Ника Шахова - Смерть умеет улыбаться

ОМ. Конечно, я не такой опытный йог, чтобы не дышать совсем, но, кажется, скоро им стану. В ушах раздался звук, подобный отдаленному перезвону множества колоколов, перед глазами поплыли светлые точки, и я поняла, что как никогда близка к самадхи.

Это такая хреновина, при которой происходит расширение сознания.

Кстати, она часто сопровождается галлюцинациями. И начинающий йог, случайно попавший в поток самадхи, может ненароком повредиться рассудком. Я начинающий йог, не спорю, но мне это не грозит. Если верить Павлику и

Андрею, вредиться мне уже нечем. Ну и не надо. А к глюкам мне не привыкать и без самадхи.

Крыс подошел к шкафу и... Я не могла поверить собственным глазам. Крыс закрылся в шкафу! А вот и глюки, легки на помине. Деревянная коробка заходила ходуном и затрещала. Еще немного, и она развалится.

Тонкий луч света, пробившийся сквозь щели в дверях, метнулся вниз и погас. Раздался продолжительный шорох, будоражащий воображение. Чем он там занимается, если не секрет?..

Я выдохнула через правую ноздрю все до последнего атома. Мысленный, но пламенный о-у-м.

Что-то щелкнуло, и гудение прекратилось. Все стихло. Наступила жуткая тишина. Тишина, от которой немеют пальцы, а по спине гуляют мурашки величиной с кулак сталевара. Было слышно, как движется время, и ничего больше. Я стояла в укрытии и ждала, что будет дальше. Ожидание растягивалось, а тишина густела.

Время с трудом пропихивалось сквозь нее и, наконец, забуксовало окончательно.

А может, он умер? Симпатии к мистеру Крысу я не испытывала, но и допустить, чтобы он умер в моем присутствии, не могла по причине неосмотрительно привитого в раннем детстве гуманизма. Я на цыпочках подобралась к шкафу, осторожно потянула на себя одну из деревянных створок и вгляделась в темные, зловонные недра. Быстро распахнула остальные дверцы, нагнулась и замерла.

Полный раздрай мыслей и чувств.

Дело в том, что мистер Крыс дематериализовался.

Не случайно я не испытывала к нему симпатии.

Но хоть что-то должно было остаться! Хотя бы мутная лужица.

Не вполне сознавая, что делаю, словно завороженная, я двинулась по стопам Крыса и вошла в шкаф.

Некоторое время постояла, а потом обессиленно сползла спиной по задней стенке. И уткнулась разгоряченным лбом в колени. Бедная моя головушка.

Нет, никогда не поверю, что спятила. Ни-ког-да! Слышите, вы?..

Тщательно, сантиметр за сантиметром, я обыскала противную на ощупь поверхность, начав с дна и закончив крышкой. Никаких ощутимых результатов, кроме омерзения и брезгливости, обшаривание не принесло. Но истина где-то здесь. Я чувствовую ее незримое присутствие. Значит, что-то упущено, что-то я делаю не так, как Крыс, разве что... Похоже на бред, но стоит попробовать. И я потянула на себя дверцы. Как только они вошли в пазы, шкаф заходил ходуном, а пол поплыл под ногами. И хотя что-то в этом роде и должно было произойти, я перепугалась. Одной рукой прикрыла голову, а второй попыталась ухватиться за уплывающее из-под пальцев дерево. Странное дело: стены стремились вверх, а я - вниз. В какой-то момент пальцы ухватили пустоту - обжигающе холодную, черную, с опасным отливом, словно кошачий зрачок, засекший воробья. Я отдернула руку.

Вскоре все было кончено. Споткнувшись о невидимую преграду, пол остановился. Но тут же взмыл вверх, а следом за ним устремилось мое сердце.

Щелчок - и пол замер, а сердце оцепенело... Ну как, приехали или еще покатаемся?.. Пожалуй, приехали. Я боязливо протянула руку вперед и наткнулась на склизское дерево. Так вот как оно работает! Интересно...

Я открыла дверь и вывалилась из шкафа.

Разумнее всего было бы вернуться к бабе Дуне, а завтра ночью, прихватив с собой фонарик, продолжить разведку. Однако жизненный опыт шепчет на ушко, что если фарт сам прет в руки, то это ненадолго. И скоро, может быть даже завтра, благосклонность небес сменится презрительным равнодушием.

Хороша же я буду с фонариком в руках у закрытого люка в подвал. То-то Ванда порадуется. Нет, не дождется.

Чтобы избежать недоразумений, надо сразу, не отходя от кассы, использовать все везение на полную катушку, пренебрегая незначительными неудобствами. Леший с ним, с фонариком. Ставлю на фарт по крупному.

Кутить - так кутить с размахом, с душой, так сказать, поскольку двум мерзавкам не бывать, а от одной не сбежать. И вообще: семь бед - один комплексный обед.

Но внизу непроглядно. Так темно, что темнее не бывает. Надо бы что-то придумать... Надо. Я вытянула из-под желоба мешок, облепленный со всех боков паутиной, и даже не поморщилась. То ли еще будет! Не ровен час, повстречаюсь с настоящими крысами, а по сранению с ними все прочие гадости кажутся наивными детскими страшилками.

Я развязала мешок. Странно. Внутренности усеяны каким-то песком.

Помнится, я не брала с собой ничего похожего. Вытащив одну руку и поднеся ее к носу, принюхалась. Пахло приемлемо. Я осторожно лизнула кончик пальца.

Ага, это то, что осталось от миндальных пирожных после головокружительного слалома по желобу. Мне сразу захотелось есть. Но хуже того - пить. А еще хуже - курить. Поняла! Этот организм надо мной издевается, как будто не родной. Так, хватит ему потворствовать, тем более что нечем.

Решено: сделаю вид, что не замечаю его в упор.

После долгих поисков я нащупала на дне мешка исчирканный коробок.

Осторожно открыла его и на ощупь пересчитала содержимое - три драгоценные спички. Три шанса. Не больше, но и не меньше. И на том спасибо.

Ну что? За Максом? Держись, Максик, я скоро тебя найду.

Мысли о кузене придали мне решимости.

Прихватив мешок, забралась в гардероб. Захлопывая за собой двери, я краем глаза увидела знакомую картину, но в незнакомом ракурсе: под потолком напротив распахнулся люк, и что-то тяжелое стремительно загремело вниз по желобу, издавая, кроме грохота, странные звуки. Скорее, пока меня не заметили! Пол услужливо поплыл под ногами, а я сложила ладони лодочкой и приготовилась чиркнуть спичкой. Ну, родная, не подведи.

Платформа скользила по шахте, быстро опускаясь вниз. С трех сторон мелькали камень, щебень, земля, какие-то балки, с четвертой стороны разверзался провал. Я пригляделась и увидела узкий подземный коридор, уходящий в неизвестность. Впечатляет. Изголодавшаяся по свету тьма набросилась на трепещущий в моих ладонях огонек и разом проглотила его.

Было чертовски холодно. Вся шерсть дыбом.

Платформа вздрогнула, наткнувшись на препятствие, и я, отрезая себе путь к малодушному отступлению, прыгнула. По тихому шуршанию за спиной поняла, что платформа отчалила. Все. Мосты сожжены, Рубикон перейден.

Мамочка, как холодно! Босые ноги мгновенно задеревенели, поэтому я поспешила обуться. Восстановила ровное глубокое дыхание, которое заставило кровь разогнать оставшееся тепло по сосудам, и, призвав удачу, двинулась в путь, сжимая в кулачке коробок с двумя шансами.