Александр Скрягин - Открытие, которого не было

Проскучав два дня на заседаниях, Джеймс Дин добросовестно потратил целый вечер на то, чтобы просмотреть предоставленные в письменном виде и на электронных носителях предполагаемые выступления участников.

Ничего хоть сколько-нибудь интересного для себя он там не обнаружил. Ни намека, на то, что искал.

На очередное бесполезное заседание он решил не ходить. А вместо этого отправиться на море, в окрестности афинского порта Пирей, где у него после предыдущих посещений Греции был облюбован уютный рыбный ресторанчик.

Он сидел в номере на диване, раздумывая, не пригласить ли с собой в поездку и Алана, как вдруг, раздался телефонный звонок. Это был Левандовски. Он заныл своим высоким голосом, что все очень скучно, что он уже не в силах выслушивать эту заранее известную жвачку и предлагает выбраться куда-нибудь на море.

Так они оказались в маленьком ресторанчике «Голубая каракатица.»

Внизу, прямо под ними, радовало глаза звенящим зеленым цветом древнее Эгейское море, а позади синела морской синевой покрытая балканской сосной горбатая гора. Оттуда скатывался на открытую веранду ресторанчика густой хвойный запах, совсем такой же, как где-нибудь в далекой сибирской тайге.

То, ради чего понимающие в жизни толк люди, ездили из Афин в "Голубую каракатицу", конечно, был саламис – свежее рыбное филе, тушеное с овощами, чесноком и белым вином. О-о-о! Что это получалось за блюдо! И лучше всего было лакомится им как раз весной, наблюдая за оживающей зеленой водой и вдыхая острый, как нашатырь апрельский воздух.

После доброй порции саламиса, приправленной черными маринованными маслинами и тонкими колечками сладкого перца, зимняя усталость отступала. Спина распрямлялась, словно побывала под типографским прессом. Голова приобретала горделивую осанку. А глаза, словно телекамеры слежения, начинали ходить из стороны в сторону с целью выяснения, какой длины юбки женщины предпочитают носить в этом сезоне.

К саламису они взяли белое кипрское вино. Возможно, оно показалось бы слишком сладким, если пить его жарким летом, но весной, – вот как раз весной! – его вкус казался таким, как нужно.

Однако, в тот прозрачный апрельский день Алана не радовало ни вино, ни даже саламис. Он был задумчив и даже мрачен.

– Я боюсь за будущее, Джеймс! – сказал Алан, поднимая бокал с кипрским вином.

– Почему? – осведомился Аркадий.

– Понимаешь, есть данные, что кое-кто догадался, как можно взять энергию у материи без всякой возни с атомом… Я не могу тебе многого сказать, но, поверь, если это открытие станет известным, то в мир просто хлынет поток даровой энергии… Она будет доступна каждому без всяких ограничений…

– Но это же отлично! – поднял бокал Джеймс Дин. – Какие новые возможности появятся у человечества. Ведь многие проекты сейчас не осуществляются как раз из-за нехватки энергии или ее дороговизны!

– Э-э-э! Не спеши радоваться! Это только на первый взгляд, все кажется таким приятным, а, если подумать, то еще неизвестно, хорошо ли будет человечеству и нам конкретно в такой ситуации энергетического изобилия… – отставил недопитый бокал Левандовски.

– А что ты видишь плохого в появлении новых источников даровой энергии? – поднял брови Джеймс.

– Что плохого? Очень много плохого! – бледное лицо Алана даже слегка порозовело. – Этот мир худо-бедно устоялся. Все знают, для чего живут. Зарабатывают деньги, чтобы приобрести энергию в виде пищи, одежды, домов, машин. А история показывает, – только нужда заставляет человека работать… А, если энергия станет бесплатной и общедоступной, исчезнет мотивация труда… Нажал кнопку копеечного прибора, размером с карманный калькулятор, и все заработало – отопление, телевизор, холодильник и мотор автомобиля… Зачем тогда работать?

– Конечно, есть над чем подумать… – согласился Аркадий.

– К тому же, скорее всего, сменится и мировая управленческая элита… – продолжал Алан. – Кому тогда будут нужны нефтяные и энергетические компании, которые сейчас контролируют мировую экономику?… Наверх могут подняться совсем другие люди! А ты говоришь, что бесплатная энергия в неограниченных количествах не сулит ничего плохого… Это как посмотреть!… Например, владельцам нефтяных компаний и электростанций такое будущее явно не несет ничего хорошего!

Алан взял вилку, чтобы приступить к саламису и снова отложил. Даже аппетитный парок, поднимающийся от тарелки с тушеной рыбой, не мог отвлечь его от тревожных мыслей.

– Однако, сегодня ты, Алан, очень пессимистичен. – заметил Джеймс.

– Я в последнее время вообще пессимистичен… – отозвался Левандовски.

– Почему так?

– Меня мучают плохие предчувствия…

– Весной всегда какие-нибудь предчувствия. Не обращай внимания! Все дело в апрельском воздухе! – попытался успокоить приятеля Джеймс Дин.

– Хорошо, если б так! – сказал Алан, наливая себе бокал вина. – Если б все дело было только в апрельском воздухе!…

В синем Балканском небе медленно плыл самолет, оставляя за собой белый и пушистый, как мех полярного песца, инверсионный след.

Весна хороша во всех частях света.

На юге Балкан она особенно хороша в апреле.

Вокруг – ласковое тепло. Еще нет изнуряющей лет-ней жары, но холодная зимняя сырость уже забыта. До прояснившегося горизонта совсем близко, стоит лишь протянуть руку и можно пощупать его тонкую нить.

Не нравился Алану тот прозрачный балканский апрель. Не радовал он его. Нисколько не радовал.

Аркадий открыл дверь магазина, и компания, один за другим, минуя остолбеневшего охранника и испуганную продавщицу, вышла из празднично освещенного универсама в ночь.

В ночи их уже ждали.

Не успели они пройти и десяти шагов, как сзади стремительно накатился шум двигателя, и рядом с ними затормозила патрульная милицейская машина. Передняя дверь УАЗа открылась, и из кабины выпрыгнул крепкий лейтенант с аккуратными пшеничными усиками.

– Здравствуйте! – поднес он руку к фуражке. – Дядя Ваня, я до вас… – обратился служитель порядка к Кальварскому.

– О-о-о! Привет, Витя! – обрадовался Иван Алексеевич своему крестнику, одному из тех, кого он готовил для вступительных экзаменов в учебные заведения всех видов и уровней. – Службу несешь?

– Да несу, будь она неладна…

– А что так, разонравилась? – поинтересовался Кальварский.

– Ритка покою не дает… Как на ночное дежурство, так скандал… Все ей кажется, я с полюбовницами на машине катаюся… А у нас последнее время, что ни день, то приказ на усиленный режим службы, ну, его к бисам, и в ночь идти…

– Да уж! Вот помнишь, я тебе, Витя, говорил, иди в политех! У тебя ж, как хорошо с математикой было!… Задачки, как орехи, щелкал, а ты… За романтикой погнался! Вот она твоя романтика и есть!