Чингиз Абдуллаев - Параллельное существование

Все подошли поближе. Дронго не шевельнулся. Чистовский весело взмахнул руками:

– А теперь наконец мы сможем попробовать все, чем решил угостить нас сегодня Марсель. Прошу к столу, дамы и господа.

Столы были уже накрыты, стулья расставлены таким образом, чтобы все сидевшие оказались лицом к морю. Дронго смотрел на прибывших. Деменштейн, заметив его взгляд, быстро кивнул. Он взял свою супругу за руку, очевидно, намереваясь пройти к столу. Но она вырвала руку и сама подошла к Дронго.

– Здравствуйте, господин эксперт, – сказала она безо всякого выражения, глядя ему в глаза.

– Здравствуйте, Снежана Николаевна, – ответил он.

– Как странно, – произнесла она с некоторым нажимом, – я не чаяла вас снова встретить. И вот мы увиделись здесь. Это, наверно, судьба.

Он промолчал.

– Мне сказали, что вы прибыли сюда с вашей супругой, – продолжала она. – Неужели правда? И вы не боитесь за ее жизнь?

Джил уже довольно хорошо понимала по-русски, чтобы не ответить.

– Нет, – шагнула она к ним, – он не боится.

Алтуфьева посмотрела на нее. Джил было примерно столько же лет, сколько и ей. Возможно, Джил была даже старше. Но дородная фигура Снежаны Николаевны смотрелась гораздо более убедительно, чем подтянутая, почти мальчишеская фигура Джил. Алтуфьева усмехнулась и перевела взгляд на Дронго.

– Да, – кивнула она, – теперь я вижу, что вы действительно не боитесь. А я полагаю, что вам все-таки следует опасаться...

За столом разместились все семь пар, при этом стол был развернут торцом в сторону моря, и все присутствующие могли видеть освещенное луной море. Никаких табличек на столах не было, каждый мог занимать место, которое ему нравится. Только первые места с обеих сторон были предназначены для хозяев виллы. Остальные места гости заняли в следующем порядке: три пары уселись с правой стороны стола. Первый стул занимал сам Альберт Чистовский. Рядом с ним разместились Глория и Артур Бэкманы, затем Джил и Дронго, а дальше сидели Автандил Нарсия со своей подругой. С левой стороны во главе стола занимала место Гражина Чистовская. Рядом заняли места Лев Давидович и его супруга, затем Стивен Харт и Аманда. Рядом с ней по странной прихоти судьбы оказались Гуру Дэ Ким Ен и его секретарь Руна. Марселю помогала женщина лет сорока пяти, очевидно, кухарка, о которой говорил Тадеуш. Она была в темном платье и подавала на стол блюда по мере их готовности.

Сначала всем предложили попробовать местного розового вина. Оно было легким и кислым. Судя по выражению лиц гостей, оно не произвело на них особого впечатления. Очевидно, Чистовский понял, что эксперименты пора прекращать, и на стол подали тосканские вина многолетней выдержки, которые привели гостей в настоящий восторг. При этом терпкое сладкое красное вино было просто великолепным, а белое, изготовляемое на Сардинии из мальвазии и муската, отличалось особым вкусом и приятно щекотало небо.

Марсель готовил традиционные рыбные блюда. Сначала подали свежие креветки, мидии, моллюски, которые приносили на больших блюдах, обложенных льдом. Затем появились сардины, фаршированные каперсами и сыром пекорино, который производили только на Сардинии.

Обязанности тамады взял на себя Автандил Нарсия. Он плохо говорил по-английски, добавляя иногда русские слова, которые Чистовскому приходилось переводить. Цветастые выражения, коими собирался поразить гостей Автандил, плохо удавались ему в переводе на английский язык. Гости часто смеялись, не понимая некоторых его выражений. Но Автандил старался изо всех сил.

– Мистер Нарсия просто поражает меня своей энергией, – сказала Аманда, глядя на тамаду.

– Мы, южане, всегда поражаем женщин своей неуемной энергией, – сразу сообщил Автандил, – и, может, поэтому так любим женское общество. Господин Дронго подтвердит, что самые пылкие влюбленные – это кавказцы.

– А я думала, что итальянцы, – усмехнулась Аманда.

– Никакого сравнения, – победно заявил Автандил.

– Не нужно хвастаться, – дернула его за руку Изольда.

– Я не хвастаюсь. Я говорю правду.

– Насколько я знаю, у мистера Харта мать была итальянкой, – разозлилась Изольда, обращаясь к мужу Аманды, – и поэтому, наверное, у вас такой темперамент, о котором говорит весь мир.

Она разговаривала со Стивеном явно в пику своему другу, который откровенно флиртовал с Амандой.

– Я стараюсь поддерживать свое реноме, – усмехнулся Стивен, – и если учесть, что Аманда моя четвертая жена и все четыре мои спутницы были самыми красивыми женщинами Старого Света, то признаюсь, что мне лестно слышать о моем темпераменте.

– Почему только Старого? – улыбаясь, спросила Аманда. – Мне казалось, что в Америке я тоже пользуюсь весьма большим вниманием.

– Безусловно, – согласился ее муж, – но американцы – снобы и прагматики. Их волнуют в первую очередь только деньги, политика – во вторую, их собственные семьи – в третью, а красивые женщины стоят только четвертыми в их приоритетах. Единственным мужчиной, которого, кроме политики, интересовал секс, был Билл Клинтон, да и тот едва не лишился своего поста только за то, что позабавился с этой толстой коровой.

Мужчины расхохотались. Глория нахмурилась.

– Он изменил своей супруге и обманул Конгресс, – напомнила она. – Мне кажется, что известный политик и вообще известный человек не имеет права вести себя подобным образом. И тем более лгать так откровенно.

– Лучше не лгать, – весело согласился Стивен Харт. – Только у бывшего французского президента Миттерана была не только супруга, от которой он имел двух сыновей, но и почти официальная любовница, от которой у него была взрослая дочь. Об этом знала вся Франция. Можете себе представить, что на похоронах жена и любовница стояли рядом, оплакивая бедного Франсуа, а дети плакали, чуть ли не взявшись за руки. Вот вам истинно французский подход. Он мне нравится гораздо больше.

– Это развращенность нравов, – вздохнул Дэ Ким Ен. – Мне кажется, вы привели неудачный пример. Господин Миттеран тяжело болел в последние годы и нуждался в утешении и поддержке, которую он находил у своей дочери. В таких случаях дочери часто оказываются незаменимыми друзьями, которые гораздо лучше понимают своих отцов. Возможно даже, он сожалел о грехах своей молодости.

– Ни о чем он не сожалел, – развеселился Стивен, – он любил женщин, и они любили его. Посмотрите, как ведет себя нынешний премьер Италии. Ему уже за семьдесят. Пересадил себе волосы на лысину, сделал подтяжку лица, внутреннюю очистку, разводится с женой и увлекается молодыми девочками несовершеннолетнего возраста. При этом он побеждает на выборах всех своих политических оппонентов и его любят простые итальянцы, которые понимают, что он не ханжа и не будет им лгать.