Пабло Де Сантис - Язык ада.

— Подойди ближе, парень, — приказал Гимар тихим голосом. — Мне нужен труп, а не пейзаж.

Мы все, приглашенные на конгресс и ставшие зрителями этой драмы, собрались в баре, тогда как все остальные — комиссар, Рауач, врач, которого разбудили среди ночи, чтобы выписать свидетельство о смерти, — были ее действующими лицами. Осознавая свою роль, они разговаривали слишком громко, но при этом старались сохранить конфиденциальность, прибегая к специфическим выражениям и недомолвкам. Мы следили за каждым их шагом, стараясь разобраться в этих обрывках бессвязной информации.

— Мне нужен список фамилий и номеров, занятых приезжими, — сказал комиссар консьержу. — Кто нашел труп?

Химена уснула в одном из кресел в холле. Чтобы привести ее в чувство, ее отпаивали коньяком, но явно переборщили с дозой.

Анна разбудила ее, встряхнув сперва осторожно, а потом достаточно энергично. Химена взглянула на комиссара и фамильярно с ним поздоровалась. Он спросил о ее дяде, о матери и о каких-то других родственниках и, покончив с семьей, о мертвеце.

— Я искала Валнера повсюду.

— Зачем ты его искала?

— Мне поручили подготовить репортаж о конгрессе. Консьерж мне сказал, что он видел, как Валнер поднялся по лестнице. Я постучалась к нему в номер, но там никого не было. Я услышала шаги по лестнице, выглянула в дверной проем и увидела мужчину, который поднимался вверх. Мне показалось, что это был Валнер в своей голубой куртке. Он поднялся на пятый этаж.

— Там никто не живет. Номера для постояльцев — только до третьего этажа, — вмешался Рауач.

Комиссар с неудовольствием посмотрел на него.

— Я поднялась на верхний этаж. Поискала в коридоре, но его нигде не было. Меня отвлек шум, стук открытого окна. Потом я услышала его голос и подумала, что он меня увидел и зовет. Голос доносился сверху.

— На каком языке?

— Это не были ни английский, ни французский, ни какой-то другой знакомый мне язык.

— А не было слышно никакого другого голоса?

— Нет. Я пошла на его голос и увидела открытую дверь, ведущую в разрушенную часть гостиницы.

— Она не разрушена, — вмешался Рауач. — Она недостроена.

— Я поднялась на террасу. Но еще до того, как я вошла, я услышала звук удара. Я побежала по террасе, выглянула через решетку потолка и увидела внизу Валнера.

— Ты не слышала его крик, когда он падал?

— Я не слышала ничего.

— Еще кто-нибудь был на террасе?

Взволнованная девушка отрицательно покачала головой. Кун приблизился к группе.

— Комиссар, я хочу, чтобы вы знали, что с Валнером никто не враждовал. Мне бы очень не хотелось, чтобы подозрение пало на кого-нибудь из моих гостей.

— До понедельника судьи не будет. И пока он не даст соответствующего разрешения, никто не может покинуть Порто-Сфинкс.

— Даже иностранцы?

— Иностранцы — в первую очередь. — Комиссар приблизился к Куну. — Валнер разговаривал на языке, который девушке не знаком. С кем он мог разговаривать? Есть здесь немцы или русские?

— Нет. Одна итальянка, двое французов, один американец… Но они все говорят на испанском. Возможно, что Валнер разговаривал сам с собой.

— На чужом языке?

Кун рассказал ему об одержимости Валнера идеей о языках небожителей. Он начал было объяснять подробнее, но комиссар прервал его:

— В своем выступлении он произнес хотя бы одно слово на этом языке?

— Заклинание, как стать невидимкой, и еще одно — как вернуться в прежнее состояние.

— И он вернулся? — спросил комиссар. — Или стал невидимкой?

— Я могу дать вам стенограмму конференции, — сказал Кун с недовольным видом.

— Ее заберет судья, чтобы с ней ознакомиться. Жалко, что девушка так и не определила, что это был за язык, на котором говорил Валнер, прежде чем прыгнул… или лучше: прежде чем ангелы ему сказали, чтобы он прыгнул в пустоту. В прошлом году, в начале зимы, хозяин одного маленького отеля — рядом с портом — убил свою жену молотком, который купил в тот же день. Он утверждал, что ему приказали ее убить — голос из печки. Меня больше всего поразило, что у него в доме было много инструментов, в частности — множество молотков, но голос ему приказал, чтобы он специально купил самый большой и самый дорогой молоток.

Гимар надел пальто.

— Вы уходите, комиссар?

— А кто-нибудь тут торопится меня спровадить? Рауач, вы хотите, чтобы я ушел? Я уйду, но сначала я пройдусь по пятому этажу.

— Я тоже ухожу, комиссар, — сказал врач.

— Что вы напишете в свидетельстве?

— Он погиб от удара в результате падения. Нет никаких ранений или следов нанесенных ему ударов.

— Если я встречу кого-нибудь из его близких, что мне им сказать? — спросил Кун.

— Ему сделают вскрытие в городе и, конечно, потребуется несколько дней, прежде чем тело вернут родным, — ответил Гимар. — Это не в моей компетенции.

В два часа ночи Гимар и второй полицейский уехали, а мы собрались на легкий ужин. Все старались делать вид, что смерть Валнера лишила нас аппетита. Мы начали с холодной телятины, разрезанной на маленькие куски, и быстро разделались со всем остальным.

Перед десертом Кун поднялся.

— Несмотря на то потрясение, которое мы все испытали из-за этого несчастного случая, я предлагаю продолжить работу конгресса в соответствии с принятым распорядком. Поскольку мы ляжем спать очень поздно, завтра мы можем начать в десять вместо девяти.

Рядом со мной сидел Васкес. Он был знаком с Валнером очень давно. Он начал рассказывать меланхоличным тоном о конференции по эсперанто, которую Валнер организовал в шестидесятые годы. Одна анекдотическая история сменила другую, меланхоличность исчезла, и через полчаса мы уже вовсю хохотали и заказали еще несколько бутылок вина.

Кун с недовольным видом попросил соблюдать приличия. Васкес, немного пристыженный, направился нетвердой походкой к себе в номер. Его место заняла Анна. Она наполнила два бокала остававшимся на столе белым вином.

— С днем рождения, — сказала она, слегка чокнувшись со мной. — Полночь уже наступила.

— А я и забыл.

— Какой был первый подарок, который я тебе подарила?

— Я не помню.

— Коробочка красок, которыми ты никогда не воспользовался. А последний?

Это я помнил. Авторучка, которой я написал ей столько оставшихся без ответа писем.

— Тоже не помню.

Я проводил ее до двери номера. Прощаясь, она повисла у меня на шее и замерла так на пару секунд. На мгновение я закрыл глаза, а когда я открыл их вновь, ее уже не было.

Меня разбудил телефон. Я поднял трубку и услышал сквозь статику международной связи первые строчки песенки «С днем рождения». Я так крепко спал, что узнал Елену лишь через пару секунд.

— Ты купила мне подарок?