Джозефина Тэй - Поющие пески, Дело о похищении Бетти Кейн, Дитя времени

- Которого?

- Сына Георга.

- Значит, он хотел восстановить в правах детей своего брата?

- Да. Если помните, Ричард с самого начала протествовал против осуждения Георга.

- С этим соглашается даже Мор. Итак, во время правления Ричарда III Ужасного все наследники английского престола жили себе на свободе припеваючи.

- Да. И в полном согласии с прочими членами королевского дома. Я читал сборник архивных документов Йорка, составленный неким Дэвисом. Я имею в виду город Йорк. И младший Уорик - сын Георга, и его двоюродный брат-младший Линкольн являлись членами Совета. Город направил им официальное письмо. В 1485 году. Более того, Ричард посвятил в рыцари юного Уорика одновременно со своим сыном, на пышной церемонии в Йорке. - Молодой человек замолчал, затем выпалил: - Мистер Грант, вы не собираетесь написать об этом книгу?

- Книгу?! - с удивлением воскликнул Грант. - Боже упаси. Почему вы спрашиваете?

- Потому что мне самому хотелось бы сделать это. Такая книга вышла бы куда лучше, чем про крестьянское восстание.

- Валяйте.

- Понимаете, мне надо что-нибудь показать отцу. Он считает, что я ни на что не годен, раз меня не интересует мебель и торговое дело. А увидев написанную мной книгу, он поверил бы, что я не так уж безнадежен. Он даже, пожалуй, стал бы этим хвастать.

Грант смотрел на Кэррэдайна с доброй улыбкой.

- Забыл спросить, как вам понравился «Кросби-плейс»?

- Чудесный дом. Попадись он на глаза Кэррэдайну Третьему, тот непременно захотел бы увезти его с собой в Америку.

- Если вы напишете книгу о Ричарде, так и случится. Он почувствует себя совладельцем. Как вы ее назовете?

- Книгу?

- Да.

- Я позаимствую выражение у Генри Форда и назову ее «История - вздор».

- Отлично.

- Однако, прежде чем сесть и написать ее, мне придется еще немало прочесть и покопаться в документах.

- Наверняка. Ведь вы даже не подошли к главному вопросу.

- Какому?

- Кто же на самом деле убил мальчиков?

- Да, конечно.

- Если мальчики были живы, когда Генрих захватил Тауэр, что случилось с ними потом?

- Доберусь и до этого. Но сначала я хочу узнать, почему Генриху было так важно замолчать содержание «Титулус региуса».

Кэррэдайн собрался уходить, но заметил, что портрет Ричарда лежит на тумбочке лицом вниз. Он поднял его и аккуратно прислонил к стопке книг.

- Стой пока здесь, - сказал молодой человек, обращаясь к портрету. - Скоро я верну тебя на место.

Не прошло и получаса после ухода Кэррэдайна, как появилась сияющая Марта, с охапками цветов, книгами и сластями. Грант был глубоко погружен в события XV века, как их описывал сэр Катберт Олифант, и потому приветствовал актрису с удивившей ее рассеянностью.

- Слушай, если бы твой деверь убил двух твоих сыновей, ты бы приняла от него пенсию?

- Вопрос, как я понимаю, чисто риторический, - сказала Марта, кладя на стол охапку цветов и озираясь по сторонам в поисках подходящей вазы.

- Честно говоря, по-моему, у всех историков не ладно с головой. Послушай-ка:

«Поведение вдовствующей королевы трудно объяснимо; нельзя с уверенностью сказать, опасалась ли она, что ее насильственно извлекут из убежища, или же просто устала от одинокого существования в Вестминстере и с бездушной апатией решила помириться с убийцей сыновей».

- Боже милостивый! - воскликнула Марта, замерев с вазой в руке. - А кто была эта вдовствующая королева?

- Елизавета Вудвилл, жена Эдуарда IV.

- Ах да. Я ее играла. Эпизодическая роль, в пьесе про графа Уорика - «делателя королей».

- Я, конечно, всего лишь полицейский, - начал Грант, - и, возможно, никогда не вращался в соответствующих кругах. Быть может, поэтому я встречался только с приличными людьми. Где можно найти женщину, которая заводит дружбу с убийцей двух своих сыновей?

- В Греции, пожалуй, - сказала Марта. - В Древней Греции.

- Я не могу припомнить примеров и оттуда.

- Или скорей всего в сумасшедшем доме. Елизавета Вудвилл не проявляла никаких признаков безумия?

- Не замечено. А она царствовала около двадцати лет.

- Вот видишь, вся эта история - фарс, а совсем не трагедия, - заявила Марта, продолжая расставлять цветы. - Да, я знаю, что он убил Эдуарда и маленького Ричарда, но все-таки он такой душка!…

Грант рассмеялся; хорошее настроение вернулось к нему.

- Да, конечно. Театр абсурда, а не трезвая историческая наука. Вот почему историки меня поражают. У них, кажется, совсем нет чувства реальности; людей они видят как плоские картонные фигурки на схематичном фоне.

- Наверное, когда все время возишься с древними рукописями, до людей просто руки не доходят. Я имею в виду не персонажей этих рукописей, а просто живых людей. Из плоти и крови. И как они ведут себя в жизни.

- Как бы ты сыграла ее? - спросил Грант, помня, что Марта должна профессионально разбираться в мотивации человеческих поступков.

- Кого?

- Женщину, добровольно покинувшую монастырь и примирившуюся с убийцей своих детей за семьсот марок в год и право присутствовать на королевских приемах.

- У меня бы не получилось. Такие попадаются разве что у Эврипида или в сумасшедшем доме. Ее можно играть только как последнюю дрянь. Знаешь, из этого выйдет отличная пародия на романтическую трагедию. Из тех, которые пишут белым стихом. Надо будет как-нибудь попробовать - на благотворительном утреннике или еще где-нибудь… Надеюсь, ты любишь мимозу… И кто только придумал женщину, которая сошлась с убийцей своих детей?!

- Никто ее не придумывал. Елизавета Вудвилл в самом деле приняла пенсию от Ричарда. Ее дочери посещали балы во дворце, а она писала другому своему сыну, от первого брака - Дорсету, чтобы он возвращался домой из Франции и помирился с Ричардом. Как предполагает Олифант, она либо боялась, что ее силой вытащат из убежища (ты когда-нибудь слышала, чтобы человека насильно вытаскивали из-под защиты церкви? За такое сразу же полагалось отлучение, а Ричард был весьма примерным католиком), либо ей наскучила монастырская жизнь.

- А что ты думаешь по поводу этих странностей?

- Совершенно очевидно, что принцы были еще живы и здоровы. На другое никто из современников и не намекает.

Марта придирчиво осмотрела расставленные веточки мимозы.

- Да, верно. Ты рассказывал, что подобного обвинения не было и в том акте… После смерти Ричарда, я хочу сказать, - поправилась актриса, переведя взгляд с мимозы на портрет, затем на Гранта. - Значит, ты и в самом деле думаешь, что Ричард не имеет никакого отношения к смерти мальчиков?

- Я совершенно уверен, что они были в полном здравии, когда Генрих прибыл в Лондон. Ничто не может объяснить тот факт, что он не воспользовался случаем поднять шумиху, если мальчики и в самом деле исчезли. У тебя есть другие предположения?