Джозефина Тэй - Поющие пески, Дело о похищении Бетти Кейн, Дитя времени

Все эти известия только увеличили аппетит Гранта, вместо того чтобы его удовлетворить.

Он подождал, пока, по его мнению, Вильямс удобно усядется в кресле с трубкой и газетой, его жена займется штопаньем носков, а Анжел и Леонард примутся за уроки, и заказал телефонный разговор. Конечно, существовал риск, что Вильямса не окажется дома, он будет преследовать какого-нибудь преступника, но был также шанс, что Грант застанет сержанта у домашнего очага.

Он застал его.

Поблагодарив за письмо, Грант начал выпытывать:

- Вы написали, что семья послала деньги на похороны. Никто не приехал его идентифицировать?

- Нет, его идентифицировали по фотографии.

- Фотографии, сделанной при жизни?

- Нет, нет. Фотографии умершего.

- Никто из Лондона не обратился, чтобы его идентифицировать? Это удивительно.

- Не так уж, если он был подозрительной личностью. Такие не любят создавать себе хлопоты.

- Разве что-нибудь говорит о том, что он был подозрительной личностью?

- Нет, мне не кажется.

- У него была какая-нибудь профессия?

- Механик.

- Был ли у него паспорт?

- Нет, только обычные документы. И письма.

- Ага, письма?

- Да, два или три, как это обычно бывает. Одно от девушки… Она писала, что будет его ждать. Подождет теперь…

- Письма были написаны по-французски?

- Да.

- Какие деньги были у него при себе?

- Минутку, поищу записи. Гм-гм, двадцать два фунта и десять шиллингов в разных банкнотах, двадцать и полпенса в серебре и меди.

- Все английские?

- Да.

- Не имел паспорта, но имел английские деньги… Следует думать, что он находился в Англии довольно долго. Меня удивляет, почему никто не обратился в полицию по его поводу?

- Могут еще не знать, что он умер. Дело не получило огласки.

- Не найдено ли при нем какого-нибудь английского адреса?

- Нет. Письма были без конвертов, спрятаны в бумажнике. Наверное, кто-нибудь из друзей еще появится.

- Известно ли, куда он ехал? И зачем?

- Нет, кажется, нет.

- Какой у него был багаж?

- Маленький саквояж. Рубашка, носки, пижама и домашние туфли. Никаких меток из прачечной.

- Что? Почему? Это были новые вещи?

- Ах нет, нет. - В голосе Вильямса прозвучала насмешка над такой подозрительностью Гранта. - Сильно поношенные.

- Был ли какой-нибудь фирменный знак на туфлях?

- Нет, это такие кожаные башмаки ручной работы, которых полно на базарах Северной Африки и в средиземноморских портах.

- Что еще?

- В саквояже? Новый Завет на французском и роман, тоже французский. Обе книги довольно старые.

- Три минуты, - сказали на почте.

Грант использовал дальнейшие три минуты, но больше не продвинулся ни на шаг в деле «Би-семь». Он узнал только, что Мартэн не значился в полицейских картотеках ни во Франции, ни в Великобритании и вообще о нем ничего не было известно.

- А кроме того, - сказал Вильямс, - когда я писал письмо, то совсем забыл о вашем постскриптуме.

- Каком постскриптуме? - удивился Грант и только теперь вспомнил, что тогда, подумав, он дописал: «Если у вас не будет никаких других идей, постарайтесь узнать, не интересуется ли контрразведка неким Арчибальдом Броуном, шотландским патриотом. Если вы сошлетесь на меня, то Тед Ханна наверняка предоставит вам информацию».

- А, действительно. Тот патриот. Неужели у вас было на это время? Это совершенно неважно.

- Дело в том, что я наткнулся на вашего друга позавчера в автобусе случайно, он сказал, что не имеет ничего против этой птички, но охотно узнал бы кое-что о воронах. Это что-нибудь вам говорит?

- Да, - ответил Грант, развеселившись. - Постараюсь дать ему ответ. Можете ему передать, что это будет мое отпускное задание.

- Я вас очень прошу держаться подальше от работы и выздороветь, прежде чем наша старая конура разлетится без вас!

- Ботинки на ногах чьего производства?

- На каких ногах? Ага, понимаю. Из Карачи.

- ОТКУДА?

- Из Карачи.

- Мне показалось, что я ослышался! Выглядит так, что этот тип путешествовал по свету. Может, была какая-нибудь надпись на книге?

- Не думаю. Не помню, записал ли я что-нибудь на эту тему. Сейчас проверю. А, записал - ничего не было.

- В реестре пропавших не нашлось никого, кто бы подходил?

- Никого. Даже приблизительно. Никто не заявил, что он пропал.

- Очень мило с вашей стороны, что вы столько потрудились вместо того, чтобы сразу же отослать меня к удочке и рыбам. Я постараюсь не остаться в долгу.

- А как там рыба? Ловится?

- Горные ручьи совершенно высохли, а рыба сидит в самой глубине, если только она где-то осталась. Поэтому я занимаюсь делами, которые не стоят пяти минут таких занятых людей, как вы.

Но он хорошо знал, что это неправда. Не от скуки он заинтересовался пассажиром «Би-семь». У него было удивительное чувство отождествления с личностью «Би-семь». Не в смысле тождества, но идентичности интересов, хотя, принимая во внимание то, что он видел его только раз и ничего о нем не знал, это было совершенно нелепо. Может, потому что «Би-семь» был похож на человека, который также боролся с демонами. Может, именно тут был зародыш личной заинтересованности делом, солидарности с этим молодым человеком?

Грант представлял себе, что «Би-семь» искал свой Рай в алкогольном опьянении. Эту мысль подсказал ему запах виски в купе. Но вот оказывается, что юноша не упился. Он не был даже очень пьян, просто слегка выпил. Падая, ударился затылком о край умывальника. Это могло случиться с каждым. Охраняемый удивительными созданиями, Рай не был местом бегства алкоголика.

Его оторвали от этих мыслей слова Вильямса.

- Что вы сказали?

- Я забыл добавить: по мнению проводника, кто-то провожал Мартэна на вокзале.

- Почему вы только сейчас об этом вспомнили?

- Наверное, потому, что от проводника было не много пользы. Он вел себя так, словно все это дело выдумано специально ему назло. Это сказал мне сержант, который там был.

В этом был весь Джогурт, ни дать ни взять.

- Но что он сказал?

- Он сказал, что, когда еще на вокзале Истон он проходил по коридору, кто-то находился в купе вместе с Мартэном. Какой-то мужчина. Он не разглядел его хорошо, потому что дверь купе была прикрыта, и знает только, что Мартэн разговаривал с каким-то мужчиной. Они шутили, как пара друзей. Говорили об ограблении какой-то гостиницы.

- ЧТО ТАКОЕ?

- Ну, именно так. Проводник дал показания, что он услышал «рубай Кале», а поскольку нельзя «рубать» футбольную команду, то остается только гостиница. Кажется, почти каждая гостиница в Шотландии обязательно называется «Ваверлей» или «Каледониен», то есть в просторечии «Кале». Он еще добавил, что они не говорили этого серьезно.

- Это все, что проводник знал об этом провожающем?

- Да, все.