Викас Сваруп - Шесть подозреваемых

— Аррэ, что случилось? — воскликнула я.

Кто-то крикнул, чтобы включили генератор.

А потом грянул выстрел.

— Нееееееет! — заорал Джаганнатх Рай.

Снаружи (а казалось, будто прямо в гостиной) разорвалась еще одна шутиха, да так оглушительно, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.

Около трех минут в особняке, утонувшем в кромешных сумерках, творилось бог знает что. Потом свет внезапно зажегся, ослепив меня яркой вспышкой. Первым, что я разглядела, было обмякшее тело Вики Рая у барной стойки, возле окна. Его белоснежная рубашка побагровела от просочившейся крови. Кто-то пронзительно завизжал; я даже не сразу поняла, что слышу собственный голос. В этот миг в гостиную ворвались десять полицейских во главе с усатым инспектором.

— Стоять! Никому не двигаться с места, — гаркнул он так, словно снимался в очередном эпизоде детективного сериала.

Увидев лежащего на полу хозяина, инспектор склонился над ним, пощупал пульс и заглянул под веки.

— Скончался, — объявил он и тут же обвел собравшихся пристальным взглядом. — Я знаю, это сделал один из вас. Особняк оцеплен. А теперь мои люди обыщут всех и каждого. До окончания проверки ни единой душе не позволено покидать усадьбу «Номер Шесть». Притам Сингх, приступайте.

При этих словах у меня похолодели ладони. Рядом со мной стоял американец; с него и начали обыск. Послушно расставив руки и ноги, этот чудак продолжал себе ухмыляться, точно пугало огородное. Полицейский похлопал его по груди и, к моему крайнему изумлению, вытащил из кармана пиджака блестящий черный «глок» с глушителем.

— Это что? — грубо рявкнул служитель закона, покачивая пистолет на указательном пальце.

— Ух ты, чтоб меня комары забодали! — воскликнул Ларри. — Понятия не имею, откуда взялась эта чертова пушка.

— Уведите его для допроса, — обронил инспектор и повернулся ко мне: — Если не возражаете, Шабнам-джи, я должен осмотреть ваши вещи.

Не успела я раскрыть рот для подобающего протеста, как он уже выхватил у меня замшевую сумочку, щелкнул застежкой и с проворством таможенника начал шарить внутри. Конечно же, он обнаружил «беретту».

— Как! И у вас есть оружие? — произнес полицейский тоном священника, застукавшего монашку в доме терпимости. В его глазах замерцали коварные отблески. — Позвольте поинтересоваться, мисс Шабнам, для чего вы пришли с пистолетом на вечеринку?

— Я всегда ношу с собой оружие для самозащиты, — ответила я ледяным тоном, от души надеясь, что никто вокруг не расслышит, как громко стучит мое сердце.

Инспектор достал магазин, осмотрел его и принюхался.

— Гм-м-м… Одной пули не хватает. Вы уверены, что не пустили ее в Вики Рая?

— Разумеется! — огрызнулась я презрительным голосом, которым обычно ставлю на место дерзкую мелюзгу.

— И все-таки вам придется пройти в участок. Уведите ее, Мита, — произнес он, подав знак своей коллеге, похожей на старую деву.

Когда меня уводили, я заметила мистера Мохана Кумара, ныне известного под именем Ганди-баба, который, словно в припадке, с пеной у рта отчаянно силился что-то произнести. Рядом стоял полицейский, в чьих руках мерцал «вальтер ПКК», очевидно, извлеченный из внутреннего кармана курты. Интересно, как этот апостол ненасилия станет объяснять, зачем он пронес пистолет в усадьбу?

Между тем Джаганнатха Рая, видимо, ждали такие же осложнения.

— Повторяю, я уже двадцать лет ношу «уэбли-скотг», у меня есть на него разрешение, — говорил он полицейскому, пытающемуся прочесть надпись на сером револьвере с деревянной рукояткой. А потом, убедившись, что его совершенно не слушают, обратился к инспектору: — Мой единственный сын убит. А вы, не желая искать настоящего преступника, хотите свалить вину на меня, безутешного отца? Я министр внутренних дел штата Уттар-Прадеш. Завтра вы все окажетесь за решеткой.

— Послушайте, мистер Рай, — осадил его сердитый инспектор, — здесь вам не Уттар-Прадеш, где вы царь и бог. На территории усадьбы любой, у кого найдут оружие, может оказаться убийцей. Вас это также касается. Притам Сингх, уведите подозреваемого.

Нас всех затолкали в синий фургон с решетками на окнах и отвезли в мехраульское полицейское отделение. Комната для дачи показаний была наиболее грязной в целом участке, но все же лучше, чем арестантская камера. Здесь я и познакомилась с остальными двумя подозреваемыми — пожалуй, самыми загадочными личностями в нашей компании. Один — коротышка-туземец, родом из Джаркханда. В жизни не видела, чтобы у человека была такая черная кожа. Не замечая меня, он сидел в одиночестве на полу и бредил какой-то девушкой по имени Чампи. Бедолага расспрашивал о ней каждого, кто входил в дверь. Полицейские отвечали бранью и угрожающими жестами.

Вторым оказался парнишка по кличке Мунна Мобильник. Высокий, худой, с курчавыми длинными волосами, он чем-то напоминал Салима Ильяси и в то же время отличался какой-то особой, уличной красотой и сбивающим с толку нахальством. Судя по словам юноши, он вообще находился в саду, когда отключился свет. Но к сожалению, так и не смог удовлетворительно объяснить полицейским, что делал на территории усадьбы с китайской «черной звездой» в кармане.

Тем временем в комнату заходили все новые и новые полицейские. Они прикидывались, будто интересуются папками, но я-то знала, что эти мужланы ходят поглазеть на меня — величайшую звезду, почтившую присутствием их захудалый участок.

Мохан Кумар, он же Ганди-баба, долго бродил как потерянный, а потом занял место рядом со мной и уставился чрезвычайно странным взглядом.

— Ну что, Шабнам, надумали сниматься в «Плане Б»? — произнес он голосом Вики Рая.

Я чуть не подпрыгнула от суеверного ужаса и быстро перебралась на другую скамейку, где в глубокой задумчивости сидел мой старый знакомый — Ларри Пейдж. Великий Учитель однажды сказал: «Самая тяжелая мука на свете для человека — многое понимать и не иметь силы бороться с судьбой». [214] Цитата из труда Геродота «Всемирная история». Впервые в жизни я поняла, что должен ощущать заключенный в ожидании казни, каким беззащитным он чувствует себя перед лицом всемогущего государства. При виде неотесанных служителей закона, жадно раздевающих меня взглядами, горло мое сжималось от страха. Можно было не сомневаться: рано или поздно они обнаружат мертвое тело в Азамгархе, установят, что пуля выпущена из моего пистолета, и предъявят обвинение в убийстве. Я ужаснулась при мысли о том, что вскоре окажусь во власти похотливых копов, которые заранее пускали слюни, предвкушая допрос. Меня наверняка станут раздевать и скорее всего изнасилуют.

Но даже если здесь как-нибудь могло обойтись без надругательства, меня ожидала другая беда — полное разорение. Буквально утром я выяснила, что Бхола взял деньги не только у Лутры, но еще как минимум у четырех продюсеров.