Чингиз Абдуллаев - Параллельное существование

– Не уверен, что Берлускони образец идеального политика, – улыбнулся Дронго, – хотя его энергетике можно позавидовать.

– Вы непонятно говорите, – вмешалась Снежана Николаевна. – Так вы его осуждаете или, наоборот, поддерживаете? Очень интересно узнать ваше мнение о современных нравах.

Джил закусила губу, глядя на Дронго. Ей было интересно, что именно он ответит.

– Современные нравы слишком изменчивы, – спокойно ответил Дронго, – и подвержены колебаниям. В некоторых странах, даже католических, считают возможным разрешение однополых браков. И не видят в этом ничего предосудительного. В других странах их категорически запрещают. Мораль в обществе стала инструментом воздействия, но не превратилась в жестко очерченную догму. Возможно, наше время позволяет выбирать каждому свою свободу и свою мораль. И я не вижу в этом ничего дурного. Совсем другое дело, если ваша свобода и ваша мораль нарушают права и жизненные интересы других людей. Когда вы присваиваете себе право судить других людей и выносить им приговоры, часто субъективные и несовершенные с точки зрения общепринятой морали.

Лев Давидович нахмурился. Он понял, о чем говорит Дронго. Снежана Николаевна покраснела.

– Вы еще и моралист, – сказала она. – Я поздравляю вашу супругу с такой находкой, как вы.

– Нет, – ответил Дронго, – я не моралист. Но полагаю, что нормы, принятые в обществе, нужно соблюдать. И не пытаться осуждать людей за иное поведение, даже если оно противоречит вашим принципам морали. Но только в том случае, если вы не переступаете нормы и обычного уголовного права.

– Вы так туманно говорите, что вас трудно понять, – пожаловалась Аманда.

К столу начали подавать зажаренные на гриле большие королевские креветки, анчоусы и небольшую рыбку – гобиус, что в переводе означало «маленький язычник». По итальянской легенде, когда святой Антоний Падуанский произносил свои проповеди, его всплывала послушать вся рыба, кроме гобиуса, и отсюда пошло ее название.

– Мистер эксперт считает, что ваша свобода не должна ограничивать свободу остальных людей, – пояснил Артур Бэкман, обращаясь к Аманде, чем вызвал явное неудовольствие своей супруги.

– Вы ловко ушли от ответа, – заметила Снежана Николаевна.

– А мне кажется, что мораль – это то, что мы вкладываем в это понятие, – возразил Лев Давидович.

– Моралисты напоминают знахарей, которые готовят лекарство для других, а сами никогда его не пробуют, – улыбнулся Стивен.

– И вообще, легко проповедовать моральные нормы, а самому их не придерживаться, – согласно кивнул Автандил.

– Боюсь, что вы не правы, – возразил Дэ Ким Ен. – В пропасти, разделяющей личную мораль и общественную аморальность, лежит большая часть мирового зла.

Марсель прислал рыбу сибас, зажаренную на углях. Большие керамические блюда разносили каждому из гостей.

– Выпьем за красоту наших женщин, – предложил Автандил, – мир без них был бы гораздо скучнее.

– Ницше считал, что моральность – это стадный инстинкт в каждом человеке, – вспомнил Стивен Харт, – поэтому к черту любую мораль. Самый слабый человек – самый лучший, так получается у моралистов. А я с этим никогда не был согласен.

– У каждого народа свои понятия морали, – вмешался Чистовский, – на некоторых островах Полинезии отец должен лишить девственности свою дочь. И это практикуется до сих пор.

– Поэтому мы цивилизованные люди и отличаемся от дикарей, – вставил Дэ Ким Ен.

– Это настоящее варварство, – поддержала его Глория, – даже слушать о таком кошмаре мне кажется ужасным.

– Должны существовать общепринятые нормы, – продолжал Дэ Ким Ен, – которые признаются во всем цивилизованном мире. И то, что приемлемо для цивилизованных народов, может распространяться и на других людей.

– Это вы перегнули, достопочтимый Гуру, – рассмеялся Стивен Харт, – я легко опровергну ваши слова. Вы видите внизу сауну, которую хозяин виллы соорудил для своих гостей?

– Этот домик внизу? Да, я его вижу. А почему вы о нем спрашиваете?

– С итальянской точки зрения, на пляже можно загорать топлесс, – сообщил Стивен, – и на многих продвинутых пляжах итальянки так и загорают. А вот с точки зрения немцев, в саунах нельзя оставаться в одежде. Нужно полностью раздеваться, когда вы сидите все вместе в сауне. Надеюсь, вы не станете отрицать, что итальянцы и немцы два самых цивилизованных и культурных народа. Как в этом случае распространять «положительный опыт» купания в саунах на другие цивилизованные народы?

– Некоторые исключения из правил возможны. Не все особенности некоторых народов могут быть перенесены на остальных, – ответил Дэ Ким Ен.

– А если я англичанин и хочу купаться как немец, – настаивал Стивен Харт, – но в Лондоне меня за такое купание сразу сдадут в полицию, а в Германии, если я захочу остаться в плавках, меня выставят из сауны. Значит, я обязан соблюдать моральные нормы, принятые в Германии. Тогда получается, что сидеть в сауне голышом в Германии – это морально, а в соседней Великобритании – аморально? Вы не находите, что мораль стала игрушкой в руках проповедников и миссионеров?

– У эскимосов есть обычай отдавать на ночь свою жену гостю, – сообщил Автандил, – такой дикий, но мудрый обычай, позволяющий эскимосам выживать в условиях малочисленности и разобщенности.

– Это уже шутка, – возмутилась Глория.

– Нет, он говорит правду, – подтвердила Снежана Николаевна, – но там совсем иные условия и обстоятельства.

– Я этого не понимаю, – пожала плечами Глория.

– А мне нравится немецкое купание в саунах, – признался Стивен Харт, – и вообще, я считаю, что нужно более терпимо смотреть на все эти правила и моральные нормы.

– В таком случае вы должны отправиться в сауну и кого-нибудь туда пригласить, – рассмеялся уже порядком захмелевший Автандил, – вот тогда мы и проверим вашу искренность. Например, отправиться туда с Амандой и пригласить другую семейную пару.

– С удовольствием, – кивнул Стивен, – для нас с Амандой это не проблема. Мы вообще любим загорать на пляжах нудистов. Чтобы не быть голословным, я приглашаю завтра днем вас вместе с вашей подругой...

Наступило неловкое молчание. Изольда быстро взглянула на Автандила. Тот нахмурился, тяжело задышал.

– У вас есть там бассейн с холодной водой? – уточнил Стивен, обращаясь к Чистовскому.

– Да, разумеется, – кивнул тот, – небольшой бассейн с холодной морской водой. Температура не больше десяти-двенадцати градусов.

– Прекрасно, – улыбнулся мистер Харт и снова взглянул на Автандила. – Не слышу ответа, – сказал он.

– Вы испугались? – насмешливо спросила Аманда. – А где же ваша кавказская энергетика?