Джозефина Тэй - Поющие пески, Дело о похищении Бетти Кейн, Дитя времени

Я не способен держать факел при триумфальном въезде Кинси-Хеуита. И я слишком стар, чтобы еще достигнуть собственного триумфа. Однако я могу разжечь пламя, перед которым померкнут факелы, горящие на алтаре Кинси-Хеуита. Мой погребальный костер будет маяком, который осветит всю Европу, а мое идеальное убийство - приливной волной, которая сметет Кинси-Хеуита и Вабар в корзины для бумаг прессы всего мира.

Этим вечером в сумерках я разожгу свой собственный костер на вершине высочайшей горы в Европе. Махмуд об этом не знает. Он думает, что мы полетим в Афины. Однако он был со мной столько лет, что без меня он чувствовал бы себя очень несчастным. Поэтому я беру его с собой.

Прощайте, дорогой господин Грант. Мне очень жаль, что некто, обладающий таким умом, как Вы, растрачивает попусту свой талант в этом довольно-таки дурацком учреждении на Эмбэнкмент. Ваше открытие, что Шарль Мартэн не был Шарлем Мартэном, а был кем-то по фамилии Кенрик, свидетельствует о большом уме. И за это мое к Вам почтение. Но Вам не хватило хитрости, чтобы открыть, что он вовсе не умер вследствие несчастного случая. А то, чего вообще никто не в состоянии открыть, это тот факт, что я являюсь тем человеком, который его убил.

Прошу Вас принять это письмо как выражение моего к вам уважения и pour prendre conge [13]. Госпожа Люкас пошлет его в пятницу утром.

X. К… Хирон Ллойд.

Грант осознал, что госпожа Тинкер проводит в комнату Каллена и что она уже, должно быть, перед этим незаметно сюда входила, ибо на столе перед ним лежал конверт из Ярда.

- Ну? - спросил Тэд, с лицом, все еще пылающим. - Что мы теперь будем делать?

Грант подвинул к нему листы письма Ллойда.

- Что это?

- Прочитай.

Тэд с колебаниями взял их, взглянул на подпись и углубился в текст. Грант воткнул большой палец в конверт, присланный от Картрайта, и разорвал его.

Тэд кончил читать, поднял голову и оцепенело смотрел на Гранта.

- Это все липко от грязи, - наконец выдавил он из себя.

- Да. Омерзительно.

- Ходячее тщеславие.

- Да.

- Во вчерашних дневных газетах писали о катастрофе. Охваченный пламенем самолет на Монблане. Это он.

- Да.

- Он бы как-нибудь выкрутился, несмотря ни на что.

- Нет.

- Нет? Он предусмотрел все, разве не так?

- Они никогда не могут предусмотреть всего.

- Они?

- Убийцы. Ллойд забыл о такой очевидной вещи, как отпечатки пальцев.

- Что вы имеете в виду? Что он действовал без перчаток? Я в это не верю!

- Разумеется, он делал это в перчатках. Ни на чем из того, до чего он дотрагивался в купе, не было его отпечатков пальцев. Он забыл о том, что в купе было кое-что такое, с чем он имел дело раньше.

- Что это было?

- Документы Шарля Мартэна. - Грант ткнул пальцами в документы, лежащие на столе. - Они покрыты отпечатками Ллойда. Они никогда не могут предусмотреть всего.

- Совсем как жених, - с удовольствием сказал сержант Вильямс, торжественно и помпезно приветствуя Гранта в понедельник утром.

- Ага, сейчас меня, наверное, забросают рисом. Как сегодня ревматизм старика?

- О, кажется, совсем неплохо.

- Что он курит? Трубку? Или сигареты?

- Трубку.

- Ну, так я сейчас войду, пока барометр указывает хорошую погоду.

В коридоре он встретил Теда Ханну.

- Как ты наткнулся на Арчи Броуна? - спросил Ханна, когда Грант поздоровался с ним.

- Я наткнулся на него в той округе, где я жил. Он писал эпос по-гэльски. А эти его «вороны», кстати говоря, это иностранные рыбацкие катера.

- Неужто? - сказал Ханна, замерев под впечатлением от услышанного. - Откуда ты это знаешь?

- Они встречаются на праздниках. Это старый метод: «хочешь - сигарету - нет - нет - возьми - всю - пачку».

- Ты уверен, что это были не сигареты?

- Совершенно уверен. Я обчистил его карман во время одной Большой Цепи и наполнил этим же во время следующей.

- Ты еще скажешь, что ты плясал на деревенском празднике!

- Да чего я там только не делал! Ты бы удивился. Я и сам несколько ошарашен.

- Что это был за товар?

- Комплект замечательнейших картинок из серии «особо вульгарных».

- Да? - сказал Ханна, задумавшись. - Кто-то переводит ужасно много денег.

- Да. Овечка в волчьей шкуре. И взглянуть бы тебе на эту шкуру! - сказал Грант, направляясь в сторону двери Шефа.

- Должно быть, отпуск хорошо на тебя подействовал, - сказал Ханна. - Ты смотришь свысока на весь мир. Просто-таки мурлычешь от удовольствия.

- Как говорят на далеком севере, я не поменялся бы даже с королем, - сказал Грант и действительно думал так.

Он был счастлив не потому, что собирался вручить Брайсу рапорт, даже не потому, что он опять был собой. Он был счастлив из-за того, что молодой Каллен сказал ему сегодня утром в аэропорту.

- Господин Грант, - сказал Тэд, прямой и торжественный, произнося небольшую официальную прощальную речь, как хорошо воспитанный американец. - Я хочу, чтобы вы знали, что я никогда не забуду того, что вы сделали для меня и для Билла. Вы не можете вернуть мне Билла, но вы сделали нечто намного более замечательное: вы сделали его бессмертным.

По существу, он сделал именно это. Пока будут писаться книги, пока будут читать историю - Билл Кенрик будет жить. И это именно он, Алан Грант, совершил это. Кенрика похоронили на глубине шести футов, в забвении, но он, Алан Грант, выкопал его обратно и поставил его на причитающееся ему место первооткрывателя Вабара.

Он заплатил свой долг мертвому парню из «Би-семь».

Брайс встретил его любезно, сказал, что он хорошо выглядит (что не имело значения, ибо это он уже говорил во время их последней встречи), и предложил Гранту поехать в Хэмпшир по вызову тамошней полиции, который как раз пришел.

- Если для вас это не имеет разницы, то я сперва хотел бы избавиться от убийцы Кенрика.

- Избавиться от чего?

- Вот мой письменный рапорт по этому делу, - сказал он, кладя перед Брайсом порядочную пачку листов большого формата, которые были продуктом воскресенья, проведенного дома.

И в этот момент он вспомнил, туманно и с изумлением, что перед этим он собирался положить перед Брайсом рапорт о своей отставке.

Какие странные мысли приходят человеку в голову, когда он в отпуске!

Он собирался уйти на пенсию, заняться разведением овец или чем-то таким и жениться.

Что за нелепая идея! Совершенно нелепая идея!

Вэтот весенний день Роберт Блэр уже подумывал о том, чтобы идти домой, хотя было всего четыре часа. Контора, разумеется, работала до пяти. Но, если вы единственный Блэр фирмы «Блэр, Хэйвард и Беннет», вы уходите, когда считаете нужным. И если вы занимаетесь главным образом завещаниями, документами о передаче имущества и вкладами, то ваши услуги в этот час уже мало кому требуются. И если вы живете в Милфорде, где последнюю почту разносят в три сорок пять, то всякая деловая жизнь городка замирает куда раньше четырех часов дня.