Андерс Рослунд - Дитя мрака

Затем справка, подтверждавшая, что девочка пропадала уже не раз, отсутствовала примерно неделю, о чем домашние не заявляли ни в школу, ни в социальное ведомство, ни в полицию.

Она убегала. Тот, кто чувствует себя в безопасности, не бежит.

Эверт Гренс откинулся на спинку стула. Почти два часа ночи. Он должен бы чувствовать усталость, другие ночи на этой неделе были беспокойными, но ему все же удавалось немножко поспать, сегодня же он вовсе глаз не сомкнул. Однако увлекся работой, адреналин играл, подозревая преступление.

Третий документ состоял из шести страниц формата А-4, собранных в прозрачную папку. Перечни звонков, сделанных с разных телефонов. Все номера, кроме одного, без комментариев, все, кроме одного, входящие и исходящие, имели простое логическое объяснение и не представляли интереса для следствия.

Но этот один номер был тем более интересен.

Номер мобильной сети, зарегистрированный на имя Янники Педерсен.

Указательным пальцем Эверт Гренс провел по строчкам номеров, с какими у нее была связь два года назад, накануне исчезновений.

Все установлены и проверены.

Кроме одного.

Кэш-карта, незарегистрированный владелец которой в общей сложности семнадцать раз принимал звонки с телефона Педерсен.

Следователи использовали все возможные средства, чтобы поближе подобраться к владельцу этой карты. На миг Гренс почувствовал себя стариком, пытаясь понять термины, о которых всего несколько лет назад никто слыхом не слыхал. Вначале нечто под названием «Cell Global Identity». При помощи информации, полученной от телефонного оператора, было установлено точное время разговоров и базовая станция, осуществлявшая соединение, после чего удалось с точностью до сотни метров определить местонахождение владельца карты. Затем нечто под названием Timing Advance, прибор, замеряющий время, за которое радиоволны достигали базовой станции, и позволяющий определить местонахождение абонента с точностью до шестидесяти метров.

Эверт Гренс наклонился к столу, взял бумагу, лежавшую в самом низу пластикового пакета, и скрепкой прикрепил ее к списку телефонных разговоров Янники Педерсен.

Карта Стокгольма. С семнадцатью кружками, которые соответствовали семнадцати разговорам владельца карты. Каждый кружок радиусом шестьдесят метров.

Гренс хлопнул по столу:

— Ты жива.

Каждый кружок, выведенный синей тушью, располагался на улицах вокруг Фридхемсплан.

Значит, каждый из звонков с телефона Янники Педерсен два с половиной года назад принимался примерно в том месте, где сегодня утром была найдена мертвой ее мать, Лиз Педерсен.

— Я знаю, ты жива.

Ей не спалось.

Она сворачивала и курила сигареты. Знала, что положила в очаг слишком много щепок, но ведь это так красиво — языки пламени чуть выше обычного, они двигались, составляя ей компанию. Она смотрела на его рюкзак, на пустой матрас и чувствовала себя еще более одиноко, чем когда-либо.

Она не мерзла, но не снимала верхнюю одежду, красную куртку со свежими дырками от табачных искр возле молнии, которые наверняка бы рассердили отца, двое штанов под длинной юбкой, даже шапку и рукавицы. Чем больше одежды, тем труднее до нее добраться. Она устала, пыталась держать глаза открытыми, но получалось не всегда, и они, те руки, сразу же возвращались, стоило закрыть глаза, шарили по ней дома, трогали ее, как вода, когда она мылась в душе.

Она не заметила, как Лео ушел, и мечтала, чтобы он разбудил ее. Знала, что на сей раз остались сутки-другие, скоро психоз утихнет, но все равно тревожилась, всегда тревожилась, когда ему было плохо, когда его энергия растрачивалась понапрасну и он бегал по туннелям, без защиты, без цели.

Еще две дощечки.

Они затрещали, когда она положила их в огонь. А она покинула кожаное кресло, забралась в его спальный мешок, хотела чувствовать его запах.

Гренс прибавил звук.

Семнадцать кружков на карте.

Несколько танцевальных па на ковре посреди кабинета.

Если пойти туда.

Женщина лежала в одном из подвальных коридоров больницы Святого Георгия.

Ее тело волокли, след заканчивался у двери, ведущей прямо в систему туннелей под Стокгольмом.

Отпечатки пальцев на ее теле совпали с отпечатками взломщика, орудовавшего как минимум в семи зданиях, имевших выход в туннели.

Если стать в центре каждого кружка.

Он открыл окно, вдохнул морозный воздух и во все горло крикнул в пространство меж спящими зданиями:

— Вот оно!

Там канализационный люк.

С чепухой покончено.

Выход в реальность.

Нет больше бессмысленных ночей, нет окаянного завтра.

Спуск в подземный мир.

Он снова закричал, в эту треклятую минуту расследование приняло новый оборот, высветило то, ради чего полицейскому стоит жить.

Спальный мешок пах Лео, и от этого она чувствовала себя еще более одиноко. Ей не нужен его запах, ей нужен он сам. Временами она думала об этом. О том, что никого еще так не любила. Что никого другого не воспринимала так, как его, она доверяла ему, полностью доверяла. Она спрашивала, особенно поначалу, можно ли ей лечь с ним рядом, можно ли обнять его, не хочет ли он обнять ее. Но он всегда раздраженно тряс головой. Однажды, когда она особенно приставала, он ужасно разозлился, как когда отчитывал ее за ключи. Прицыкнул, мол, так нельзя, потом говорил о своем возрасте и о ее, разве ты не понимаешь, так нельзя, таким, как он, нельзя быть с такими, как она.

Дальше в папке лежала пачка документов, в которых ничего интересного не нашлось. Следователи разыскали и допросили немногочисленных близких друзей девочки. Безрезультатно. Говорили с учителями и одноклассниками. Безрезультатно. Конфисковали ее компьютер, проверили чат-страницы, установили ее контакты. Безрезультатно. Кроме того, на начальном этапе расследования ей тридцать два раза звонили на мобильный телефон, номер был либо недоступен, либо не отвечал. Гренс улыбнулся. Они всегда так делают, у людей с мобильниками нервы слабоваты, им постоянно требуются доказательства собственного существования, но в конце концов любопытство пересиливает, и они отвечают на звонок, совершая ошибку, так бывало со многими.

— У тебя есть время?

Он не слышал, как она вошла.

— Ты все еще здесь?

— А что?

— Иди домой.

— Я хочу, чтобы ты кое на что взглянул. Автобус. Я выследила его.

Эверт Гренс покачал головой:

— Не сейчас.

— А когда?

— Я твой начальник, Херманссон. Я тут приказываю. Иди домой.

— Когда?

— Через час. Не раньше.

Гренс проводил ее взглядом, он словно бы гордился ее яростным упрямством.

Еще несколько документов.

Копия заявления для разыскной базы. Копия для объявления общенационального розыска. Еще одна копия — приметы девочки для всех патрульных автомобилей в городе.