Джозефина Тэй - Поющие пески, Дело о похищении Бетти Кейн, Дитя времени

Они подъехали к воротам. Роберт вынул ключ, и Хэллам сказал:

- Откройте обе створки, я въеду внутрь. Незачем всем знать, что в доме полиция.

Из-за угла дома вышла Марион. На ней были садовые перчатки и очень поношенная юбка. Она уже успела загореть от первых, еще неярких солнечных лучей и больше, чем когда-либо, напоминала цыганку. Она не ожидала увидеть Роберта и не успела уследить за выражением своего лица, и лицо это осветилось такой радостью, что сердце Роберта невольно дрогнуло.

- Как славно! - сказала она. - Мама еще отдыхает, но скоро сойдет вниз, и мы выпьем вместе чаю… - Тут она заметила Хэллама, и голос ее изменился: - Добрый день, инспектор.

- Добрый день, мисс Шарп. Боюсь, что мне придется нарушить отдых вашей матушки, но, быть может, вы попросите ее спуститься вниз. Это необходимо.

Она секунду помолчала, затем пошла к дверям…

- Разумеется. А что…? Что-то новое произошло? Входите, садитесь.

Она ввела их в гостиную, которую Роберт уже успел изучить (прелестное зеркало, ужасающий камин, стул с чехлом, вышитым бисером, два-три старинных ценных стула, потертый розовый ковер, превратившийся в грязно-серый), и остановилась посреди комнаты, тревожно вглядываясь в лица посетителей, как бы ощущая смутную угрозу.

- Что случилось? - обратилась она к Роберту.

Вместо него отозвался Хэллам:

- Будет лучше, если вы пригласите сюда миссис Шарп и я скажу вам обеим сразу.

- Да-да, конечно. - Марион направилась было к двери, но нужды в этом не оказалось. Миссис Шарп вошла в комнату совершенно такая же, какой Роберт увидел ее впервые: короткие седые волосы растрепаны после сна, в светлых, ясных, как у морской птицы, глазах - немой вопрос.

- Только два рода людей, - проговорила она, - ездят в бесшумных автомобилях: миллионеры и полицейские. Поскольку у нас нет знакомств среди первых и все расширяется круг знакомств среди вторых, то я заключила, что явился кто-то из наших знакомых.

- Боюсь, что мое появление порадует вас еще меньше, чем обычно, миссис Шарп. Я привез вам повестки в суд.

- Повестки? - озадаченно переспросила Марион.

- Да. Вы должны явиться в полицейский суд в понедельник. Вас обвиняют в похищении и насилии… (Чувствовалось, что Хэлламу нелегко даются такие слова.)

- Не верю, - медленно проговорила Марион. - Не верю. Значит, нас все-таки обвиняют?

- Да, мисс Шарп.

- Но почему? Почему именно теперь? - Она повернулась к Роберту.

- Полиция полагает, что нашла новые свидетельства против вас, - ответил Роберт.

- Какие свидетельства? - спросила миссис Шарп.

- Сделаем так: инспектор Хэллам передаст вам повестки, а затем уж мы, не торопясь, все обсудим.

- И мы должны их принять? - спросила Марион. - Мы с мамой должны предстать перед судом, где нас будут публично обвинять?

- Боюсь, что иного выхода нет.

Эти слишком лаконичные ответы были ей явно не по душе, а возможно, ей подумалось, что он чего-то не сделал, что мог и должен был сделать. Почувствовал это и Хэллам и, передавая повестки, сказал:

- Возможно, мистер Блэр об этом умолчит, но скажу я: если бы не он, то не повестки бы я вам сейчас передавал, а ордер на арест, и вам пришлось бы ночевать не дома, а в тюрьме. Нет-нет, не беспокойтесь, мисс Шарп, я сам открою ворота!

После его ухода Роберт рассказал о приезде Гранта.

- Но не меня следует благодарить, а старого мистера Хэзелтайна из нашей фирмы. Это он первый сообразил, как избежать ареста.

- И какие же новые улики они якобы нашли?

- Они их нашли в самом деле, - сухо отозвался Роберт.

Он сообщил о человеке, видевшем, как девочку подобрал автомобиль, и добавил:

- Ну это как раз подтверждает то, что мы уже подозревали, а именно: когда она покинула дом тети, она шла на свидание с кем-то. А вот другая улика, куда более серьезная. Вы как-то говорили мне, что к вам ходила женщина или, вернее, молодая девушка убирать дом.

- Да. Некая Роз Глин.

- Как я понял, после огласки дела она больше не приходит?

- После огласки? Вы имеете в виду дело Бетти Кейн? Нет, нет, мы отказались от ее услуг еще до этого.

- Отказались? - резко спросил Роберт.

- Почему это вас так удивляет? Что тут необычного?

- Ничего. Но это может многое объяснить. За что вы прогнали ее?

- За воровство, - отрезала старая миссис Шарп. - Она вечно таскала то шиллинг, то два из кошелька, если он валялся на виду, - добавила Марион. - Но нам так нужна была уборщица, что мы делали вид, будто ничего не замечаем, только старались прятать подальше кошельки и прочие мелкие предметы, ну, скажем, чулки… А затем она украла часы, которые у меня были целых двадцать лет. Я их сняла, хотела что-то постирать, а когда решила надеть, они исчезли. Это уж слишком. Часы эти, как бы вам объяснить, были частью меня, вроде как волосы или ногти. У нас не было никаких доказательств против нее и не было надежды получить часы обратно. На следующий день мы зашли на ферму, где она жила, и заявили ей, что в ее услугах больше не нуждаемся. Было это во вторник (Роз Глин приходила к нам по понедельникам), и в тот же вторник, после полудня, явились инспектор Грант и Бетти Кейн.

- Понятно. Кто-нибудь еще был рядом, когда вы сказали девушке, что в ее услугах больше не нуждаетесь?

- Нет, по-моему. Насколько мне помнится, мы встретили ее на дороге около коттеджа.

- Ну и как она приняла ваши слова?

- Покраснела. А почему вы спрашиваете?

- Потому что она показала, что когда работала здесь, то слышала крики с чердака.

- Ах вот как, - презрительно протянула миссис Шарп.

- Есть свидетельство, что она упомянула об этих криках еще до того, как дело Бетти Кейн получило огласку.

Наступило молчание. И еще раз Роберт подивился тому, какая мертвая тишина царит в этом доме.

- Это уж, - сказала наконец Марион, - называется удар прямо в лицо.

- Вы совершенно правы.

- Но это удар и для вас.

- Удар для нас всех.

- Нет, я имею в виду с точки зрения профессиональной.

- Как это?

- А то, что мы, возможно, налгали вам! И с таким случаем вы впервые столкнулись в вашей практике.

- Бог с вами, Марион! - сказал он нетерпеливо, впервые назвав ее по имени и сам того не заметив. - С чем я действительно столкнулся, если уж столкнулся, то с выбором: верить вашим словам или словам Роз Глин и ее дружков.

Казалось, она не расслышала его слов…

- Я хочу, - страстно произнесла она, - Господи, как я хочу, чтобы у нас было одно, пусть самое маленькое, крошечное свидетельство в нашу пользу! Этой девчонке везет во всем, всегда, везде! Мы твердим: «неправда!», но ничем не можем доказать, что это неправда! И все, как нарочно, складывается так, чтобы подтвердить ее наглое вранье, и ровно ничего не доказывает, что мы говорим правду! Ничего!

- Сядь, Марион, - сказала ее мать, - гнев еще никогда никому не помогал.