Марлиз Миллхайзер - Жена Майкла

— А тут объявилась я!

— Да. С того дня база гудит от сплетен. Майка тут все любят, но он переменился, с тех пор, как приехала ты, Лорел. Раздражительный стал, угрюмый, не высыпается. Много пьет. Цепляется к ученикам по пустякам. Совсем на прежнего непохож. А последнюю неделю сам допустил в небе пару ляпов. Так и угробиться недолго!

— И Пэт — считает — вина моя?

— Негладко ведь у вас. Правда, я сказала ему, у многих мужчин семейные проблемы… Неловко прямо вмешиваться…

— Но раз уж начала — кончай.

— Ты в курсе, что последнюю неделю Майка видят каждый вечер с разными женщинами? Странно, тебе вроде как безразлично. У тебя Лорел, завидный муж. Могу сходу назвать тебе с десяток девушек, которые с радостью влезли бы в твои туфельки. Если поскорее не заштопаешь тут дырки, смотри — потеряешь Майка! Не так, так сяк.

— Если открою тебе, в чем проблема, ты не поверишь.

— А я и знать не желаю! Просто хочу, чтобы ты предприняла меры да поскорее, не то погубишь стоящего парня. Его выдвинули на майора, знаешь? Но если будет так продолжаться… ну…

— Спасибо, Майра, что предупредила.

— Что было нелегко! Но посмотри на себя. Ты замкнулась в своем отстраненном мирке. Неужели тебе все равно?

— Да нет. Я не хочу губить Майкла. Передай Пэту, я постараюсь что-нибудь придумать.

— Скажу уж заодно. И выметаюсь, — Майра прислонилась к стеклянной двери, держась за ручку. — Ты, Лорел, красотка. Такая вполне может приворожить мужчину. Но веди себя капельку поприветливее…

Вечером Лорел приготовила на обед тако. Готовила она всегда в расчете на Майкла, но частенько им с Джимми приходилось съедать его порцию за ланчем на другой день. Однако, в этот вечер свой тако Майкл съел сам.

Домой он притащил полный пакет бутылок: приготовил коктейль для себя и для Лорел, а потом отправился смотреть телевизор с Джимми. Вид у него был измученный.

Заговорила она с ним, только когда они сели за стол.

— Сегодня забегала Майра. Пооткровенничать. Считает, я гублю тебя.

— Думают, сам человек уж ни на что не способен.

— Говорит, ты с другими женщинами встречаешься.

— С другими?

— Майкл, позволь объяснить про Харли.

— Давай поедим молча. Как готовить тако, ты все-таки не забыла.

— Нет, послушай! — И Лорел рассказала все с того момента, как очнулась в пустыне и кончая мотелем Реймонда. А потом — о попытке бегства, об Алтаре Желаний. И решении остаться. Умолчала только, что Харли поцеловал ее.

— …больше я его не видела. Он решил… Я сумасшедшая. Я так не считаю. Просто я утратила память, когда ситуация, видно, стала для меня болезненной. Сбежала от реальности. — Лорел слушала собственный монолог. Холодный, отстраненный. — Но я стараюсь, я все время стараюсь вспомнить. Однако, вспоминаются так… мелочи… Написала матери, может, она расскажет что-то, подстегнет память… ответа пока не получила.

Майкл собрал соус в черепаху и в первый раз взглянул на нее.

— И что же ты от меня хочешь?

— Помощи. Помоги мне вспомнить.

— Хочешь сходить к врачу? — тон безразличный, как и у нее.

— Нет. Я надумала съездить на то место в пустыне.

— Считаешь, сумеешь его найти?

— Это по дороге во Флоренс. У боковой колеи, которая ведет на ранчо, где покончил самоубийством отец Харли.

— Ранчо Милнер, прежний дом матери Пола. С него начинал мой отец.

— Отвезешь?

Он встретил ее мольбу холодным взглядом.

— А почему бы тебе не попросить своего дружка Харли? Или Эвана?

Или не поверил ей, или чересчур жесток. Внутри у Лорел точно выключилось что-то. И ожило только двенадцатого сентября, в день окончания ее условного приговора. В день, когда потерпел аварию самолет.

Пятница двенадцатого сентября выдалась жаркой. Необыкновенная двухмесячная жара все держалась. Лорел как всегда приготовила завтрак. Майкл никак не упоминал о конце срока приговора, молча позавтракал и ушел на базу.

Последние две недели Лорел провела точно во сне, занимаясь сыном, наслаждаясь каждой минутой жизни. Она любовалась игрой света на светло-желтых волосах мальчика, золотистым его загаром; тем, как он морщит носик, когда смотрит на солнце, крепко прижмурив один глаз. По утрам — приятный ритм постукивания крышки кофейника. Ее отражение в солнечных очках Майкла: выражение глаз за очками она воображала, какое ей хочется, а не то, какое, она знала, у него на самом деле. Все две недели она прожила, будто каждый день — последний. Однажды ей пришло на ум, может, схватить Джимми и сбежать? Но это промелькнуло так, мимолетно. Она уже не старалась вспомнить, прошлое утратило важность. Инстинкт подсказывал, опасность, которой она страшится, подкралась совсем близко, подстерегает ее. Пусть. Все равно жизнь для нее кончена, если она потеряет Джимми. Бросив посуду недомытой, Лорел вышла во двор. Забавно, жесткая стерня травы — коричневая, как ни поливает ее Майра. Забавно, день этот, может, роковой, а она как задубела. Ощущает только вялую лень и покой под солнцем, таким жгучим, что даже волосы электрически потрескивают, когда она откидывает случайную прядку.

Взревели моторы — значит, еще не все самолеты улетели. Даже самолеты теперь не нагоняли на нее панику. Из-под ладони она наблюдала длинный сверкающий реактивный, крылья у него чуть оттопырены, словно уши собаки в погоне. Втянулись за серебряные дверцы еще вращающиеся колеса, изнутри каждого крыла виднеются стройные турбины. Заостренный нос, казалось, устремлен вверх. Самолет развернулся над базой и взял курс к гряде гор на горизонте.

— Ого! Вот так нагружен! Летит не иначе как в Джила Бенч! — к ней направлялась Колин.

— Надеюсь, это не город?

— Да нет! Стрельбище в пустыне. Там парни стирают в порошок все, что попадается на глаза. Майк разве тебе не рассказывал?

Но Лорел не отвечала. Самолет будто терял высоту, нос его уткнулся в землю. Нет, наверное, кажется из-за дальности. Но бессознательно она указала на это Колин.

— Ох! — только и успела охнуть та, и вдалеке грохнуло.

Взметнулся в небо столб дыма. Наверное, был и огонь, но Лорел не видела… Там дым… грязный, черный… уносились за горы клубы дыма, но тут же появлялись новые… и две фигуры, катающиеся по земле, наносят друг другу удары… один потянулся к горлу другого и…

— Лорел! Может, окатить ее водой?

— Нет, Майра, у нее открылись глаза, она садится. Она не потеряла сознания.

— Мама?..

— И что ты предлагаешь?

— Не знаю. Может, у нее шок. Она уж минут десять как не мигает.

— Мама!..

— Считаешь, надо вызвать врача?

— Но она же не потеряла сознание, ничего такого. Может, в трансе? Наркотиков она, случайно, не глотает?

Красные шортики и пухлые ножки Джимми мелькают перед ней… много ступней и ног… щиплет глаза… Лорел закрывает их.