Эрл Гарднер - Дело племянницы лунатика (Племянница лунатика)

- Не согласен с вами.

- Думаю, не стоит это обсуждать, не так ли?

- Начал не я, а вы.

- Ну, я просто пытаюсь объяснить вам, почему я изменилась в душе.

- Насколько я понимаю, вы стараетесь убедить меня, что в вашем сердце проснулись добрые чувства?

- Вот именно.

- Почему?

- Я вдруг решила, что если Питер немного не в себе и желает прохлопать свои деньги, то мне не следует его останавливать. Если это то, что сделает его счастливым,- что ж, я хочу, чтобы он был счастлив.

- Даже так? - скептически спросил Мейсон.

- Знаю, вы не желаете мне верить,- ответила она вымученно,- считаете меня расчетливой и хладнокровной. Как бы я желала сделать что-нибудь такое, чтобы убедить вас в противном. Я ценю ваше доброе мнение, мистер Мейсон, очень высоко, так высоко, что вы даже себе не представляете. Я встречалась со множеством адвокатов, но я никогда не встречала ни одного из них, кто бы был настолько прямолинеен, энергичен и... до грубости честен, как вы. И я могу видеть, что вам я не нравлюсь. Обычно мужчины меня любят. Мне бы очень хотелось, чтобы вы относились ко мне так же, как я отношусь к вам.

Мейсон открыл сигаретницу и протянул ее. Она взяла сигарету, внезапно подняла глаза на него, улыбнулась и сказала:

- Жду, когда вы ответите мне: "Благодарю вас".

- Благодарю вас,- сказал Мейсон совершенно равнодушно. Он дал ей прикурить, затем поднес горящую спичку к своей сигарете и изучающе разглядывал посетительницу сквозь облачко табачного дыма.- Ну и что дальше?

- Окружной прокурор желает вытащить меня на свидетельскую трибуну.

- Для чего?

- Чтобы я дала показания, как Питер пытался убить меня разделочным ножом.

- Он думает, что сможет использовать ваши показания?

- Вот его собственные слова: "Думаю, где-то Мейсон приоткроет лазейку и даст мне возможность через вас вставить ему фитиль".

- Есть еще что-нибудь?

- Вы не слишком-то набиваетесь на мою откровенность.

- Если бы я точно знал, что у вас на уме,- ответил он,- я, возможно, облегчил бы вашу задачу.

- Я хочу позволить Питеру получить развод.

- Почему?

- Потому что думаю, что для него - это наилучший выход.

- И как же вы собираетесь содействовать этому? - задал вопрос адвокат.

- Хочу забрать из суда все свои иски. Это полностью расчистит ему дорогу. Окончательное решение о разводе уже вынесено, и если я заберу свои бумаги, тогда ему больше никто не помешает жениться, разве не так?

Мейсон не ответил прямо на ее вопрос, но спросил в свою очередь:

- И сколько же вы хотите откупного?

- Что заставляет вас думать, что я чего-то ожидаю взамен?

- Неужели я ошибся?

- Я не меркантильна. Мне не нужны деньги Питера, но я ничего не умею. У меня нет профессии. Нет никаких навыков. Не могу даже печатать на машинке или стенографировать.

- Сколько? - повторил Мейсон.

В ее глазах вспыхнуло что-то и тут же погасло.

- А сколько вы намерены предложить? - притворно-застенчиво спросила она.

- Я не могу делать никаких предложений.

- Но вы можете предложить то, что Питер хотел бы мне выплатить, или не можете?

- Нет, не могу.

- Я бы взяла двести тысяч долларов наличными. Это обеспечило бы мне тот образ жизни, к которому я привыкла еще при Питере.

- Не стремитесь к этому,- заявил ей Мейсон.- Овчинка не стоит выделки.

- Что не стоит?

- Стремиться обеспечить себе жизнь за такую цену.

- Вы что, пытаетесь учить меня, как жить? - вспыхнула она. Он покачал головой:

- Нет, я пытаюсь объяснить вам, чего вы не сможете получить.

- А чего я не смогу получить?

- Двести тысяч долларов.

- Не знаю,- заявила она, быстро проведя пальцем по складкам платья,как я могу обойтись меньшей суммой?

- Вы же сейчас получаете пятнадцать сотен в месяц. Допустим, что и впредь вы будете довольствоваться этим. Пожалуй, это немного лучше, чем пухленькая сумма. У вас будет фиксированный месячный доход, и вы ни от кого не будете зависеть.

- И как долго это может продолжаться?

- До бесконечности,- ответил Мейсон,- если, конечно, вы не выйдете замуж.

- Нет,- возразила она,- я не хочу тянуть соки из Питера подобным образом. Я предпочла бы оговорить единовременную небольшую выплату - и покончить с этим.

- Что вы предполагаете под "небольшой выплатой"?

- Двести тысяч долларов.

Мейсон покачал головой с самым прискорбным видом:

- Нет, я даже не могу сообщить вам, что мой клиент вообще намерен выложить откупные. С вами настолько приятно было иметь дело все это время, что рискну намекнуть, я действительно думаю, что для вас лучше оставить эти пятнадцать сотен в месяц. С прицелом в отдаленное будущее вы окажетесь в лучшем положении, чем если вам удастся выторговать большую сумму сразу.

- Предположим, я запрошу меньше.

- И сколько же?

- Я назову низший предел, мистер Мейсон. Сто тысяч долларов. Мейсон зевнул, прикрыв из вежливости рот ладонью, и отрицательно покачал головой.

- Ну, знаете, с вами очень трудно иметь дело.

- Ну тогда,- посоветовал Мейсон,- наймите адвоката, если я вас не устраиваю, и действуйте через него.

- Я не хочу делиться с адвокатом.

Мейсон пожал плечами. Она внезапно швырнула сигарету на пол, наступила на нее, вскочила с места и потребовала:

- Ну, так что вы предлагаете? Что вы сидите, как жук на бревне. У меня есть и другие дела, которые не ждут.

- Какие? - поинтересовался он, поднимая брови.

- Вас это, черт побери, не касается. Так сделайте мне предложение.

- Насчет чего?

- Насчет того, чтобы я начисто вышла из игры.

- А вы выйдете?

- Вы что, не слышали?

- И не будете больше беспокоить Питера Кента и пытаться увидеть его?

- Если только он не надумает вновь развестись уже с новой женой. Мейсон покачал головой и медленно ответил:

- Нет, полагаю, мой клиент передумал жениться. Не далее как вчера он упомянул, как вы были прекрасны. Вполне возможно, он захочет помириться с вами и сойтись снова.

- Не нужно мне никакого примирения и никаких "снова". Слушайте! сказала она, все еще стоя. Ее глаза заблестели, щеки вспыхнули.- Я читала в газетах отчеты о сегодняшнем судебном заседании.

- Ну и что из этого? - спросил Мейсон.

- А то, что Мэддокса спрашивали про телефонный звонок.

- Дальше?

- А дальше, допустим, вы сможете уличить его во лжи?

- Это дало бы,- признался Мейсон,- мне довольно весомое доказательство.

- Тогда, предположим, я занимаю свидетельскую трибуну и подтверждаю, что он звонил мне по телефону. Во сколько вы бы оценили такую услугу?

- Не дал бы за нее ни единого цента,- ответил Мейсон.- Мы не собираемся покупать ложные показания от кого бы то ни было.

- А что, если это правда?

- Правда?

- Я пока еще не собираюсь отвечать на этот вопрос.

- Когда окажетесь на свидетельской трибуне,- предупредил Мейсон,- вам придется на него ответить.