Наталья Андреева - Новое платье королевы = Эскорт

— Я хочу откупиться от Феликса, — сказала Нэтти. — За молчание надо платить. К тому же он должен меня «опознать». Я все продумала. Мы с Беловой договорились на воскресенье. С утра они с Германом едут в офис улаживать дела перед отъездом. Потом заезжают за мной, и мы вместе едем на дачу. Белова велела мне все рассказать Герману. Самой. — Нэтти презрительно поджала губы. — Дура! Сама же подписала себе смертный приговор! Я знаю, где их дача. Надо съехать с дороги и подыскать место. Чтобы тихо и безлюдно. Я скажу, что меня тошнит, попрошу съехать в лес. Наташка знает про мои приступы тошноты. А ты будешь там ждать. Ты стреляешь хорошо?

Дик только усмехнулся. Хорошо ли он стреляет! Кивнул молча: хорошо.

— А пистолет? — спросила Нэтти.

«Вот ты и пригодился», — подумал Дик о «Марголине». И кивнул еще раз.

— Оружие есть.

— Тогда поедем. Искать место. Нечего время терять.

Поехали они на «Форде». Нэтти смотрела по сторонам и все время говорила:

— Нет. Не то. Дальше. Нет.

Если бы она знала, что ищет, где умереть! И вдруг Нэтти крикнула:

— Стой!

— Куда?

— Съезжай! — скомандовала. — Видишь пруд? Туда!

«Форд» переполз с асфальта на грунтовую дорогу. Неподалеку блестела вода. Нэтти тянуло туда как магнитом. Машина подъехала к небольшому пруду. Поседевшие листья ив смывали в прозрачной воде пыль последних августовских дней. Нэтти замерла у воды, разглядывая противоположный берег и деревянные мостки, наполовину утопленные.

— Тихо здесь. Ох, как тихо! Хорошо!

Она сняла туфли, чулки, спустила ноги в воду, присев на берегу. Ледяная вода обожгла. Нэтти рассмеялась и вскочила. Потом долго ходила босиком по траве и все никак не могла надышаться. Дик же искал удобную для выстрела позицию. Заранее примял место в кустах, оценил расстояние. Около тридцати метров. Для «Марголина» это нормально. Можно и больше, но лесок очень уж хорош. Отличное место!

— Поедем, — позвал Нэтти Дик. — Я все продумал.

— Да, да. Сейчас.

Нэтти вытерла ноги, достав из машины тряпку, обулась. Поехали. И в пот момент позвонил Феликс. Посмеялись над его пребыванием у Галиц-кого как над хорошей шуткой.

— Ненавижу Германа! — с чувством сказала Нэтти. — Мне кажется, это взаимная антипатия. Будет ему наука.

Всю оставшуюся дорогу она была печальной. Дик же прокручивал в мыслях завтрашний день. Он продумал все. С утра — к Феликсу. Вернется к полудню, машину поставит у подъезда. На виду. И в зависимости от результата. Если Нэтти не обманула, приведет в действие план «А». Включит магнитофон — тот прокрутит четырехчасовой репертуар на полную громкость. Соседи будут думать, что стилист отдыхает. Наслаждается в выходные дни музыкой и одиночеством. Он же потихоньку выйдет из дома, на место доберется на попутках. Для верности сменит две-три машины. Убьет Белову — и так же на попутках назад. Пусть ищут. Дик знал, как милиция ищет убийц. Пистолет можно потом спрятать в укромном месте. Феликс обещал опознать Наталью Белову как свою жену. Будут искать убийц Виктории Власовой. Германа Нэтти обещала взять на себя. Сказала, что в милицию Галицкий не пойдет. Как она собиралась воздействовать на него, Дику так и не сказали, но он поверил. Нэтти может все. Главное — выиграть время. Дело приостановят, Дик с Викой уедут за границу, Наталью кремируют по просьбе родных, и Феликс увезет урну с прахом далеко от Москвы.

