Лиз Ригби - Полное затмение

Джеферсон вздохнул.

— Джулия убила Гейл, я уверен. Она мучила Гейл и в конце концов убила ее. Но вот отец… А что, если убийц было двое?

— Возможно. Мне это тоже приходило в голову.

Джеферсон встал и потянулся. Ломакс молча размышлял.

Внезапно Джеферсон проговорил:

— Профессор, а знаете, что я запомнил больше всего?

Ломакс больше не чувствовал ног. Он принялся массировать их.

— Скажите.

— Как Гейл накладывала макияж. Вы когда-нибудь видели, как женщины красятся?

— Видел.

— Какие женщины?

— Разные.

— Ну, например.

— Ну, скажем, моя бывшая жена. Кэндис.

— И как же?

— Сначала она вообще не пользовалась косметикой. Не верила в ее силу. А однажды я увидел, как Кэндис чем-то мажет лицо - похоже на масло, только коричневого цвета. Она держалась вызывающе. Говорила, что делает это только потому, что после болезни слегка побледнела. Но затем Кэндис стала покупать все эти баночки, флакончики и бутылочки из толстого стекла.

Джеферсон кивал:

— Точно, некоторые бутылочки бывают причудливой формы.

— А когда их открывают или закрывают, они издают особый звук. Словно стеклянные губы. А внутри баночек что-то цветное. Кэндис училась накладывать косметику.

— Кисточками, - подсказал Джеферсон.

— Да-да-да, еще кисточки. Разных размеров, цветов, разные кисточки для разных частей лица. Рембрандт за работой. Свет должен падать правильно. Кисточки должны быть хорошими. А общая идея такова: после всех этих процедур она должна выглядеть так, словно совсем не накладывала макияж.

— И вот она заканчивала и смотрелась в зеркало. А вы думали: ну наконец-то это все. Затем она тянулась… -…к бутылочке с духами.

Джеферсон улыбнулся:

— Гейл распыляла духи на запястье, под ушами и ниже ямочки под горлом.

— А Кэндис проделывала такую странную манипуляцию - распыляла духи в воздух, а затем делала шаг вперед. Словно под душ.

— Точно! Это совсем не странно. Гейл тоже так делала. Когда она умерла, я купил пузырек ее духов. Иногда, когда я думаю о Гейл, то распыляю вокруг ее духи. Я сумасшедший?

— Нет.

Ломакс вспомнил об Элисон, нюхавшей простыни умершего отца.

— Это помогает мне вспомнить ее. Хотя теперь это нелегко. К запаху духов Гейл примешивается запах горечи.

— Понимаю.

— Для меня. Вы - другое дело. Хотите понюхать?

— Хочу.

Джеферсон подошел к другой полочке.

— Наверное, - сказал он, - это был ее запах для выхода, чистый запах. Ее домашний запах еще лучше. Но никто еще не додумался засовывать подобные запахи во флаконы.

Он раскрыл цветную коробку. Внутри лежал флакончик.

— Что за духи? - небрежно поинтересовался Ломакс, уже зная ответ.

— Э-э… - Джеферсон изучал бутылочку. - Диор.

Он распылил духи. Раздалось шипение, и комната наполнилась сладким резким ароматом. Джеферсон глубоко вдохнул.

— М-м-м-м-м-м, - пробормотал он.

Ломакс узнал запах. Он напомнил ему вечеринку. Одна из женщин - он не знал, кто именно, - пользовалась такими же духами. Он вдохнул. Запах Гейл.

Джеферсон убрал флакончик и снова присел.

— Вы не верите мне, профессор, - произнес он. - Не верите тому, что я рассказал о Джулии.

Ломакс задумался. Он ничего не ответил.

— Вы не верите мне, - повторил юноша.

— Я знаю, вы не сомневаетесь в своей правоте… - начал он.

— Но так оно и было!

— Гейл не всегда говорила правду.

— Когда, например?

Ломакс рассказал, что в школе Гейл утверждала, что ее мать умерла. Джеферсон горячо вступился за Гейл:

— Я это понимаю. Я могу понять, почему она так говорила. Наверное, ей просто хотелось, чтобы так оно и произошло.

— Да, верно. Но я просто хочу, чтобы…

Джеферсон перебил его:

— Джулия была не первой женщиной, которая била Гейл. К тому времени как появилась Джулия, Гейл, должно быть, привыкла к этому. С такой матерью… я не удивляюсь, что она рассказала в школе про ее смерть.

— Я просто пытаюсь доказать, что Гейл не всегда говорила правду.

— Как и все люди. Это не значит, что нельзя верить ни единому ее слову. Профессор, я видел синяки. Я видел ее после драки. Видел, как она боялась Джулии.

— Я должен обдумать все, что вы мне рассказали, - успока-ивающим тоном промолвил Ломакс.

Джеферсон медленно кивнул. Ломакс видел, что энергия юноши угасает и что он очень взволнован. Джеферсон отступил назад и прилег на кровать.

— Вы злитесь на нее? - спросил Ломакс.

— На Гейл? Иногда. Так всегда бывает, когда кто-нибудь умирает. Первая реакция - гнев.

— Я имел в виду Джулию. Вы же считаете, что она убила Гейл.

Джеферсон не двигался и не открывал глаз.

— Нет. Мне кажется, она сумасшедшая.

— И вам никогда не хотелось восстановить справедливость…

— Нет.

— Вы имеете власть над отцом, сами сказали. А отец - главный свидетель по делу Джулии.

— Я не просил его заявлять, что он видел Джулию, - четко произнес Джеферсон.

— Я знаю. Но после того как ваш отец обнаружил тела, он стал таким неуверенным в себе, его так легко убедить в чем угодно. Ему потребовалось несколько месяцев, чтобы решить, что он видел Джулию в день убийства…

Джеферсон сел на кровати.

— Профессор, ему понадобилось несколько месяцев, чтобы решиться рассказать! Он уверен в том, что видел. Утром он встал, выглянул в окно и увидел, как Джулия садится в машину. Папа не лжет.

— Надеюсь, что нет. Потому что у Джулии жесткие адвокаты, и в суде ему придется несладко.

Джеферсон лег и снова закрыл глаза.

— Будь что будет, - сказал он. - Достаточно и других дока-зательств. Джулия не так уж умна, чтобы убить двоих людей и не оставить никаких улик.

Ломакс не ответил. Несколько секунд спустя Джеферсон снова заговорил слабым голосом:

— Гейл уговорила меня уехать, потому что тоже собиралась во Францию. Она сказала, чтобы я поехал заранее, еще летом. Я не хотел ее слушать. Не хотел расставаться с ней на целых шесть месяцев. Я не знал, чем она занимается, с кем она. Но она сказала, что я должен. Она просто выгнала меня. Я хотел вернуться из Массачусетса и встретить ее в аэропорту. Почему я не настоял на своем?

Ломакс поднял бровь. Простое движение далось с трудом.

— Не обвиняйте себя, - сказал он, пытаясь выбраться из щели между креслом и столом. Конечности повиновались с трудом.

— В одном я уверен, - сонно проговорил Джеферсон. - Я знаю, что… - На секунду показалось, что Джеферсон провалился в сон, но затем юноша продолжил: - Я знаю, что я не виноват.

— Я ухожу, - сказал Ломакс.

Джеферсон не пошевелился.

— Спасибо, что выслушали. Больше мне некому рассказать о ней. Не знаю, почему я доверился именно вам. Может быть, потому, что вы нравились Гейл.

Ломакс замер. Он пытался размять затекшие ноги. Что Джеферсон имеет в виду?