Викас Сваруп - Шесть подозреваемых

Поначалу меня захлестнула волна восторга, сбивающего с ног посильнее, чем доза самой чистой наркоты. Теперь я владел такой суммой, какую в глаза не видели семь поколений моей родни, вместе взятые. Но буквально в ту же минуту в сердце закрались первые страхи. Что, если кто-нибудь видел, как я взял чемодан, и уже сообщил об этом в полицию? Что, если в дом заберется вор и утащит мою добычу? Люди, доведенные до отчаяния, способны на все. Рядом — трущоба Санджая-Ганди, там полным-полно головорезов, готовых пустить кровь кому угодно даже за пять штук баксов. Такие ни перед чем не остановятся, лишь бы наложить свои грязные руки на мои денежки. Это богатые люди могут спать спокойно: их капиталы надежно заперты в банковских сейфах, а жилища круглые сутки находятся под охраной, не говоря уже о сигнализации. А как бедняку защитить свое добро? Всю ночь я промаялся, волнуясь и обливаясь потом.

Странное дело: мало денег — беда, слишком много — и того не слаще.

В школе у нас был учитель по имени Хари Прасад Сайни, обожавший играть с учениками в интеллектуальные игры. Как-то раз он спросил:

— Что бы вы сделали, если бы вдруг получили сто тысяч рупий?

Помню, Лаллан ответил, что приобрел бы игрушечный магазин. Еще один мальчик готов был потратить деньги на шоколад, а я собирался отдать их маме. И вот сейчас, когда у меня в руках куда более крупная сумма, я готов сделать все, что угодно, только не это. С мамы вполне станется оттащить меня за ухо в полицейский участок и заявить: «Господин инспектор, выясните, пожалуйста, где мой мальчик украл деньги!»

Сначала я собирался утаить новость даже от Чампи, но уже через день понял, что это невозможно. У нас никогда не было секретов друг от друга, и потом, надо же с кем-нибудь поделиться радостью. В общем, дождавшись, когда наша мама уйдет на работу в храм, я отзываю сестру к себе в комнату и говорю:

— У меня есть деньги, чтобы заплатить за твою операцию.

— Сколько?

— Более чем достаточно.

— Не нужна мне операция, — говорит Чампи. — И так проживу.

Я знаю, что она лжет. Сестра была бы вовсе не против если не ради себя, то хотя бы ради мамы, которая целыми днями сокрушается и причитает:

— Кто же возьмет мою Чампи в жены, с ее-то внешностью?

Мама права. Действительно, кто? Сестра у меня — ходячий кошмар. Самая милая девушка в городе и при этом самая страшная. Нижняя половина лица из-за безобразной заячьей губы напоминает нелепую карикатуру, щеки сплошь изрыты оспинами, левая рука совершенно иссохла. Хорошо еще, что Чампи не видит собственного уродства, она ведь слепа, как летучая мышь. И при этом популярнее любого человека в нашем районе. Ее портрет очень часто печатают в газетах и журналах, а как-то раз показали даже по Си-эн-эн.

Чампи прославилась на весь мир как «Лицо Бхопала». Дело в том, что более двадцати лет назад в Бхопале разразилась крупная промышленная катастрофа. На заводе «Юнион карбайд» произошла утечка ядовитого газа, метилизоцианата. Все, кто его вдохнул, либо умерли, либо ослепли, либо сошли с ума. Фатима Би, мама Чампи, в то время жила неподалеку. Утечка сказалась и на ее здоровье, только этого никто не заметил. Пять лет спустя на свет появилась Чампи. Осмотрев младенца, врачи объяснили Фатиме, что газ вызвал слепоту и прочие отклонения. Мне до сих пор непонятно, как он мог оставаться в человеческом теле целых пять лет, ничем не выдавая своего присутствия, а затем повлиять на бедную малышку.

Пострадавшим при катастрофе правительство обещало какие-то выплаты, однако людям, чей ущерб проявился позднее, возмещение не полагалось. Фатима вступила в организацию под названием «Крестоносцы Бхопала» и стала бороться за компенсацию. Дело, как у нас часто бывает, тянулось вот уже двадцать лет, и конца-края разбирательству по-прежнему было не видно. Каждые три месяца Фатима Би упорно приезжала в столицу, чтобы пройти маршем протеста возле здания Верховного суда, принять участие в нескольких митингах и снова вернуться в Бхопал. Десять лет назад она решила насовсем перебраться в Дели вместе с мужем и дочкой. В Мехраули они поселились в трущобе Санджая-Ганди, кишевшей беженцами из Бангладеш. Анвар Миан, супруг Фатимы, работал на цементном заводе в Махипалпуре. Судя по рассказам, это был угрюмый и нелюдимый мужчина, который пил горькую, выкуривал за день до двадцати биди [93] Биди — тонкие ароматизированные сигареты: нарезанные листья необработанного табака заворачивают в лист Коромандельского черного дерева и перевязывают цветной ниткой. Чаще всего их курят представители низших классов общества. и был до крайности неразговорчив. В один прекрасный день он, как обычно, ушел на работу, вечером, как обычно, вернулся домой, а ночью скончался. Сердечный приступ.

Для Фатимы это стало серьезным ударом, ведь теперь она должна была заботиться о Чампи в одиночку. Чтобы сводить концы с концами, она даже научилась шить одежду. Как раз в это время они познакомились с моей мамой, заказавшей для меня пару-тройку рубашек. У Фатимы оказался настоящий талант. Ее рубашки сидели как влитые; ничего подобного я с тех пор не носил. К несчастью, Фатима Би тоже сражалась со страшной болезнью. Три года назад ее доконал туберкулез, и Чампи осталась одна-одинешенька. Тогда «Крестоносцы Бхопала» пришли к святилищу. Они искали семью, которая согласилась бы позаботиться о сироте за три (впоследствии стало четыре) тысячи рупий в месяц. Никто и не думал соглашаться на их предложение, покуда не появилась моя мама. Она — сама королева доброты, готовая накормить даже больную змею. Мама только взглянула на Чампи — и сразу же заключила ее в объятия, как родную дочь. Правда, не обошлось без некоторых возражений со стороны храмового руководства. Одному лицемеру-священнику, наживающемуся на ежедневных пожертвованиях прихожан, пришлось не по нраву, что мусульманскую девочку собираются приютить в индуистском святилище. Однако и мама за словом в карман не полезла.

— Что же вы за духовник после этого? — с упреком сказала она. — Разве гуманность относится только к одной религии?

И возражения сами собой умолкли. С тех самых пор Чампи живет вместе с нами, в нашей лачуге за храмом. Думаю, в каком-то смысле я могу называть ее своей сестрой. «Крестоносцы Бхопала» по-прежнему ежемесячно платят маме пособие и раз в году — третьего декабря, в День борьбы Бхопала — приезжают за Чампи. Желая привлечь внимание общества к своим проблемам, они устраивают гигантские митинги и облачаются в какие-нибудь вызывающие костюмы. В прошлом году, например, участники движения переодевались ходячими скелетами. Однако настоящая звезда любого митинга или шествия, разумеется, Чампи. Ей даже грим не нужен, чтобы напомнить людям ужасы бхопальской катастрофы.