Вместе со свидетельством о смерти. И все. Попробуй докажи что-нибудь. Дальнейший план действий подскажет время. В конце концов, несчастный случай может стереть семью Беловых с лица земли. Все бывает: пожары, наводнения, автокатастрофы, взрывы бытового газа на даче или в квартире. Главное — выиграть время и уехать за границу.

— Понимаешь, мне уже двадцать шесть, — объясняла Нэтти. — Карьеру модели в таком возрасте делать поздно. Даже если бы я была собой, это мне мало помогло бы. Они в двадцать пять уже сходят. А в девятнадцать самое оно. Мне нужна ее биография. Свободной девушки с незапятнанным прошлым.

— Я все понял.

— Я буду в розовом. На всякий случай. Чтобы ты нас не спутал. Она все время хочет быть на меня похожей. Представляешь? Купила в бутике такой же костюм! Серый. Ты его знаешь. Обезьяна!

— Что? — Дик думал о своем. — Почему в розовом?

— Не понимаю, почему тебя так раздражает этот цвет?

«Потому что я его не вижу», — подумал Дик. Но промолчал.

Об этом не знал никто. Даже Нэтти. Даже Рас-катова. Даже мать. Ричард Носков с детства ненавидел врачей. Однажды он серьезно заболел, и у него взяли кровь из вены. То ли вены у ребенка оказались слабыми, то ли медсестры бестолковыми. В конце концов их собралось возле Ричарда трое, за час ему искололи обе руки, прежде чем добыть пробирку крови. Руки потом были в ужасных синяках и долго болели. С тех пор он стал смертельно бояться белых халатов. Старался ничем не болеть, а если такое случится, к врачу не ходил до последнего. Во время диспансеризации в кабинете у окулиста Ричард прочитывал в таблице нижнюю строчку, и его отпускали с миром. С красным и зеленым все было в порядке, машину он водить мог. Никто и не догадывался. Ричард жил спокойно. Ведь это не болит. В старших классах Дик был на редкость здоровым парнем. Занимался спортом, каждое утро обливался холодной водой. Лишь бы не болеть. Лишь бы не врачи.

Потом случилось так, что благодаря этому физическому недостатку Дик стал популярен у богатых клиенток.

Естественно, он опасался, что это помешает его работе. Стилист, каждый день работающий с гримом, не отличает розового от серого! Это же профессиональная трагедия! От Раскатовой он это, разумеется, скрывал. Обычно Дик всегда помечал ненавистные цвета. А однажды забыл это сделать, и у клиентки получился весьма неожиданный макияж. К счастью, она оказалась оригиналкой. Пошла на закрытую вечеринку, где произвела фурор. Так благодаря ошибке Ричард Носков изобрел свой фирменный макияж. К нему повалили клиентки. Ричард тоже прослыл оригиналом и стал вдруг моден. Но теперь он заволновался.

— Я тебя прошу: не носи одежду этого цвета. Я имею в виду розовый, — проговорил он.

— Посмотрим, — уклончиво сказала Нэтти. И раздраженно заметила: — Да какая тебе разница?

К пруду он приехал, как договорились, к пяти. Занял позицию и стал ждать. Время шло. Никто не появлялся. Дик начал нервничать. Звонить нельзя, надо терпеливо ждать. До упора. Если что-то сорвется, Нэтти обязательно даст знать. Восьмой час. Они запаздывали уже на два часа! Сумерек Дик не боялся. Зрение-то у него отличное! А до пруда метров тридцать, не больше. Но тут над лесом загорелся один из изумительных закатов конца лета, что окрашивают небо в малиновые тона. А над прудом разлился розовый свет. Закат пламенел, а Дик психовал. Он не понимал, в чем дело. С его зрением происходило что-то странное. Предметы двоились. Он закрывал и отрывал глаза, пытаясь навести резкость. Где же Нэтти? Уютное местечко сделалось зловещим. Рука потела, сжимая пистолет. Ведь он на всякий случай надел тонкие перчатки. Несколько раз снимал их, вытирал руку, потом рукоять пистолета, и все больше нервничал. Уже собираясь уходить, Дик услышал шум мотора. Дорогая иномарка небесного цвета подъезжала к пруду. Этот цвет он различал!