Джозефина Тэй - Поющие пески, Дело о похищении Бетти Кейн, Дитя времени

- В десять вас устраивает?

- Скажем, в половине одиннадцатого. Ваша пассия выходит из дому чаще всего около одиннадцати.

- Вы очень предусмотрительны.

- Я сделаю свою работу раньше и жду его у себя, Бритт Мьюз, номер 3, в половине одиннадцатого.

Не было смысла повторно звонить Тэду Каллену в этот вечер, так что Грант оставил для него записку в «Вестморленде» с просьбой, чтобы тот пришел к нему на квартиру сразу после завтрака.

Потом он наконец поужинал и с удовольствием пошел спать. Когда он погружался в сон, внезапно заговорил голос:

- Потому что он знал, что писать не на чем.

- Что? - спросил он, проснувшись. - Кто знал?

- Ллойд.

- Он сказал это, потому что был потрясен.

- Это скорее выглядело, как изумление.

- Он был изумлен, потому что знал, что у Кенрика не было на чем писать.

Грант лежал, думая об этом до тех пор, пока не заснул.

Тэд пришел, необычайно опрятный и блестящий, прежде чем Грант кончил завтракать. Однако он был озабочен, и Гранту пришлось очень постараться, чтобы вывести его из огорченного настроения («Господин Грант, у меня такое чувство, что я бросил вас в самый разгар сражения»), прежде чем тот снова стал на что-то пригоден. В конце концов он просветлел, когда узнал, что на этот день есть конкретные планы.

- Это означает, что вы это говорили серьезно насчет мытья окон? Я думал, что это всего лишь… что-то вроде метафоры. Как говорится: «Придется жить торговлей спичками, если так пойдет дальше». Почему я должен мыть окна у Ллойда?

- Потому что это единственный честный способ, чтобы попасть в этот дом. Мои коллеги могут тебя обвинить, что ты не имеешь права снимать показания с газового счетчика или проверять электроприборы или телефон. Однако им придется признать, что ты занимаешься мытьем окон и что ты делаешь эту работу легально. Ричардс, твой шеф на сегодня, утверждает, что Ллойд почти что каждый день выходит из дому около одиннадцати, и он тебя туда возьмет, как только уйдет Ллойд. Разумеется, Ричардс тоже будет там и будет работать с тобой. Он тебя представит как своего помощника, который учится профессии. Таким образом, тебя впустят без подозрений, а после оставят одного.

- Итак, меня оставят одного, а дальше…

- На письменном столе в большой комнате, занимающей почти весь второй этаж, лежит журнал. Такой большой, очень дорогой предмет в красной коже. Этот стол не закрывается и стоит напротив среднего окна.

- И?

- Я хочу знать записи Ллойда на третье и четвертое марта.

- Вы думаете, что он, возможно, ехал на этом поезде, да?

- Так или иначе, я бы хотел быть уверенным, что не ехал. Когда я буду знать, какие встречи он запланировал, я очень легко смогу установить, состоялись они или нет.

- О'кей. Это совсем просто. Я рад мытью окон. Я всегда размышлял, чем бы мог заниматься, когда буду слишком стар для того, чтобы летать. Я вполне успешно смогу мыть окна или хотя бы в них заглядывать.

Он ушел в радостном настроении и, по всей видимости, уже забыл о том, что полчаса назад он чувствовал себя «хуже, чем червяк в грязи». Грант же начал искать в памяти каких-нибудь знакомых, которые также могли быть знакомы с Ллойдом. Он вспомнил, что еще не позвонил Марте Хэллард, чтобы сказать ей, что он уже вернулся в Лондон. Быть может, еще было слишком рано, он мог разбудить ее, но он решил рискнуть.

- Ах нет, - сказала Марта, - ты вовсе не разбудил меня. У меня сейчас разгар завтрака, и я поглощаю ежедневную порцию новостей. Я каждый день обещаю себе, что больше никогда не прочитаю ни одной газеты, и каждое утро эта кошмарная вещь лежит и ждет, когда ее откроют, и каждое утро я ее открываю. Это плохо действует на мои пищеварительные соки, закупоривает артерии, а косметика ценой в пять гиней с шорохом опадает с моего лица. Однако я вынуждена каждый день отравлять себя снова. Как твое здоровье, дорогой? Ты чувствуешь себя лучше?

Она выслушала его ответ, не прерывая его. Одной из наиболее очаровательных черт Марты была ее способность слушать. У большинства ее подружек тишина означала, что они как раз готовят следующую речь и только ждут подходящего момента, чтобы произнести ее.

- Поужинай сегодня со мной. Я буду одна, - сказала она, когда услыхала о Клюне и о том, что он восстановил здоровье.

- Давай отложим это на начало следующей недели, хорошо? Как дела с твоей пьесой?

- Что там, дорогой, дела бы были гораздо лучше, если бы Ронни на сцене иногда говорил со мной, вместо того чтобы обращаться к публике. Он утверждает, что это подчеркивает отчужденность персонажа. Он просто влезает на рампу и позволяет первым рядам считать его ресницы. Однако я лично считаю, что это просто похмелье от мюзиклов.

Они немного поговорили о Ронни и о пьесе, а потом Грант спросил:

- Да, кстати, не знакома ли ты случайно с Хироном Ллойдом?

- С этим специалистом по Аравии? Трудно сказать, что знакома. Скорее нет. Но, как мне кажется, он почти такой же пройдоха, как и Ронни.

- Как это?

- Рори, мой племянник, помешался на теме экспедиций в Аравию, хотя я не могу представить, зачем кому-то может захотеться ехать в Аравию: пыль и куча старья. Во всяком случае, Рори хотел поехать с Хироном Ллойдом, но, по всей видимости, Хирон Ллойд путешествует только с арабами. Рори, этот милый ребенок, говорит, что это потому, что Ллойд более араб, чем любой шейх. Однако я лично считаю - будучи существом примитивным, шельмой и бездельницей - что он просто-напросто страдает тем же самым недугом, что и Ронни, и хочет забрать себе всю сцену.

- Что теперь поделывает Рори? - спросил Грант, оставляя тему Хирона Ллойда.

- Ах, он в Аравии. Его взял кое-кто другой. Кинси-Хеуит. Рори не даст так легко утереть себе нос. Вторник тебе подходит? Я имею в виду этот ужин.

Да, вторник ему подходит. Пока придет вторник, он уже будет на работе, а дело Билла Кенрика, который приехал в Англию, зачарованный Аравией, и умер как Шарль Мартэн в поезде, едущем в Шотландию, придется отложить в сторону. Ему оставалось всего лишь несколько дней.

Он пошел в парикмахерскую, чтобы поразмышлять в этой расслабляющей и гипнотизирующей обстановке, не прозевали ли они чего-нибудь. Тэд Каллен был на ленче со своим шефом. «Ричардс ничего за это не возьмет, - сказал он Тэду, - а потому пригласи его куда-нибудь на ленч, накорми по-королевски, а я за это заплачу».

«Я возьму его, угощу как следует, и мне будет очень приятно, - сказал Тэд, - но черт бы меня побрал, если я вам позволю за это платить. Билл Кенрик был моим приятелем, а не вашим».

Грант погрузился в теплую, ароматную атмосферу парикмахерской и пытался придумать, что еще могли бы они сделать, чтобы отыскать чемоданы Билла Кенрика. Но именно Тэд, когда вернулся, представил конкретное предложение.