быть это какая-то секретная структура в органах безопасности? Я наведу справки.

- Да какая разница. Ты пойми, они так или иначе не простят - отдадим мы бумаги или нет. Про эти бумаги никто не должен знать. У нас нет времени на объяснения. Сережа, нужно все спрятать сегодня, завтра будет поздно. Я тебе не говорила - они в Нижнем Степу уже убили, он тоже знал про эти бумаги.

Степа был двоюродным братом и компаньоном Елены. Это было серьезно.

- А откуда ты знаешь, что они?

- Они меня предупредили, что начнут с него.

- Так они тебе уже звонили?

- Сережа, нет времени, мы должны все закопать сегодня же! Ты знаешь подходящее место?

И ему в голову пришла мысль: он родился в Подмосковье и подростком часто ездил на велосипеде в еловый лес к небольшому пруду, там они с мальчишками вытворяли что хотели, и туда никто из взрослых не захаживал, грибы и ягоды не росли, разве что зимой наезжали за елками.

- Я все упакую, а ты организуй так, чтобы ни одной души там не было, возьмешь моих ребят, троих, пусть выкопают яму, а твои пусть оцепят район и все прочешут.

И началась гонка. Он дал экстренную аварийную команду и мигом съехались двадцать человек, хорошо вооруженных и готовых отстаивать неизвестные интересы. Потом он проверял слежку и поменял три машины, потом выехал в район, все сам осмотрел, пока прочесывали лес. Расставив своих в оцепление, он указал, где выкапывать яму. Копали трое, и он нервничал, глядя на них, потому что знал, что придется их убить, и жалел, что сходу не подумал, согласился на троих, хотя можно было обойтись и одним. "Тогда и ей придется стрелять". Они числились у Елены телохранителями, и сами "подрабатывали" заказными убийствами, да и явно подсиживала Елену, в любой момент готовы были прыгнуть.

"Развелось этой шушеры", - смотрел он на их стриженые затылки. И точно знал причастность этого Годика к трем нераскрытым убийствам. А вон тот вообще отщепенец - женщину замочил в лифте за пять тысяч баксов. Они с удовольствием вспоминают об этом, когда с ними в машине едешь, - думают, что от этого авторитетнее становятся.

Эти размышления помогли ему обрести решимость и настроиться на отстрел. Он уже знал, что рука не дрогнет, и хотя никого ещё лично не убивал - точно был уверен, что не пожалеет и не дрогнет.

А трое, как звери, чувствовали, что происходит что-то экстренное, что что-то случилось и что нужно быть начеку, дабы не упустить момент и использовать свой шанс. Они не понимали, для каких целей яма, и немного струхнули, когда дело подошло к концу.

- Все тип-топ, шеф! - позвал Годик, - хватит такой глубины?

- Смотря для чего, - возразил ещё один.

- Бухгалтерию Ленкину нужно зарыть на время, - пояснил Дыба.

- А я думал, жмуриков, - хохотнул Годик.

- Ну-ка, пошарьте здесь как следует, обойдите все вокруг.

Он вдруг подумал, что место ненадежное. А что, если вздумают вскопать поляну эти чертовы огородники. Хотя яма очень глубокая, ни бороной, ни тем более лопатой не достать.

"А найдут - и черт с ними - гора с плеч - куда эти бумаги, если их все равно не продашь - кто их купит - бесценные, только наведешь на себя".

Он ещё не знал, что Елена решила закопать всю свою наличность.

У него тоже были наличными семьсот тысяч долларов, они хранились прямо в квартире, он и их присовокупил вместе со своими алмазами, которыми с ним рассчитались давным-давно за партию автоматов. Все остальные деньги лежали на счетах, и нужно было срочно менять эти счета, менять банки - он, наконец, понял, что влип в плохую историю.

Они упаковали все в мешок, и только тогда она отвела его в спальню и показала массивный сундук.

- Здесь бумаги. Можешь пока посмотреть, а я съезжу в офис, заберу документы.

- Как ты могла упереть этот сундук?

- Потом, потом! - она бросила ему ключ и умчалась.

Он открыл сундук и увидел круглые футляры, их было штук десять, под ними лежали очень старые папки, они были сделаны из грубой кожи, но листы в папках были вполне современные с текстом, отпечатанном на машинке или написанном от руки, иногда по-русски, но чаще на каких-то иных языках (Сергей Яковлевич языков не знал). В футлярах оказались свитки (или как их там назвать?), аккуратные бумажные рулончики - то совсем ветхие, то новенькие, испещренные таблицами, цифровыми расчетами, словами, стихами, рисунками или скорее картографическими зарисовками. Все это здорово смахивало на дневники какого-нибудь ученого. Наткнувшись на русский текст Сергей Яковлевич принялся за чтение.

Он ознакомился с размышленимя какого-то чудака, видимо жившего в глубокой древности. Нет, это не была летопись, все написано почти современным языком, с повторением одних и тех же фраз: "Я знаю, что есть" так, "я хочу, чтобы было" эдак, "я оставляю здесь" это, "я забираю с собой" то или этого. Перечислялись имена людей и выписывались их характеристики, а иногда и имена животных и их повадки.