Кевин Гилфойл - Театр теней

Семь минут пешком от ее дома — и она на пляже. На улице было уже не прохладно, а по-настоящему холодно, особенно после захода солнца, но люди здесь все еще были, прохаживались туда-сюда вдоль линии воды. Пожилые супруги, чьи дети давно разлетелись из родительского гнезда кто куда, и подростки, которые пришли пошататься по пляжу просто так, потому что пятница. Одетые не по погоде парочки старшеклассников бродили — руки крест-накрест, в задних карманах друг у дружки. Кто-то катался на роликах. Резвились собаки, а их хозяева спешили по домам. Студенты из Северо-Западного университета, неизвестно зачем оказавшиеся здесь, за несколько километров от своего университетского городка, попивали пивко и играли во фрисби — летающую тарелку.

Сидя здесь, на этом плотном влажном песке в старых джинсах и толстовке, натянутой на колени, она чувствовала себя в безопасности. Никто не знал ее. Никто не мог позвонить ей сюда, чтобы сообщить дурную весть, никто не мог постучать в ее дверь. Пока она сидела одна на этом пляже, ни для кого на Земле: ни для полиции, ни для Дэвиса Мура, ни для Наблюдательного совета при Конгрессе США, — ее, человека по имени Джоан Бертон, не существовало.

Она злилась на Дэвиса за то, что он скрыл от нее правду о Джастине, и злилась за то, что сказал. За то, что втянул ее во все это. Но она все делала правильно, и знала это. Дэвис ни в коем случае не должен был так поступать — это было недопустимым нарушением врачебной этики, — но теперь ей оставалось только воспринимать ситуацию такой, какая она есть. Как там говорят военные? Действовать в соответствии с диспозицией? Вот и она вынуждена действовать в соответствии с диспозицией. Нет никакого смысла отправлять Дэвиса за решетку и подвергать опасности жизнь Джастина. Все, что она может и должна делать, это заботиться о благополучии ребенка. Своего пациента.

У Джоан была и другая причина делать все возможное для поимки убийцы Анны Кэт: возможно, она могла бы предотвратить это убийство.

— Привет.

Двое парней, совсем еще мальчишек, обращались к ней, правда, стоя на почтительном расстоянии. Наверное, студенты, хотя сейчас все сложнее это определять. Они так молодо выглядят. По виду, как ей показалось, запросто могли бы сойти и за старшеклассников.

— Привет, — сказала она.

Один из мальчишек продолжил разговор:

— Я тут ключи свои уронил. Вот, ищем.

Ребята они были симпатичные, широкоплечие, с квадратными челюстями — спортсмены, наверное. Ключей-то они никаких, конечно, не теряли. Просто решили пофлиртовать.

— Ну как, не попадались вам наши ключики?

Она рассмеялась:

— В песке? В такой темноте?

— Не повезло нам, да?

Она кивнула. Они помолчали. Интересно, догадываются ли они, сколько ей лет? Может, им так же тяжело определить ее возраст, как ей — их? Неужели в темноте она выглядит настолько хорошо, что ее можно принять за студентку? Горячую штучку? Возможно. Темно ведь. Джоан не собиралась прерывать молчание.

— Ладно, еще увидимся, — проговорил наконец один из парней, и они пошли прочь, толкаясь и подначивая друг друга. А ключи искать даже не думали.

Разумеется, этот знак внимания был кратковременным и совершенно ничего не значил, и все же он должен был ее приободрить. И приободрил бы раньше, до всей этой истории. А теперь вот нет.

За несколько месяцев до смерти Анна Кэт виделась с Джоан, зашла к ней в кабинет поговорить. Отец девочки был в отъезде, на конференции: читал проповедь новоиспеченным поклонникам клонирования о том, каким благим начинанием стало использование этого нового метода оплодотворения.

— У меня проблемы, — сказала Анна Кэт. — Из-за парня.

Она не назвала его имени, но Джоан знала, что Анна Кэт встречается с мальчиком, которого зовут Дэн. Они как-то раз заходили вместе в клинику, к отцу Анны Кэт. О своих романах времен окончания школы Джоан почти всегда вспоминала только самое светлое, поэтому никогда не упускала шанса еще раз пережить, пусть даже глядя на кого-то другого, волнение и радость школьных романтических отношений. Вот и в тот раз она нашла возможность взглянуть украдкой на избранника Анны Кэт. Он был вполне ничего. Только слегка худоват, на зубрилу смахивает, и глаза будто сонные из-за тяжелых век — словом, какой-то очень уж обыкновенный. Неизвестно, конечно, какой у них там, в школе Нортвуд-Ист, выбор, но если бы Джоан не знала, что они дружат, то с уверенностью сказала бы: такая девушка, как Анна Кэт, этому Дэну не по зубам.

— Понимаете, он делает мне больно, — сказала Анна Кэт. — Но самое страшное, что мне это нравится.

— Нравится? — переспросила Джоан.

Анна Кэт потерла глаза кончиками пальцев.

— Да нет. То есть не в этом смысле. Господи, я так смущаюсь. Понимаете, я не получаю от этого удовольствия. Удовольствия не получаю, а бросить все равно не могу.

— Он что, такой подарок?

— Да в том-то и дело, что нет. Он мне даже и не нравится. Так тяжело это все объяснить.

В этот момент Джоан наконец присмотрелась к Анне Кэт и поняла, как сильно девочка нервничает.

— Знаете, как бывает. Вот недавно сходила я на одну вечеринку, ну и мы там все напились…

Джоан нахмурилась, но как-то неубедительно, скорее потому, что так полагалось, а не с упреком.

— Неважно, я-то вообще никогда помногу не пью. А утром после той вечеринки я поклялась, что больше никогда ни капли спиртного в рот не возьму. Но через пару недель… Мне предложили пива, и я будто бы забыла о своем обещании. Так и с этим… с этим парнем получается примерно то же самое. Я говорю ему, что так нельзя, что пора с этим заканчивать, и все продолжается по-старому, и я веду себя так, словно меня это не волнует.

Джоан никак не могла понять, почему Анна Кэт обратилась именно к ней, ведь мать девочки, уж конечно, отзывается о ней не самым лестным образом. Даже сталкиваясь с Джоан лицом к лицу, Джеки явственно давала понять, что недолюбливает ее, а уж в беседах с домашними, наверное, и подавно. «Видимо, — думала Джоан, — дело в том, что я моложе всех остальных взрослых знакомых Анны Кэт. И не замужем. И к тому же врач. Может, поэтому».

Или может — почему бы и нет, — кто-то из членов семьи Муров рисовал ее не в темных тонах, а совсем наоборот. Была такая надежда.

Теперь, девять лет спустя, Джоан сидела на пляже и думала, какой же никудышный совет дала тогда Анне Кэт. Ей не хватило духу рассказать девушке о том, как она, Джоан, подверглась сексуальному нападению, и с того самого дня, как Анну Кэт убили, она терзалась из-за проявленной слабости. Вместо того чтобы рассказать свою историю, Джоан посоветовала ей стараться быть честной с самой собой. Ведь одно то, что Анна Кэт решилась на беседу с ней, доказывало, что в их отношениях с этим парнем явно было что-то не то.