Душан Митана - Конец игры

Имя. Адрес. В порядке. Как долго он пробыл у матери? В котором часу вернулся домой?

Домой он вообще не пошел. Остался у матери до утра.

До утра? То есть вообще не пошел к своей жене?

Нет, так как ее не было дома.

Откуда он знает, что ее не было дома, раз вообще не заходил сюда?

Потому что две недели назад она уехала к своей сестре в Прагу и, по договоренности, должна была вернуться лишь сегодня вечером. Подтвердить это может ее сестра. Знают об этом и другие люди.

Имя и адрес сестры жены? В порядке. А кто эти «другие люди»?

Например, члены съемочной группы.

В порядке, проверить это им не составит труда.

— Неужели вы не знали, что ваша жена вернулась раньше и ночью была дома?

— Нет, не знал!

— Вы обнаружили это только сегодня утром, когда она уже была мертвая, так?

— Именно так.

— Как вы объясняете себе ее преждевременное возвращение?

— Никак. Я никак не могу его объяснить. Думаю, об этом скорей должна знать ее сестра.

— В порядке. У вас в квартире есть какая-нибудь крупная сумма денег в наличии, какие-нибудь ценности, сберегательные книжки и так далее?

— Есть.

— Что?

— И то, и другое.

— Вы могли бы мне это показать?

Славик встал и подошел к письменному столу. Выдвинул нижний ящик и стал рыться в бумагах. Достал сберкнижку и конверт с десятью пятисотенными.

— Вот.

— Все?

— Все.

— И вы не боитесь держать открыто, вот так, в ящике письменного стола столько денег?

— Пять тысяч. Вам кажется это много? А сберегательная книжка под шифром, известным только мне.

— Ну, что ж, как вам угодно. Хотя… знаете ли, не вводи вора в искушение. На такой случай даже статья предусмотрена!

— На какой?

— В порядке. Ваше дело. Иными словами, ограбление как мотив вы исключаете.

— Разумеется.

— А ваша жена?

— Что?

— Нету ли у нее кое-чего припрятанного в чулке?

— В чулке — нет. У нее все зарыто на Мартинском кладбище. Но официально в том гробу ее бабушка…

Капитан злобно наморщил лоб:

— Кажется, товарищ режиссер, вы довольно мило развлекаетесь.

Славик в упор поглядел на капитана:

— Товарищ капитан, если бы у вас убили жену, вы что, первым делом думали бы о деньгах?

— Возможно, вы правы, — сказал капитан, чуть помедлив, и встал. Оба замолчали.

Капитан, словно бы желая перекинуть мост через пропасть, вдруг разверзшуюся между ними, и снова наладить контакт, подошел к фотографии, висевшей на стене возле книжного шкафа. Это была фотография отца в коричневой деревянной рамке, старая, пожелтевшая фотография, которую Славик особенно любил: отец — в белой рубашке апаш, на голове берет — улыбался от уха до уха и с добродушным вызовом глядел на мир, словно хотел схватиться с ним из какого-то неистового озорства.

— Это ваш отец, не правда ли? Вы похожи, — заметил капитан благодушно. — Чем он занимается?

— Умер, — отрубил Славик.

Капитана, вероятно, удивило раздражение Славика. По-видимому, он намеревался завершить разговор этой определенно трогательной темой; в замешательстве он сказал:

— Я меньше всего хотел вас ранить… Так уж заведено. Нам не дано знать, когда пробьет наш час, как говорится… — Он натужно улыбнулся.

— Несомненно. Если человека посадят за решетку, а потом установят, что была ошибка… — Глаза у Славика потемнели от злости.

— Извините… но ваш отец…

— К чему такая предупредительность, — сердито оборвал его Славик. — Да, мой отец сидел. Но он никого не убил. — Ухмыльнулся: — В конце концов он сам в этом виноват, — махнул рукой, — оставим это. Признался в том, чего не сделал.

Капитан с минуту колебался, потом сказал строгим тоном:

— Как вам угодно.

Он что-то записал в блокнот, испытующе поглядел на Славика и настоятельно пригласил его:

— Давайте с вами вернемся туда. — Открыл дверь в гостиную.

— Пожалуйста, — сказал Славик равнодушно и поднялся из глубокого плюшевого кресла.

Они вернулись в гостиную; капитан принес из кабинета пишущую машинку. Поставил ее на низкий столик светло-коричневого полированного дерева и подошел к врачу, который собирался пройти в кухню. О чем-то спросил его, и врач тотчас кивнул:

— Без сомненья! Именно этот нож!.. Один сильный колотый удар в горло, сверху наискось вниз… вероятно, задета большая артерия или даже сердце… Сразу, полагаю, почти мгновенно… Форма раны… голову даю на отсечение… этот нож. Вскрытие и лабораторный анализ бесспорно подтвердят… Что?.. Или же… Да вы приглядитесь. Определенно правша… стопроцентно. И если не ошибаюсь, она стояла здесь, вот на этом месте, ей и в голову не пришло защищаться. Капли крови на пороге. Их форма. Опыт мне подсказывает, что они упали отвесно — вниз на порог. Иными словами, жертва стояла. Ну, а потом падала. Фотографии определят точно.

— Совсем не защищалась? — сказал капитан раздумчиво. — Значит, они хорошо знали друг друга, — он испытующе посмотрел на Славика, сидевшего на диване, обтянутом таким же золотистым бархатом, что и оба кресла; казалось, он вообще не прислушивается, скучающе покуривая. Врач пожал плечами и прошел в кухню. Капитан вернулся к Славику; они продолжили разговор:

— Ваша жена была левша или правша?

— Правша. А что?

Капитан не ответил.

— Во всяком случае, вам же не приходит в голову, что она сделала это сама? — спросил Славик язвительно.

— Если позволите, вопросы буду задавать я, — твердо сказал капитан. — Кстати, насколько я заметил, вы тоже правша.

— Капитан, — прервал их дактилоскопист. — Мне еще не доводилось слышать, чтобы кто-то сначала покончил с собой, а потом тщательно вытер ручку ножа, которым зарезал себя.

— Никаких отпечатков?

— Ни следа, — отрицательно покачал головой дактилоскопист.

— Странно, — заметил подпоручик. — Почему он стер отпечатки только с ручки ножа, а про бутылку из-под водки начисто забыл. И про рюмки.

— Как так?

— Забавно, правда? — рассмеялся дактилоскопист. Он облизал губы кончиком языка, большим и указательным пальцем пригладил моржовые усы и досадливо добавил: — Полнейшая бессмыслица. Из этой пивной бутылки, должно быть, пил сам святой дух. Выпита до дна, и, однако ж, никто не держал ее в руках. Абсолютная чистота.

— Зато пепельница переполнена, — заметил подпоручик.

— Я к ней еще не приступал.

— Псих. Или кто-то помешал ему, — предположил подпоручик.

— Может, он был настолько пьян, что вообще не ведал, что творит, — сказал капитан будто сам себе и следом же спросил: — Ваша жена, товарищ режиссер… иногда выпивала, да?

— Иногда? Пила, как бочка.

— А вы?

— Кому-то ж надо быть в семье трезвым.

— Н-да, — промычал капитан неопределенно, а потом сказал: — Да, кстати, чтоб не забыть… С наибольшей вероятностью убийство было совершено там… — он дернул головой, — этим ножом. Вы узнаете его?