Александр Скрягин - Формула власти

– Ну, ладно… Уедем. – пообещал опытный Хунхуз. Он знал, когда не надо лезть на рожон. Но, конечно, на любые обещания, песочнолицый плевал с высокой колокольни.

Баликов вынул из пистолета обойму и выщелкнул патрон, находящийся в стволе.

– Отпускай его! – сказал он молодому человеку в галстуке.

Сотрудник разжал локоть.

Денис Сергеевич сунул магазин с патроном в свой карман, а разряженный пистолет протянул спиридоновскому помощнику.

– На, забирай свою машинку. Чувствую, висит на нем хороших дел, как репья на собаке!

Хунхуз взял оружие.

– И этих отпускайте! – кивнул Баликов в сторону распластанных бойцов.

Освобожденная троица поднялась с паркета.

– Свободны! Не задерживаемся! – голосом человека привыкшего отдавать приказы, скомандовал Денис Сергеевич.

Не поднимая глаз, Хунхуз повернулся и медленно пошел к выходу из комнаты. Вслед за своим командиром двинулись и его бойцы, ставшие за время нахождения на полу, как будто худее и значительно ниже ростом.

Ефиму вспомнилась восточная поговорка: когда унижают человека, из него может родиться трусливый шакал, а может – бесстрашный лев. А когда унижают трусливого шакала, из него может родиться только очень трусливый шакал.

У двери Хунхуз остановился, оглянулся и, обращаясь к Ефиму, произнес:

– А гражданину Контрибутову, я советую, особенно не радоваться… Мы еще увидимся! Так что, не сомневайся, инженер, самое интересное у тебя еще впереди!

– Причем здесь Контрибутов? – взвился Горынин. – Контрибутов-то здесь причем?

– Порыбачить с инженером вместе хотели. – кивнул песочнолицый в сторону Мимикьянова. – Жаль, не пришлось.

– С каким инженером-то? – не понял доктор.

– Да, вот с ним! – ткнул Хунхуз рукой в Ефима.

Спиридоновец повернулся и собрался шагнуть в коридор. Но сделать этого не смог.

Из темного коридора в комнату ввалилась новая группа людей.

В ее центре находился начальник службы безопасности акционерного общества «Флора» Виктор Михайлович Чечулин. В руках он держал помповое ружье.

Он обвел присутствующих своими твердыми шарикоподшипниковыми глазами.

– Прошу хозяев простить нас за вторжение! – громко произнес он. – Однако, обстоятельства!

Доктор Горынин сорвался с места и подскочил к нему, словно собираясь сразу выбросить непрошенного гостя из комнаты.

– Что это еще за обстоятельства? – крикнул он в лицо Виктору Михайловичу. – Какие такие обстоятельства позволяют вам всем врываться в мой дом?

– Вы извините меня, Леонид Георгиевич. – направил в сторону от доктора помповое ружье Виктор Иванович – Но мне сообщили, что здесь находится преступник.

– Какой такой преступник? – засопел горячим носом рассерженный еж.

– Гражданин Контрибутов Викул Андреевич. – Чечулин заскользил по комнате своими твердыми глазами. – Где он?

Никто не отвечал.

– Поверьте, никакого Контрибутова в нашей квартире нет и не было! – наконец, громко произнесла Наталья Сергеевна.

– Как это нет? – злорадно заулыбался Хунхуз и показал рукой в сторону Ефима. – А это кто?

Майор задержался взглядом на Чечулине и почувствовал, как тот начал наливаться злобой.

– Ты, Хунхуз, еще пошуткуй! – тяжело посмотрел Виктор Иваноич на песочнолицего. – Я тебе так пошуткую, долго икать придется! Или забыл, как на зоне у параши спал?

– Да, точно, он! Не сомневайся, командир! – убедительным тоном произнес спиридоновец.

Чечулин прищурил веки. Теперь его глаза напоминали уже не шарикоподшипники, а готовую вылететь в окружающее пространство режущую картечь.

– Ты вижу, доброго отношения не понимаешь! Разбаловал тебя, Спиридон! – сказал он, рассматривая песочнолицего, словно это был музейный экспонат. – Говори, куда Контрибутова спрятал!

На лице бывалого авторитета мелькнула растерянность.

Не услышав ответа, Виктор Иванович направил ствол помпового ружья ему в грудь. – Быстро говори, сука! Сейчас пупок на спине будет!

Хунхуз напрягся, пытаясь понять происходящее.

– Да, ты что, командир? – осторожно произнес он. – Да, зачем бы я стал тебя обманывать! Вон он стоит, Контрибутов! У кого хочешь, спроси!

– У кого я должен спрашивать? Я что Контрибутова не знаю? Ты чего несешь? – щелкнул взводимыми курками Чечулин.

Хунхуз понял, что ситуация становится по-настоящему опасной и решил поставить под оружейные стволы Дениса Сергеевича:

– Ну, вот у него спроси! Он подтвердит, что это Контрибутов. Ему тоже инженер сильно нужен…

Виктор Иванович ничего у Баликова, естественно, спрашивать не стал.

– Ты что, за идиота меня держишь! – даже растерялся от непонятной наглости спиридоновца Чечулин.

По лицу Хунхуза было видно, что он прилагает все имеющиеся умственные усилия, стараясь понять, что происходит.

– Чего ты, сука, в уважаемого человека пальцем тычешь? – зарычал Чечулин. – Ефим Алексеевич, – обратился он к майору, – Вы не будете против, если я врежу этому мудриле, как следует, а? Чтоб знал, над кем можно шутить, а с кем за километр здороваться?

– Не надо, Виктор Михайлович. Он не со зла. – стараясь, чтобы его голос в накаленной, грозящей взорваться выстрелами атмосфере прозвучал, как можно спокойнее, сказал майор. – Он на самом деле обознался!

Чечулин перевел взгляд с Ефима на спиридоновца, потом опять на Ефима.

– Как это обознался? – недоумевающе спросил он.

Майор слегка улыбнулся и развел руками:

– Да, бывает. Он на самом деле думал, что я – Контрибутов. Он же чужак, вот нас и перепутал!

В набитой людьми комнате повисла хрупкая стеклянная тишина. Казалось, скрипни стул и – она лопнет, осыплется на пол тысячами острых режущих осколков.

Первым решился тронуть голосом эту непрочную тишину представитель холдинга «Излучающие приборы».

– Леонид Георгиевич! – обращаясь к Горынину, произнес Денис Сергеевич. – Я что-то ничего не понимаю! Этот человек – не Контрибутов? – он указал на Ефима.

Доктор посмотрел на Баликова, как на живого инопланетянина.

– Да, что это сегодня происходит? – спросил он, устремив взгляд в потолок. – Все сошли с ума! – констатировал Леонид Георгиевич. – Где здесь Контрибутов? Нет здесь Контрибутова, и не было! Вы все русский язык понимаете? Не было! А это – Фима Мимикьянов. Произношу медленно! Ефим Алексеевич Мимикьянов! Мимикьянов, а не Контрибутов! Положительно, все сошли с ума! Решительно, все!

Баликов производил впечатление человека, потерявшего в денежной пирамиде все свои сбережения.

– Да, но, как же это?… – растерянно произнес он. – Вы же сами… – обратился он к майору. – Вы представились…

– Вы забыли. Забыли. Я не представлялся… Вы сами меня назвали Контрибутовым. – возразил Ефим. – Правда, отрицая это, я был не настойчив… – самокритично признал он.